Вспышка молнии

Прикурив, мистер Блисс уселся поудобнее и запыхтел трубкой. Виллард Хоган был против того, чтобы его единственная дочь вышла замуж за бедного школьного учителя. Роберт, действительно, сначала принимал Маргарет за легкомысленную, разодетую в дорогие наряды пустышку, голова которой занята сплетнями, а ноги танцами до упаду. Виллард Хоган считал, что его дочь должна стать призом в красивой обертке, который достанется тому, кто сможет быть достойным компаньоном Вилларда в бизнесе. Но, к удивлению Роберта, Маргарет оказалась обладательницей проницательного ума и тонкой чистой души. Как только Роберт понял это, он решил жениться на девушке. Хоган постарался разрушить планы молодых. Он отправился в Нью-Йорк, Бостон и Филадельфию, полагая, что развлечения и шикарная жизнь отвлекут дочь и ослабят ее привязанность к Роберту. Вспоминая об этом, мистер Блисс думал о том, что тесть никогда не мог оценить, какой бесценной жемчужиной была Маргарет. Девушка вернулась в Чикаго, твердо убежденная в том, что хочет выйти замуж за своего бедного учителя. Именно тогда Виллард Хоган и совершил роковую ошибку: в ярости он пригрозил лишить дочь наследства. Он был уверен, что угроза отрезвит ее, но, как всегда, Хоган недооценил Маргарет.

Роберт и Маргарет обвенчались тайно. Неделю спустя Маргарет отправила отцу письмо, надеясь наладить отношения, однако письмо вернулось нераспечатанным. Сердце Маргарет разрывалось от горя, но упрямец-отец не желал мириться и по-прежнему хотел, чтобы жизнь его близких строилась по его указке.

И у этого человека хватило наглости написать ему, Роберту, письмо с просьбой позволить внучке переехать к деду в Чикаго! И ведь Хоган так просто от этой мысли не откажется. Наверняка он уже явился в Лебанон и, не найдя родственников, нанял кого-нибудь, чтобы выследить внучку и зятя. Но пока Роберт жив, он убережет Эбигэйл от эгоистичного Вилларда Хогана! Господь, кажется, услышал молитвы Роберта Блисса и послал ему преподобного отца Харрисона. Будучи женой священника, Эбигэйл не поддастся на уговоры своего богатого дедушки, отвергнет соблазны роскоши. Хогану будет не под силу заманить девочку в Чикаго. Даже если настырный старик разыщет Эбби, к тому времени преподобный отец Харрисон уже будет иметь свой приход в Орегоне, и единственное, что сможет сделать Виллард Хоган, так это пожертвовать на церковь. Роберт усмехнулся. Как это будет кстати: Хоган сделает пожертвование, а преподобный отец и его супруга воздвигнут величественный храм веры. Но ни за какие деньги Вилларду Хогану не купить себе места в раю! И никакими деньгами не заманить Эбигэйл в Чикаго! Он, Роберт Блисс, уверен в этом!

Кочевая жизнь началась. Неделя понадобилась Эбби, чтобы осознать это и смириться — по крайней мере на ближайшие четыре или пять месяцев.

Самой нудной частью путешествия была необходимость постоянно распаковывать и запаковывать вещи. Переправились через реку — доставай вещи из фургона и суши их, остановились на ночлег — доставай продукты, одежду, спальные принадлежности и кухонную утварь. После каждого распаковывания вещи надо было еще и перепаковать. Эбби твердо знала, что, когда она, наконец, обретет постоянный дом, никакая домашняя работа не будет ей в тягость. Один день, прожитый в фургончике, отнимал сил больше, чем целая неделя в родном доме. По своей природе жизнь на колесах отличалась от оседлой жизни. Под ногами чавкала грязь и глина или же в воздухе висела пыль. Слава Богу, прислушавшись к советам своей подружки Сары, Эбби стала носить только темную одежду: она не выглядит такой грязной, какой на самом деле мгновенно становится. К тому же Эбби узнала, что чем дальше на Запад будут передвигаться переселенцы, тем реже будет встречаться вода, следовательно, и стирать придется реже.

