Вспышка молнии

Наклонившись, чтобы спрятать нож в чехол, Таннер поморщился. Черт! Этот дурак сильно попортил ему руку. Однако если бы пуля угодила в цель, то сейчас он не морщился бы от боли в руке, а лежал с раскроенным черепом. Сомневаться в этом не приходилось. Таннер почувствовал, что предплечье уже начинает распухать. С большой осторожностью он сначала пошевелил плечом, потом рукой. Кажется, ничего серьезного. Через несколько дней все пройдет, останется только болезненное воспоминание о том, что кто-то желал его смерти. Он был уверен, что ублюдок нападавший хотел именно этого. Но почему?

Таннер начал осторожно пробираться к своей палатке. От боли в голове не осталось и следа. Неожиданное нападение, совершенное в самом центре многолюдного лагеря, совершенно отрезвило его. Бросив взгляд на Мака и Чину, Таннер тщательно проверил свои вещи: к ним никто не прикасался. Из двух вариантов — нападение с целью ограбления или покушение на жизнь — один уже можно было исключить.

Таннер осторожно стянул с больного плеча куртку, потом отстегнул ремень для винтовки, не прекращая обдумывать то, что с ним приключилось. Если это было покушение на его жизнь, то нет ли здесь связи с тем делом, которым он в настоящее время занимается? А может, ему отомстил кто-то из тех, кого он выследил раньше? Перед глазами все время стояло лицо Бада Фоли. Таннер силился вспомнить, не пересекались ли их пути в прошлом, но тщетно. Однако вне зависимости от того, кто и почему напал на него, следует быть осторожным. Кто-то следит за ним. Чтобы выяснить — кто, понадобится время, но противник обязательно проявит себя. И когда это произойдет, Таннер свершит тот единственный вид правосудия, который понятен таким людям, как его неизвестный недруг.

Кто-то наблюдал за ней.

Эбби откинула прядь волос со лба и огляделась. С первого взгляда казалось, что все окружающие заняты упаковыванием вещей и готовятся к раннему отправлению, однако девушка не могла избавиться от чувства, будто за ней шпионят. Господи, подумала она, кочевая жизнь в составе каравана тяжела тем, что ты ни на секунду не можешь остаться один. Так неужели она должна мириться с тем, что некто любопытный подглядывает, как она стирает свое нижнее белье?! В дорогу она взяла много старых тряпок, чтобы использовать их во время месячных недомоганий. В условиях постоянного передвижения высушить вещи можно было, только повесив их в заднем конце фургона. Естественно, Эбби не хотелось обнародовать интимные подробности своей жизни.

У другого конца фургона отец запрягал быков. Эбби, удвоив усилия, с ожесточением терла запачканные вещи о ребра стиральной доски. Из всех домашних дел меньше всего девушка любила стирку. Будь у нее выбор, она бы скорее согласилась рубить дрова, чем стирать белье. Но выбора у нее не было, напомнила она себе, все более и более раздражаясь. На ее долю редко выпадало право выбора. Эбби опустила мыльные тряпочки в ведро с чистой водой, прополоскала, выжала. Потом вылила воду из обоих ведер, повесила их рядом с ведрами, где хранились смазка и деготь, и убрала стиральную доску. Едва Эбби начала развешивать чистое белье в задней части повозки, где оно могло бы сохнуть весь день, как ее насторожило подозрительное фырканье лошади.

— Доброе утро, Эбигэйл!

Кто это, Эбби поняла, даже не оборачиваясь. Таннер Макнайт. Его низкий волнующий голос она узнала бы среди десятка других. И этот голос окликал ее по имени! Девушка обернулась. Сердце ее учащенно билось. Неожиданно она осознала, что продолжает сжимать в руках весьма интимные предметы туалета, и залилась румянцем. Господи! Ну почему ему понадобилось появиться именно в такую неподходящую минуту?! Эбби отшвырнула тряпки, не особенно заботясь о том, что они запачкаются, и потихоньку провела влажными руками по переднику, вытирая их.

— Ну, здравствуйте! — вымолвила она. — Доброе утро, мистер Макнайт!

— Я бы предпочел, чтобы вы называли меня Таннером. — Он медленно улыбнулся, отчего у Эбби замерло сердце. Губы его изгибались в соблазнительной улыбке, обнажающей ровные, белые зубы.

