Капитан

– Заставьте его драться с вами и… убейте!

– Имя! – выкрикнул потрясенный Капестан, хотя уже знал, кого назовет король.

– Карл, граф Овернский, герцог Ангулемский. Незаконный отпрыск дома Валуа, – мрачно проговорил Людовик ХШ.

«Отец Жизели» – в отчаянии подумал Капестан, с трудом сдерживаясь, чтобы не разразиться проклятиями.

В первую секунду шевалье пытался побороть себя. В конце концов – что тут такого? Ему велено в честном поединке уничтожить заклятого врага короля – человека, который и ему самому нанес тяжкое оскорбление; более того Карл Ангулемский намеревался убить Капестана!

Но этот человек был отцом Жизели! Он ее обожал! И если шевалье убьет д'Ангулема, то между Капестаном и Жизелью проляжет непреодолимая пропасть!

Еще не успев ни слова сказать в ответ, Капестан, бледный и расстроенный до глубины души, отрицательно покачал головой. Это был решительный отказ.

Людовик XIII смотрел на шевалье недоуменным взглядом. В пятнадцатилетнем отроке заговорила отравленная подозрительностью королевская кровь.

– Вы не хотите?.. – изменившимся голосом спросил подросток. – Берегитесь, шевалье, мой рыцарь! Подумайте хорошенько, прежде чем противиться монарху! Вы не поняли, какая вам оказана честь? Вы не знаете, что это такое – быть в государстве первым человеком после короля?..

– Я здесь не верю никому, – горько продолжал Людовик. – Вы отважны и умны, шевалье, вы показались мне воплощением преданности. Я доверяю вам безгранично. Вы потребовали от меня приказа. И я повелел вам устранить герцога Ангулемского. А теперь вы отказываетесь?

Шевалье глухим голосом ответил:

– Отказываюсь, сир…

Король злобно передернул плечами.

– Ваше Величество, – произнес Капестан, – назовите мне другого врага! Я готов сразиться с Гизом, с Конде, с любым самым могущественным сеньором, я с радостью брошу вызов им всем, вместе взятым! Прикажите, и я немедленно ринусь в бой!

– Нет! – вскричал маленький король. – Освободите меня от Ангулема!

– Сир! Сир! – в отчаянии умолял шевалье. – Именно его я не могу убить! На мою беду этот человек для меня неприкосновенен. Но другие! Другие тоже опасны! Они тоже сильны, коварны и честолюбивы, уверяю вас!

– Нет! – возразил король. – Я боюсь только Ангулема!

Дрожа от лихорадочного возбуждения, раздираемый на части противоречивыми чувствами, Капестан уверял:

– Сир! Мы трое – я, мой конь и моя шпага – сумеем разделаться со всеми…

Король ткнул его кончиком пальца в грудь и с улыбкой нескрываемого презрения бросил:

– Фанфарон! Капитан из балагана!

Шевалье покачнулся, словно его хлестнули по лицу. Действительно, все его клятвы и заверения должны казаться Людовику пустым бахвальством, раз он не хочет сразиться с единственным человеком, которого боится юный король.

Объяснить, в чем дело? Признаться в своей любви? Это Капестану не позволяла сделать гордость. Шевалье выпрямился и с достоинством произнес:

– Вы назвали меня фанфароном, сир, хотя я дважды спас вашу жизнь! Интересно, как вы меня назовете, когда я спасу ее в третий раз?

И, не ожидая ответа, молодой человек быстро вышел из комнаты, стремительно пересек приемную, заполненную придворными и гвардейцами, и, никем не остановленный, выбрался из Лувра. Очутившись на улице, Капестан торопливо зашагал в свою гостиницу, то проклиная себя за упрямство, то радуясь, что устоял.