Капитан

Рука герцога, уже занесенная для нового удара, безвольно упала.

– И даже если вы расправитесь со мной, – продолжал Капестан, – вас все равно арестуют мои люди.

Гиз застыл на месте.

– Но это уже будет вооруженное сопротивление представителю власти, то есть открытый мятеж, – торжественно провозгласил молодой человек.

Герцог попятился назад.

– И тогда вам отрубят голову, монсеньор! – мрачно заявил шевалье.

Гиз пробормотал проклятие и бросил кинжал на грязный пол.

– Если же вы сдадитесь без борьбы, то, скорее всего, дешево отделаетесь. Через неделю вы уже будете на свободе! – усмехнулся Капестан.

«А ведь верно, – подумал герцог, – я же ничего не теряю. Возможно, несколько дней, проведенных в тюрьме, лишь укрепят мои позиции и поднимут мою популярность. Пожалуй, я выйду из Бастилии даже более сильным, чем раньше».

– Вот моя шпага! – сказал он, протягивая свое оружие шевалье.

– Оставьте ее себе, монсеньор, – проговорил тот. – Вы просто будете следовать за мной: этого вполне достаточно.

Капестан распахнул дверь и знаком пригласил герцога пройти в маленькую комнатку. Гиз повиновался. Тогда шевалье захлопнул дверь и запер ее на два оборота ключа: герцог оказался под замком! Он был заточен в клетушке, где не было даже окон!

Капестан вышел на улицу и направился на постоялый двор «Славная встреча». Сначала шевалье оседлал своего коня, а потом разбудил Коголена. Через четверть часа Коголен, еще не совсем проснувшийся, стоял на часах у дверей комнаты, в которой шевалье запер герцога де Гиза.

– Коголен, – сказал своему оруженосцу Капестан, вкладывая ему в руку пистолет, – я последовал твоему совету: поставил на карту все – и выиграл. Богатство здесь, за этой дверью. Сто тысяч золотых экю, слышишь?

Глаза Коголена округлились. Он издал нечленораздельный звук.

– Я распорядился, чтобы хозяин игорного дома принес деньги сюда, – продолжал шевалье. – Сейчас я буду искать тайник, чтобы их спрятать, но боюсь, как бы этот мерзавец не вздумал сбежать вместе с золотом.

Рука Коголена судорожно сжала пистолет.

– Пусть только попробует! – проговорил верный оруженосец. – Он у меня получит!

– Хорошо! – кивнул шевалье и вскочил на Фан-Лэра.

Было уже одиннадцать часов вечера. Капестан поскакал на Ломбардскую улицу. Парижанам надоело кричать и бесноваться, и они разбрелись по домам. Париж спал – но нервным, беспокойным сном, который предшествует дням страшных потрясений.

Шевалье постучал в дверь постоялого двора, где выступали комедианты. Войдя в зал, он сунул хозяину в руку пять пистолей и что-то шепнул ему на ухо.

Хозяин поставил на стол три бутылки своего лучшего вина и четыре кружки и, пока Капестан откупоривал бутылки, поднялся наверх. Через десять минут появился Тюрлюпен, а за ним – Толстый Гийом и Готье-Гаргиль. Из-за того, что их разбудили. у них поначалу было плохое настроение, но оно мгновенно улучшилось, как только комедианты увидели бутылки.

Скоро вино было выпито. Тогда Капестан спросил:

– Господа, не желаете ли вы сыграть фарс, который я сочинил? Но я тоже хотел бы участвовать в представлении…

Тюрлюпен вздрогнул и удивленно уставился на шевалье.

– Черт возьми! – воскликнул Толстый Гийом. – Я просто восхищаюсь вами, сударь!

– Эй! Эй, хозяин! – крикнул Капестан. – Эти бутылки уже пусты!

Он бросил на стол золотую монету. Хозяин полетел в погреб так, словно за спиной у почтенного трактирщика выросли крылья.

– Я согласен с Гийомом! – заявил Готье-Гаргий. – Мы будем счастливы играть с таким благо родным человеком.

– А вы что скажете, мэтр Тюрлюпен? – обратился шевалье к третьему актеру.

– Я согласен с моими друзьями, – важно откликнулся тот. – Хотя мне все-таки хотелось бы, чтобы вы рассказали нам сюжет пьесы.

– Хорошо! – кивнул Капестан. – Скажите, являетесь ли вы сторонниками Его Величества Людовика Тринадцатого, храни его Господь?

– Разумеется! – воскликнул Тюрлюпен. – Я ненавижу тех негодяев, которые хотят его убить. В наших пьесах мы всегда за слабых и против сильных!

– Прекрасно! – обрадовался шевалье. – Тогда слушайте. В моем фарсе речь идет об одном нахале, который возомнил себя властелином.

Тюрлюпен придвинулся к Капестану и шепнул:

– Гиз?

– Да! – выдохнул тот.

– Это опасно? – деловито осведомился актер.

– Вовсе нет! – заверил его шевалье. – Никакого риска и много славы.

– Только добейтесь для нас привилегии, которые имеют господа из Бургундского отеля[18] , а об остальном я позабочусь, – сказал Тюрлюпен, возвращаясь на свое место. Готье-Гаргий и Толстый Гийом пили.

– Пьеса этого господина достойна того, чтобы ее сыграть, – объявил Тюрлюпен.

– Значит, сыграем! – дружно воскликнули актеры. – Когда будет представление?

– Сейчас! – ответил Капестан.

– Ого! Даже не будем разучивать роли? – удивились комедианты.

– Сыграем экспромтом, – решил Тюрлюпен.

– Но где мы возьмем публику? – недоумевали актеры.

Шевалье поднял свою кружку. После того, как все чокнулись, он произнес тост:

– За ваше здоровье, за вашу славу, господа! Вы говорили о публике? У вас будет такая прекрасная публика, о какой вы никогда и не мечтали! На ваш триумф будут взирать миллионы глаз!

– Но где мы найдем такой большой зал? – робко спросил Толстый Гийом.

– Он уже найден, – ответил Капестан. – Нашим залом будет весь Париж! И помните, господа: среди зрителей будет присутствовать одна достойная дама!

– Дама! – оживился Готье-Гаргий. – И что же это за дама?

– Ее имя – История! – воскликнул шевалье. Через несколько минут Капестан, поручив Фан-Лэра заботам трактирщика, вел трех комедиантов к развалинам «Великого Генриха». Там их встретил Коголен. При виде актеров он скорчил недовольную гримасу. «Может, они хотят, чтобы им перепало несколько монет из выигрыша господина шевалье?!» – сердито подумал верный оруженосец.

– Идите за мной! – скомандовал Капестан. – Коголен, ступай вперед и освещай нам дорогу.

С этими словами шевалье достал из кармана ключ и спустился в подвал.

18

Бургундский отель – старейший драматический театр в Париже; основан в 1548 г. В 1680 г. в результате слияния его труппы с труппами Мольера и театра «Маре» был создан театр «Комеди Франсез». Здание Бургундского отеля снесено в 1866 г.