Таннер. Эбби с трудом глотнула. Ну почему в его присутствии она все время ведет себя как дурочка?! Но Эбби даже не пыталась оторвать глаз от его лица и освободиться от гипнотизирующего взгляда Таннера Макнайта. Он слегка подался навстречу ей.

— Я договорился, что буду сопровождать ваш караван. Сегодня я поеду впереди всех и постараюсь поохотиться. Я заехал узнать, как у вас с мясом.

— Я… я … буду признательна за все, — ответила Эбби, решительно не замечая мокрого белья, которое она успела повесить и не успела снять и которое болталось как раз над ее головой.

Он кивнул.

— Ну что ж… я постараюсь для вас.

— Эбигэйл? — отец обогнул повозку и теперь приближался к ним. Но девушка опередила его:

— Папа, капитан Петерс нанял Танне… мистера Макнайта. Он… будет сегодня охотиться. Он просто хотел спросить…

— К вечеру я привезу вам свежую дичь, — прервал Таннер ее бормотанье. — Можете не сомневаться: вы получите свою долю.

Эбби со страхом наблюдала, как отец изучал Таннера. Почему он так невзлюбил Макнайта? Но, к облегчению девушки, отец был если не вежлив, то, по крайней мере, не груб.

— Свежее мясо, — кивнул он, потом как бы в задумчивости взглянул на Эбби. — Ты закончила свои постирушки? С минуты на минуту раздастся сигнал выступать в путь.

— Да, папа, — Эбби слегка улыбнулась отцу, потом, обернувшись к Таннеру, произнесла. — Желаю вам удачной охоты.

Макнайт, прощаясь, поднес руку к шляпе и натянул поводья. Эбби молила Небеса, чтобы он подмигнул ей на прощанье, но отец был рядом, и девушке не хотелось лишний раз давать ему повод впасть в ярость. Таннер все-таки подмигнул ей. Он сделал это уже дважды и оба раза в присутствии папы. Эбби знала, что не следует придавать значения таким пустякам, но кровь все равно бросилась ей в лицо. Именно этот румянец и насторожил Роберта Блисса.

— Эбигэйл, держись от него подальше.

— Он старается для всех, папа. Это его обязанность — снабжать нас свежим мясом…

— Ну, может, это и так. Но вспомни и о других его обязанностях. Он наемный охранник. Я не отрицаю, что такие люди нужны для того, чтобы обеспечивать безопасность переселенцев, но барышне вроде тебя он не пара.

Она больше не могла слушать отца. Эбби перекинула через веревку последнюю тряпочку. Не самое лучшее украшение фургона!

— То, что он не священник, еще не означает, что он плохой человек. К твоему сведению, он знаком с классической литературой.

Отец прищурился. Глаза его превратились в узенькие щелки.

— С классической литературой? С какой именно? И как тебе удалось об этом узнать?

— С греческой и римской мифологией. Вчера, когда ты так грубо прервал нас, мы обсуждали героев греко-римских мифов.

Если бы ложь ее не простерлась так далеко, Эбби могла бы с удовольствием насладиться гримасой, появившейся на лице отца. Он был потрясен. Эбби не часто удавалось поразить его чем-нибудь, и больше всего на свете он не любил, когда ему доказывали его неправоту. Но мистер Блисс был справедливым человеком, и, наблюдая за ним, Эбби заметила, как чувство справедливости боролось в нем с природной осторожностью.

— Классическая литература… — ветер чуть было не сорвал с него шляпу, и мистер Блисс поглубже натянул ее себе на голову. — А может, он даже Библию читает… от случая к случаю?

Эбби прикусила губу.

— Когда он привезет мясо, я обязательно поинтересуюсь этим, — язвительно отозвалась она.

К счастью, как раз в это время от фургона к фургону по цепочке стали передавать сигнал трогаться с места. Едва успев прокричать команду переселенцам из следующего за ними фургона, Роберт Блисс зашелся кашлем.

Неожиданно Эбби почувствовала стыд и раскаяние. Она и не собиралась перечить отцу. Она просто хотела получше познакомиться с Таннером Макнайтом, а это было бы невозможно, если бы отец запретил ей поддерживать отношения с молодым человеком. Вот если бы им удалось выработать общий взгляд на вещи!