Страница 17 из 111
– С любым вопросом следует обращаться КО МНЕ. В этом учреждении всё решаю Я. Служебные телефоны – на каждом этаже. Номер – 1-109. Ты можешь познакомиться с теми, кто прошёл процедуру раньше. Они уже работают в проекте; у них превосходные результаты. Это интересные ребята. Иди сама. Ты можешь ходить без поддержки.
В том, что касалось разных киберштучек, Альф был знаток с плюсом. Или начитан под завязку – ну он-то имел время почитать без спешки! – или же интуит, познающий чутьём.
Чтобы так хитро смодулировать голос, Албану пришлось бы думать куда дольше. А образец I справился за трое суток, после чего, пыжась от превосходства, предложил замысловатый аудиотональныи код, переводящий речь в тихую смесь шороха, утробной икоты и царапающих звуков.
Впечатление от нового способа общения возникало такое, будто крысы и йонгеры гоняют по комнате мяч. Мало того, голоса можно было отрегулировать применительно к любому помещению, чтобы они взаимно гасились и начисто глохли. Когда Албан научился видеть звук, удивляться стало нечему.
Альф гордился, лёжа пластом на койке. Вроде он своё сделал, что-то доказал миру, теперь пора и лавры пожинать. Может, на взгляд со стороны это не подвиг – нарыть в помойке Даглас-центра полмешка пустых пакетов из-под соков и млечных коктейлей, – но фишка в том, что Альфа Дагласа никто не отследил!
– Нехило я поживился. Столько красивых вещей! Снаружи-то барьеры, загородки, крабы шастают – а меня, который изнутри крадётся, не предусмотрели. Нашли новобранца – чтоб я ходил по струнке! Вот им! знаешь, как раки моргают? – С помощью двух кукишей Альф тотчас показал моргучих раков. – Всё проницаемо, только с умом надо взяться.
Пригладив новую наклейку к стене, Албан придирчиво смерил её глазом. По обоям расползалась гипераппликация, словно из музея поп-арта – рожицы, подстрекающие ребятню пожирать сласти, красотки с улыбками акул и языками ниже подбородка, тараканы и тараканихи в шляпках и туфельках. Рельеф обеспечивали смятые пивные банки, упаковки от энергетических напитков, сливочного пудинга и шоколадного желе.
Альф грезил наяву:
– Потом будем лепить на потолок!
«Хорошо, Джомар сюда не суётся. Какой он добрый – выделил по комнате. Двенадцать квадратных метров! Есть где размечтаться. А то, глядишь, их прижимистое интендантство отвело бы каждому Дагласу жилой шкаф. Не очень широкий, типа ячейки в школьной раздевалке. Как раз стоя поместишься. Нам же всё равно – столбом стоять или навытяжку лежать…»
«Э, братик, разделяй потоки-то! Что думаешь – внутрь, что вслух сказать хочешь – наружу, на радар», – предостерёг Альф.
«Тьфу! Никак не приспособлюсь. И вообще – чего ты разлёгся? Помогай!» – Албан поддел кровать ногой и свалил Альфа на пол.
– Гад ты, скотина! Я тебе принёс, вот и клей!
На миг Альф запутался б своих ногах, ахнул, схватился за опрокинутую койку, вскочил с яростью. Албан даже не поглядел в его сторону. Зачем? Ради такого зрелища и сканер поворачивать не стоило.
Да фиг ли на него смотреть, такого разрисованного? Вымазал харю стилом-семицветкой, расписал и торс, и шею, где достали руки. Руки тоже пострадали от «настоящего туанского карандаша Семь Радостей», который смастерили без лицензии лохматые яунджи в Тьянга-тауне.
– Я, между прочим, твою комнату оклеиваю. А ты валяешься и тычешь мне лучом – правей! левей! Позаботься об интерьере сам.
– Не могу. – Альф ополз вниз, словно из него рывком вынули арматуру. – Я не в состоянии! Мои функции… С ними что-то происходит!
– Хо! а кто в помойку лазил через мусоропровод?
