Партия в домино

1

Шел декабрь 1942 года. Гитлеровские войска основательно увязли под Сталинградом. Почти все армейские сводки с Восточного фронта были краткими, неопределенными. Правда, в иных еще слышались отзвуки восхищения былыми победами немецко-фашистских армий. Однако многие немцы уже понимали, что войска фельдмаршала Паулюса, окруженные советскими войсками, вот-вот будут разгромлены на берегах Волги. Война близилась к поворотному пункту, сражения на Восточном фронте принимали все более ожесточенный характер. Газеты всего мира подсчитывали количество убитых и раненных на полях сражений, в воздушных и морских просторах, при высадке десантов и в окружении. Ежедневно назывались города и населенные пункты России, Африки, Греции, за которые шли бои.

И только никогда в газетах не было сводок с невидимого фронта, на котором находился Ганс Клос. Сражения там проходили без артиллерийской канонады, без танковых и пехотных атак. Но в штабах разведки нередко исключали из списков имена убитых и пропавших без вести, прятали их личные дела на полки сейфов. На этом фронте борьба велась в глубокой тайне, напряженная, острая, беспощадная… Не дать захватить себя врасплох, перехитрить противника, внедриться в его штабы, органы безопасности, не попасть в западню… То была трудная и опасная работа, и об этом как раз думал Ганс Клос, идя по улицам Вроцлава. В этом городе он по указанию Центра должен был обезвредить вражеского агента и спасти своих людей. В его распоряжении было всего три дня.

Он миновал Гинденбургплац и свернул в узкую улочку. Задержался около объявления, подписанного гауляйтером Ханке, оглянулся. Ничего подозрительного, никто за ним не следит. Вышел на Центральную площадь, смешался с толпою прохожих, суетившихся около витрин магазинов, где красовались рождественские елки. Мимо Клоса прошел унтер-офицер, по-армейски поприветствовал его. Пожилой, заросший бородой мужчина поднял с тротуара окурок сигареты. Девушка в потертом плаще с белым треугольником на груди, на котором отчетливо выделялась буква П, толкала тележку с углем по обочине дороги. Она посмотрела на Клоса и тотчас отвела взгляд.

Клос снова огляделся и направился к костелу. Центральный вход оказался закрытым. Разведчик толкнул боковую дверь и вошел внутрь.

Перед гипсовой фигурой святого Антония тусклым светом горела лампада. В глубине полутемного помещения, неподалеку от алтаря, стояли на коленях две пожилые женщины.

Клос старался идти бесшумно, но в зале с высокими сводами звук его шагов отдавался глухим эхом. Неожиданно заиграл орган. Торжественная мелодия Баха заставила обер-лейтенанта на минуту замереть. Потом по крутой деревянной лестнице он поднялся наверх.

Органист, к которому шел Клос, склонился над клавиатурой. Это был пожилой мужчина в темных очках. Он сразу же услышал шаги, пальцы его оторвались от клавишей и замерли в воздухе. Он медленно повернулся в сторону двери. Клос знал, что этот человек слепой, но в то мгновение ему показалось, что органист видит его.

– Это ты, Руди? – спросил органист. Клос молчал.

– Кто-то вошел, я слышал.

– Это я, – отозвался наконец обер-лейтенант и приблизился к слепому.

– Кто вы?

– Я привез вам низкий поклон от тети Сюзанны. Мужчина помолчал, как бы не понимая, о ком идет речь. «Не мог же я ошибиться», – подумал Клос.

– Вы ее знакомый? – спросил органист.

– Нет, родственник, – ответил Клос.

– Она все еще страдает ревматизмом?

– С сентября чувствует себя лучше.

Значит, все в порядке. Можно говорить о деле. Органист приблизился к Клосу, его пальцы, словно искали что-то слегка коснулись погон офицера.

– Вы в мундире? – удивился он и через минуту проговорил: – Извините, я не должен был об этом спрашивать. Я ждал вас… Значит ли это, что «тетя Сюзанна»…

– Ничего не значит, – сухо ответил Клос. – Мне поручено принять решение на месте.

– Хорошо, – одобрительно проговорил органист. – Это хорошо, – повторил он еще раз.

– Прошу докладывать.

– Вы впервые во Вроцлаве?

– Да. Но какое это имеет отношение к делу?

– Для нас все важно, – ответил органист. – Вы знаете об Артуре Первом?

– Да. Докладывайте дальше.

– С самого начала?

– Желательно с самого начала.

– Хотите проверить меня?

Клос не видел его глаз за черными стеклами очков, но уловил в голосе настороженность.

– Нет. Проверять вас я не собираюсь, – ответил он. – Мне известно, что вам можно доверять.

– Благодарю… Час назад через тайник мною получено донесение от Артура Второго.

– Где находится тайник?

– Здесь, в костеле, под фигурой святого Антония. Что, это плохо?

– Пока не знаю… Продолжайте.

– За прошедшие три месяца мы проверили всех, кого можно было проверить.

– А что гестапо?

– 15 сентября, ночью, гестаповцы ворвались в квартиру руководителя группы – Артура Первого. В перестрелке он погиб.

– Это точно?

– Да.

– Значит, от него они ничего не могли узнать?

– Ничего, – утвердительно ответил органист. – Но утром 16 сентября были арестованы двое наших связных из вагоноремонтных мастерских. Это рабочие, которые бывали на Генрихштрассе.

– А что там находится?

– Управление союза поляков немецкого происхождения. Там знали не только Артура, но и арестованных. Центр считает, что в подпольной группе действует провокатор. Приказано приостановить ее деятельность.

– Однако группа действует?

– Да. После гибели Артура Первого донесения передает мне через тайник его заместитель Артур Второй. Он старается выявить предателя. Только нам непонятно, почему гестапо до сих пор не арестовало остальных участников группы, если гитлеровцы действительно располагают полной информацией о ее деятельности. Провокатору должно быть известно многое…

– Вы рассуждаете как новичок, – укоризненно проговорил Клос. – Гестапо не торопится, хочет выиграть время… Зачем арестовывать людей, если за ними установлено наблюдение? Гестапо важно выявить их контакты и явки. Провокатору пока еще не все известно… Кто такой Артур Второй?

– Наш старый сотрудник. Доверенное лицо Артура Первого. Вот его последнее донесение. – Органист подал листок тонкой бумаги. – Шифр знаете?