Страница 16 из 98
— Здравствуйте, дорогой Моревер, — произнесла королева с обворожительной улыбкой. — Вижу, вы по-прежнему наш верный слуга. Когда нам нужен храбрый, сообразительный и преданный человек, мы всегда можем обратиться к вам.
— Ваше Величество льстит мне, — ответил Моревер.
— Вовсе нет, дорогой друг. Я умею воздавать должное истинным защитникам престола. Бедный государь!.. Не так уж прочно держится корона на голове моего сына… Кое-кто с завистью поглядывает на нее…
«Черт побери! — перепугался Моревер. — Старуха что-то пронюхала. «
Вслух же он сказал:
— Мадам, если нужно отдать жизнь ради процветания царствующей династии, я готов и жду лишь вашего повеления!
Однако на самом деле Моревер с трудом скрывал страх. Он нервно озирался, чтобы удостовериться, что в часовне кроме них с королевой никого нет. Но если уж мы заговорили о Моревере, то опишем его поподробнее. Это был человек лет тридцати, хорошо сложенный, достаточно худой; его светлые волосы отливали рыжиной, а серые глаза блестели как два стальных клинка. Лицо было вполне приятным, поведение — раскованным. Двигался этот мужчина с изящной грацией хищного зверя и казался весьма привлекательным. Он был гибким и сильным, славился как отличный фехтовальщик и меткий стрелок; он и правда отменно управлялся и со шпагой, и с пистолетом. Никто не мог объяснить, каков статус Моревера при королевском дворе. Для всех было загадкой, откуда он родом, где обитает, имеет ли близких. Но его уже долгое время удостаивал своим расположением брат Его Величества герцог Анжуйский, которому Моревер помог когда-то уладить несколько дел — таких, в каких столь темная личность способна услужить принцу крови. Герцог Анжуйский представил Моревера своей матери, сказав о нем так:
— Мадам, по моему распоряжению Моревер зарежет даже родного отца.
Одни придворные относились к Мореверу с презрением, другие — со страхом. Однако все смирились с его присутствием. А он сам не имел ни друзей, ни врагов, но был готов недрогнувшей рукой отправить на тот свет каждого, кто попытается ему помешать.
Чего же добивался Моревер? Во-первых, богатства, большого богатства. Во-вторых, громкого титула, который позволил бы ему чувствовать себя на равных со знатью, едва терпевшей этого авантюриста в своем кругу. Говорил он мало, зато слушал охотно. Он умел, оставаясь в тени, превращаться в необходимого человека. Он знал о заговоре Гиза и, естественно, принимал в нем участие. Он всегда умудрялся быть в нужное время в нужном месте.
В общем, Моревер являл собой законченный тип наемного убийцы. Впрочем, заметим, чрезвычайно умного убийцы. Попав ко двору, он, словно хищник в засаде, выбирал подходящий момент для нападения. При других обстоятельствах Моревер вполне мог бы точно так же притаиться где-нибудь в лесу, поджидая путника, которого потом ограбил бы до последней нитки.
Моревер не задумываясь предал своего щедрого хозяина герцога Анжуйского и переметнулся к Гизу; теперь он без колебаний предал бы и герцога де Гиза, чтобы служить королю. Мореверу было известно, что Генрих Анжуйский страстно мечтает о смерти своего старшего брата Карла. Не исключено, что Моревер даже прикончил бы французского монарха; его сдерживал лишь страх: ведь герцог Анжуйский наверняка поспешит отделаться от исполнителя своего замысла. Услышав сейчас от Екатерины, что та волнуется за короля, Моревер решил: королева узнала имена заговорщиков!
«Если я прав, — размышлял Моревер, — то она вот-вот велит схватить меня. В этом случае я кинусь на нее и сверну ей шею. А после попробую доказать королю, что его мать хотела посадить на трон герцога Анжуйского и потому уговаривала меня убить законного государя. «
И Моревер, пытаясь вложить в свои слова откровенную угрозу, снова произнес:
— Мадам, я сделаю все, что потребуется. Абсолютно все!
— Не сомневаюсь в этом, сударь; именно поэтому я и обратилась к вам в трудную минуту. У меня есть недруги, точнее, мой сын окружен врагами…
— О каком из ваших сыновей вы говорите?
«Клянусь ранами Христовыми! Этот человек гораздо проницательнее, чем я думала», — промелькнуло в голове у Екатерины.
