Капитан

– Адемар де Тремазан, шевалье де Капестан! – представился молодой человек.

Десятью минутами позже де Невиль и офицер привели заключенного из камеры номер четырнадцать Казначейской башни, предварительно удалив со двора стражу и надзирателей. Таинственный узник был передан четырем швейцарцам – то есть Коголену, Тюрлюпену, Толстому Гийому и Готье-Гаргию, и маленький отряд промаршировал по подъемному мосту, который тут же со скрежетом вернулся в вертикальное положение.

– Стой! – скомандовал Капестан, как только мрачная крепость скрылась из вида.

Он подошел к узнику. Было очень темно, и шевалье даже не мог разглядеть его лица. Вдруг таинственный заключенный рассмеялся и хлопнул Капестана по плечу.

– Сударь, – произнес обитатель камеры номер четырнадцать, – знаете, чем я занимался, когда за мной пришли, чтобы передать меня в ваши руки?

– Нет, монсеньор, – ответил Капестан.

– Так вот, я точил этот кусок железа! – заявил узник.

И действительно, в его руках что-то блеснуло.

– Я сделал из него кинжал, – продолжал заключенный. – И как вы думаете, зачем?

– Не знаю, монсеньор! – удивленно проговорил шевалье.

– Я собирался убить себя, – спокойно сообщил узник.

– Убить себя! – воскликнул потрясенный Капестан.

– Да! – решительно кивнул заключенный. – Господин офицер, вы дворянин? Я прошу вас, умоляю! – вскричал он. – Вы должны знать, что хочет от меня король. Отправят ли меня обратно в Бастилию?! Вы не хотите отвечать? – простонал таинственный арестант. – Что ж! Вам придется доложить вашему королю, что вы доставили в Лувр не человека, а труп!

И узник попытался вонзить кинжал себе в грудь, но Капестан успел схватить заключенного за руку.

– Монсеньор, вы свободны, – глухо произнес молодой человек.

Узник вскрикнул, словно от резкой боли, и прохрипел:

– Вы сошли с ума, сударь. Что вы говорите?

– Эй, вы, отойдите! – распорядился шевалье. Мнимые гвардейцы удалились.

– Свободен! – повторил узник. – Может, все это – сон?

– Прощайте, монсеньор! – с поклоном сказал Капестан. – Вы вольны, как ветер! Но прошу вас: не злоупотребляйте вашей свободой! Не забывайте о том, что наш король Людовик еще молод и неопытен. Шевалье де Капестану позволено дать вам такой совет. Прощайте!

И шевалье ушел, оставив потрясенного узника посреди улицы.

– Бедный Конде! – пробормотал молодой чело век. – Как он сдал в своей камере номер четырнадцать! Ну, ребята, а теперь пойдем обратно. Вас ждет королевский ужин: мы должны отпраздновать триумф пьесы, которую мы только что имели честь сыграть!

Четверо швейцарцев окончательно пришли в себя только при виде роскошного стола.

– За автора пьесы! – воскликнул Тюрлюпен, наполняя первый стакан.

Читатель, конечно, давно понял, что таинственным узником был вовсе не принц Конде. Итак, спасенный из тюрьмы человек еще минут пять стоял на улице. Голова его кружилась. Он все время повторял одно и то же слово.

– Свободен! Свободен!

Понемногу к нему вернулись силы. И только тогда он заметил, что его спаситель исчез. Оглядевшись, бывший узник пошел, вернее побежал по улице Барре.

«Сначала – моя дочь! – думал он. – Я должен увидеть мою Жизель!»

В эту минуту Карл Ангулемский не помнил ни о ком и ни о чем, кроме своей дочери. Он забыл даже имя того, кто вырвал его из рук тюремщиков. Наконец герцог увидел перед собой дверь того самого дома, где он надеялся встретить Жизель. Карл Ангулемский остановился и заплакал.