Страница 48 из 76
БОЛЬШИЕСОБЫТИЯ
На рассвете — в бой. Задолго до начала атаки выйдут снайперы на исходный рубеж и скрытно займут свои позиции. Каждый чётко знает свои обязанности, но никак не угомонится командир взвода лейтенант Репин: собирает солдат, чертит что-то на листке бумаги, волнуется.
— По всей видимости, наша дивизия срежет этот выступ и возьмёт высоты. Для чего? Мы получим плацдарм для дальнейшего наступления! Чувствую, товарищи, завтра мы пройдём первые километры по освобождённой земле! Пройдём — многое сделано для этого.
Словно на белкование собирался Номоконов — тщательно готовился к бою. Протёр патроны, увязал вещевой мешок, высушил и хорошо подогнал обувь. В «частной наступательной операции», как была она названа в сводках, ответственную задачу получил солдат. В знакомом месте, возле рощицы, где когда-то упал на снег гитлеровский «пантач», немцы установили крупнокалиберный пулемёт. Эту огневую точку должна подавить артиллерия. Если же нет… Тогда надежда на Номоконова — сверхметкого стрелка, снайпера высокого класса. Так сказал лейтенант Репин. Много было во взводе немецких снайперских винтовок, а только пылились они в углу — не любили их солдаты. К январю 1942 года отечественные поступили во взвод — тщательно пристрелянные, с хорошими оптическими приборами. Много было тренировочных занятий. На одном из них, в сильный ветер, мгновенно сбил Номоконов далёкие движущиеся цели, и лейтенант Репин, радостно вздохнув, сказал, что «пришло настоящее боевое мастерство». С новым оружием ушёл Номоконов в траншею, залёг у бойницы, замер. Ещё не совсем доверял «оптике» —трехлинейная № 2753 и бинокль лёжали рядом, под рукой. Ловить на мушку врагов через светлые линзы новенького оптического прицела оказалось куда удобнее! Вроде бы и пули стали острее. Одного фашиста ужалил Номоконов, второго… Не менее километра было до целей! Один немец оплошал —спину немного выпрямил. А второй будто полюбопытствовать захотел, откуда прилетела к товарищу мгновенная смерть. Выглянул —и тоже свалился. Лейтенант Репин лежал рядом, смотрел в стереотрубу, говорил: «Есть, блестяще, исключительно!». Расстреляв обойму, потихоньку ругнул себя Номоконов за то, что так долго воевал «старыми глазами»: в боевом соревновании его уверенно догонял Тагон Санжиев. Ещё перед первым снегом поступили во взвод три снайперские винтовки. Заторопился Тагон, схватил-обласкал одну из них — никому не отдал. Молодой, а знающий — без сожаления расстался со своей испытанной трехлинейкой. Заколебался тогда Номоконов, но уж поздно было. Шибко приглянулись молодым солдатам новые винтовки — не забрать их, не обменять. Долго расхваливал лейтенант Репин «оптику». Наверное, ждал дня, когда руки зверобоя погладят новое оружие и на миг, чтобы никто не видел, прислонят к сердцу холодный чёрный прибор.
Перед строем вручили Номоконову снайперскую винтовку. По фронтовому обычаю, получая новое оружие, приложился к нему губами солдат и мысленно попросил, чтобы каждый выстрел приносил ему удачу в боях. В пирамиду поставил винтовку с оптическим прицелом на место трехлинейной № 2753, а потом долго говорил с командиром взвода, оглядывался: не подслушивает ли кто, не смеётся?
Хватает теперь оружия, лейтенант. Если сделать так — хорошенько слушай. Не списывай трехлинейку, которая попала в руки стрелку в лесах близ Старой Руссы, не отдавай другому. Хорошо понимает Номоконов, что советский народ одержит победу над фашистскими захватчиками. После победы верносся он в таёжное село и снова приступит к любимому делу. Иметь свою трехлинейку — всю жизнь мечтал об этом охотник! Зря никогда не выпустит пулю Номоконов — только в зверя, не беспокойся, лейтенант. Разберёт солдат свою старую винтовку, густо смажет, завернёт в холстину и захоронит где-нибудь здесь, в надёжном памятном месте. На поле боя и раньше находил винтовки Номоконов. Ведь любую мог спрятать — хоть немецкую, хоть финскую. А на днях какую-то чудную притащил в блиндаж — короткую, с огромной мушкой, с заржавленным затвором. Оказывается, итальянскую горную винтовку бросил какой-то непрошеный пришелец. И трехлинейки находил, с большим запасом патронов. Приглянулась Номоконову винтовка с оптическим прицелом, а только нет сил расстаться со старой. Пусть хоть в Германии, в самом логове зверя, доведётся закончить войну —Номоконов на обратном пути обязательно заедет на Валдайские горы и разыщет место, где стоял полк. Найдёт это место, чего там… Благополучно пролежит винтовка, дождётся. Так думает солдат, что после войны всем охотникам надо дать хорошее оружие. Тогда много мяса и пушнины получит страна. Не будут, поди, ругаться, что Номоконов охотится со своей фронтовой винтовкой?
— Надо подумать, — потёр лоб лейтенант Репин. — Разрешат ли? Сам не могу…
— Для общего дела прошу, для колхоза, — теряя надежду, сказал Номоконов. — Не обижай, лейтенант. И воевать по-старому не приходится и возить с собой нельзя. Скоро тронемся вперёд, как тогда? Может, с командиром дивизии поговоришь? Сердечный он человек, понимающий…
Очень обрадовала Номоконова встреча с командиром дивизии. Она произошла в тот день, когда немецкий снайпер разбил его отцовскую трубку. Хмурый, очень недовольный исходом поединка, шёл Номоконов на командный пункт, куда его вызывали. Было уже совсем темно. Чей-то знакомый резкий голос потребовал, чтобы солдат привёл себя в полный порядок, потому что
«в блиндаже находится генерал». Чуть дрогнул Номоконов: эти слова произнёс новый командир полка. А с ним у солдата была недобрая встреча.
…Начало октября 1941 года. Серенький дождливый день. Поскрипывая на ухабах, идёт на передовую полуторка. Батальон куда-то отправлял гильзы от снарядов, порванные телефонные провода, старое обмундирование, и лейтенант Репин сказал Номоконову, чтобы он помог нагрузить машину и сопроводить её до штаба тыла. Обратным рейсом взяли несколько ящиков с консервами. Сидя в одиночестве в кузове, Номоконов задумчиво покуривал трубку. Он знал: рано утром немецкий шальной снаряд угодил в блиндаж, куда зашёл командир 529-го стрелкового полка полковник Ф. Карлов. Сказывал Репин, что командиру полка руки сломало, пробило осколком грудь и едва ли он вернётся в строй. «Вот так на войне, —грустно подумал снайпер. — Вчера ещё здоровый был человек, весёлый, а сегодня…». Много хорошего слышал Номоконов о командире полка. Умеет он ставить хитрые ловушки на фашистов — так сказывали солдаты. И вот случилось несчастье…