– Это от страха! я так отвлечься пытался. Гляди! – Стоя на коленях, Альф протянул руки, как за подаянием. Полосатые руки тряслись и подёргивались. – С каждым днём всё сильнее. Оно нарастает, Алби! Я с ним не справляюсь… Роботехники не смыслят ни бельмеса. Почему? а потому, что это… это… – Бедняга звучно сглотнул, – вернулась моя болезнь! Дистрофия нервных волокон… Её переписали вместе с разумом. Она развивается, а меня не лечат! не умеют! Хоть ты мне посочувствуй! Прогрессирующий паралич рук и ног… мозг деградирует…
– Заметно. Больше сериалов смотри, он совсем протухнет. Ты не обращался в службу сервисной поддержки? У тела, поди, ещё гарантийный срок не кончился…
– Всегда вы так. – Альф злобно сгорбился, пытаясь вернуться в несчастное детство, когда мышцы сохли, а родители таскали его по врачам. Напрасные старания – для позы мумии нужны кожа и кости; принять позу мешала развитая мускулатура. – Вы, здоровые, никогда нас не жалеете. Одни насмешки, издевательство, биологический расизм…
Тут Альф снова промахнулся – Албан терпеть не мог плакс, хнычущих беспроигрышные обвинения в расизме.
– Загляни в зеркало, Аполлон. Тот дохлый мальчик, которым ты был, давно помер. Тебе что-то другое на субстрат переписалось – синдром льготника.
Альф насторожился, ощетинился:
– Это ты о чём?
– Как немощным прикидываться. Играть на жалости, выклянчивать уступки и поблажки. Брось; твоё художественное нытьё не катит. Теперь отлынивать не придётся. Вот клей, вот ножницы. Вперёд!
– Ну давай! оскорбляй! меня сделали роботом…
– Ага, льгот лишили. Обидели – в сверхчеловека превратили.
– Будешь этим попрекать? На себя глянь! Сам чучело! я с тобой… как с человеком! – Альф кипел. – Баста! я больше тебе ничего не скажу! ни где тут узлы наблюдения, ни чем искателей болванить! а как из Даглас-центра кабели выходят – знаешь? Никогда не узнаешь!.. Когда сменят протокол прослушки, я предупреждать не стану. Ты тупила, кодировку сам не просечёшь! и радаром крутишь, как манхло позорное!
Похоже, Альф решил так выговориться, чтобы с неделю было нечего сказать. Из него без удержу лило по всем каналам – болтливый рот настежь, радар вовсю лучит схемами Даглас-центра и планами кабельных пучков. Спохватившись, Албан перешёл в режим записи – мало ли, вдруг что-нибудь пригодится.
– …даже если протянешь мне руку… – распалялся Альф.
Сканер Албана отметил движение за дверью. Странно; обычно в холл у комнат образцов никто не заходил. Разве что автоматы-уборщики, когда Дагласы уходили гонять воображаемые корабли по 4D-космоcy.
– Сюда идут.
– Кого?.. – Сбитый с толку Альф осёкся.
– Прямо сюда. Сейчас откроют дверь, – предрёк Албан.
Действительно – ручка повернулась, и в комнату нерешительно заглянула симпатичная блондинка с короткой стрижкой, в армейском комбинезоне без знаков отличия.
Верно, здесь находились два парня. Один – расхристанный, по пояс голый и расписной, будто пасхальное яйцо. Другой – опрятный, сдержанный в движениях. А стена! что за стена! мусорная экспозиция!
Мгновенное видение двух очень разных парней, перевёрнутой койки, груды отбросов на полу и виртуального окна, якобы выходящего на горную цепь с багрово дымящимся вулканом (громадное солнце еле просвечивало сквозь дымную пелену), тотчас сменилось – внезапно и пугающе сменилось! – картиной двух решётчатых сфер, прянувших навстречу, и ощущением удара. Призрачные конусы, вибрируя и разгораясь, сошлись на блондинке, ощупывая её от ступней до макушки; непроизвольно она защитилась, заслонилась – но не рукой. Её собственная сеть-сфера в ответ на атаку стала гуще, а конус проникающего зрения хлестнул по фигурам парней.
Зернистый слой под кожей, пластины кожухов, бронированные корпуса внутри.
– Ооо, Иисус-Кришна-Будда… – От счастья Альф перешёл на шёпот. – Сбылись мои молитвы… Девочка! лапочка!.. Сестрёнка, как тебя звать?
– Бланш. – Вместо гостьи-красавицы ему ответил жестокосердный Албан.
– Откуда ты узнал?
– На бейдже написано. Зачем тебе сканер, Альф? Ты и в оптическом диапазоне, как слепой. Глаза будто плошки, не видят ни крошки…
От Албана не укрылись горькие стигмы души, недавно втиснутой в неживое тело. Неловкие шаги сильных ног, слишком тяжёлые для плавной женской походки. Повороты головы, из-за несинхронной работы тяг похожие на рывки. Косящий взгляд, не совпадающие с речью неверные движения губ.