Она грустно вздохнула и изумленно взглянула на собеседника:
— Как это — о каком? О короле, конечно…
— Вам ведь известно, Ваше Величество, я — преданный слуга герцога Анжуйского, в котором всегда видел любимого сына королевы. Извините, но я даже не сообразил, что речь идет о государе.
— Господин де Моревер, — сурово промолвила Екатерина, — я с одинаковой нежностью отношусь ко всем своим детям. И когда Бог призовет к себе моего несчастного Карла, мы вспомним о таких верных друзьях Генриха, как вы… Но разве вы не хотите столь же ярко проявить себя на службе Его Величеству?
— Мадам, — откликнулся Моревер, — я только пытался объяснить вам, что мое сердце и моя шпага всецело принадлежат герцогу Анжуйскому.
Екатерина довольно улыбнулась. Радость королевы не укрылась от внимания Моревера, и он добавил:
— Разумеется, если столь ничтожный человек, как я, может быть полезен государю — я буду счастлив выполнить все его приказы. Это — святая обязанность любого подданного Его Величества!
Моревер старался, чтобы Екатерина заметила, насколько по-разному говорит он о герцоге Анжуйском и о Карле IX. Королева действительно уловила это и не сумела сдержать радостного возгласа:
— Господин де Моревер! Вы — поистине достойный человек! Если вы окажете мне несколько услуг, то станете баловнем фортуны!
Екатерина, особа умная и хитрая, совершенно утрачивала всю свою проницательность, когда слышала добрые слова об обожаемом сыне. Поразмыслив несколько минут, она заявила:
— Коли вы считаете своим долгом поддерживать государя, я — в знак дружеского расположения и особого доверия — открою вам имена злодеев, задумавших погубить моего сына.
— Я весь внимание, Ваше Величество, клянусь: никто и никогда не вырвет у меня вашу тайну!
— Да, я знаю: вы умеете держать язык за зубами… Однако то, что я сообщу вам, не будет для вас новостью. Неужели вы еще не поняли, на кого я намекаю?
— О! На герцога де Гиза?!
— На Гиза? Да нет же! Генрих де Гиз — наш надежный сторонник.
— Тогда, возможно, на маршала де Данвиля?
— Господь с вами! Данвиль — истинная опора трона; недаром маршалу передали бразды правления Гиенью.
— Тогда, — задумчиво промолвил Моревер, — вы имеете в виду человека, стоящего во главе партии «политиков»… этого сборища недовольных, неблагодарных слуг престола, предающих святую Церковь. Вы говорите о неком герцоге, которого, несмотря на кажущуюся скромность, обуревает низменное честолюбие…
— Вы описали маршала де Монморанси! Да, тут вы правы, он — один из главных наших недругов. Однако им мы займемся позже…
— Мадам, — пожал плечами Моревер, — но больше мне никто не приходит в голову.
— А вы поразмыслите! Ведь Его Величество — верный сын и защитник Церкви…
— О, значит, вы подразумеваете гугенотов! — вскричал Моревер, превосходно изображая изумление. — Но король же заключил с ними нерушимый мир…
— Да, разумеется! Мы согласились на все их требования, пошли на огромные уступки — однако несмотря на наше горячее стремление к примирению они по-прежнему вынашивают свои коварные планы. О, эти люди ненасытны! Ах, Моревер, я так боюсь за моего милого сына, нашего возлюбленного государя…
— Но почему же, мадам, вы не распорядитесь схватить предводителя этих негодяев — адмирала Колиньи?
— Это уже невозможно, дорогой Моревер! Кто решится сейчас арестовать адмирала?
— Я! — спокойно заявил собеседник Екатерины.
— Вы?
— А почему бы и нет? Если такова будет воля монарха, я нынче же вечером, в разгар торжеств, задержу Колиньи.
— О нет! Это же скандал! Поздно, поздно… Боже мой! Я, королева, абсолютно бессильна!.. Если бы Господь хоть раз услышал мои молитвы! И тогда Колиньи скончался бы от какого-нибудь недуга… тихо и мирно… и никто бы не стал злословить… Вам ведь ясна моя мысль? Но нет! Мы будем вынуждены покориться еретикам, и в наших храмах начнут служить мессу на французском языке! [9] Всевышний, похоже, не спешит призвать Колиньи к себе и избавить нас от него! Рассчитывать на это не приходится, мой милый Моревер!
9
Католические священники вели в то время службу на латыни, протестантские — на национальных языках.