Каждый день был полон хлопот. Подъем до восхода солнца. Мужчины запрягают мулов и быков в повозки и готовят стада к перегону. Женщины пакуют вещи и готовят завтрак. Впереди — целый день пути. В первые дни путешествия Эбби вместе с отцом или тряслась в фургончике или шла рядом с повозкой, но очень скоро общество строгого родителя стало утомлять девушку. Эбби была привязана к отцу всем сердцем, но он с каждым днем по капле терял чувство юмора. Поэтому Эбби предпочитала шагать чуть в стороне от фургонов с группой женщин, в числе которых была и Сара.

Девушки помогали молодым матерям присматривать за детишками: Сара готовилась к тому времени, когда у нее появятся собственные дети, а Эбби просто скучала по своим занятиям с малышами в школе. У мисс Эбигэйл образовался кружок слушателей, которые каждый день требовали продолжения ее занимательных рассказов о Тилли и Сниче. Эти забавные истории Эбби сочиняла днем, а вечером, после обеда, старалась их записать. Девушка лелеяла тайную надежду, что однажды ей удастся издать книжку для детей.

Шел восьмой день с тех пор, как они покинули деревушку Сент-Джо. Об этом Эбби сделала запись в своем дневнике. Она также записала, что днем раньше они миновали две могилы, а еще одну — в прелестном месте у реки — сегодня. Но подробно описывать могилы она не стала. Лучше смотреть вперед, чем оглядываться назад. Это была ее новая философия жизни. Кроме того, выдалось тихое безоблачное утро, и от красоты восходящего солнца дух захватывало. Очарованная, девушка наблюдала, как стая крупных птиц, каких именно, она не знала, поднялась из зарослей ивняка на берегу маленькой Голубой реки. Тилли пришла бы в трепет от такого зрелища, размышляла Эбби, ступая по едва проклюнувшейся весенней травке, и ей бы обязательно захотелось, чтобы маленькие мышки тоже умели летать. Снич в первую очередь задумался бы над тем, что заставило птиц сняться с места и взлететь. Индейцы? Волки? А может — дикий кот? Наверное, следует выдумать для Тилли приятельницу-птицу, которая могла бы посадить мышку к себе на спину и взмыть с ней над землей. Но сможет ли суровый Снич перенести это испытание?

Эбби рассмеялась и сорвала длинный сухой колосок — воспоминание о прошлогоднем буйстве лета.

— Что тебя рассмешило?

Эбби взглянула на Сару:

— Ничего. В самом деле — ничего. Я просто… размечталась.

— О ком-нибудь, кого я знаю?

У Эбби округлились глаза:

— Нет, Сара.

Теперь настала очередь Сары смеяться.

— Неужели? Разве несчастный отец Харрисон не приходил к тебе с визитом вчера вечером?

Эбби горько вздохнула.

— К сожалению, приходил, — сообщила она и добавила: — Он очень милый человек.

— Да, и весьма приятной наружности. Или ты этого не заметила?

Эбби бросила на подругу раздраженный взгляд: может хватит? Но Сара, будучи слишком сильно влюбленной в своего застенчивого мужа Виктора, с которым она обвенчалась совсем недавно, не могла понять Эбби. Когда разговор заходил о Викторе, бледные щеки Сары розовели, а в глазах появлялся мечтательный блеск.

— Не хочешь ли ты сказать мне, Сара Левис, что ты вышла замуж за мистера Левиса только потому, что он обладал приятной наружностью?

— Конечно нет. Я говорю просто… ну, добрый пастырь увлечен тобой, это ясно всем. Если бы ты дала ему шанс…

Эбби бросила взгляд налево, туда, где тянулись вдоль берега повозки. Преподобный отец Харрисон делил фургончик с одной семейной парой и их сыном-подростком. Если бы не решительные возражения Эбби, преподобного отца Декстера Харрисона разместили бы в их фургоне. Если бы она вовремя не напомнила отцу о приличиях, ей бы пришлось на протяжении всего долгого пути находиться рядом с незнакомым мужчиной. Слава Богу, отец вынужден был считаться с общественным мнением. Как бы то ни было, священник отыскивал достаточно предлогов, чтобы заходить к ним во время привалов, как, например, вчера вечером.

Эбби уже довольно долго готовила для него еду, чтобы чувствовать себя так, словно она его жена. Одни обязанности — и никакого удовольствия. От такой непристойной мысли щеки девушки зарделись.

— Ты вся вспыхнула, — захихикала Сара. — Не хочешь ли поведать мне, почему?