Пульт мертвеца

Тимоти ЗАН

ПУЛЬТ МЕРТВЕЦА

ГЛАВА 1

Около часа я просидел у окна своей крохотной, имеющей форму куба, ячейки, слушая симфонии Жюссейна, любуясь с высоты ста двадцати этажей затейливой игрой солнечного света и тени на необозримом ковре раскинувшегося передо мной города, когда, наконец, раздался долгожданный звонок.

— Джилид? Ты у себя?

— Да, сэр, — ответил я, выключив музыку взмахом жезла и вставая. Динамики в интеркоме «Карильон-билдинг» работали прекрасно, и мне не составило труда уловить в голосе моего босса воодушевление. А коль лорд Келси-Рамос в таком настроении, то это могло означать лишь одно…

— Догадываюсь: операция почти завершена?

Он фыркнул не так чтобы очень громко, но я услышал.

— А что, разве заметно?

— Да, — без обиняков заявил я. Он снова фыркнул.

— Хорошо. Ты не ошибся. Зайди ко мне.

— Есть, сэр.

Проходя через совершенно пустую комнату, — моя идея, что она была такой, — я положил жезл рядом с плеером и подошел к одной из двух дверей.

— Джилид Рака Бенедар, — раздельно произнес я. Конечно, замок, открывавшийся на звук голоса, — довольно смешная мера предосторожности в месте, которое смело можно было назвать «святая святых Карильона», но со временем перестаешь обращать внимание на подобные вещи: паранойя, в той или иной ее форме, — всегда плата за богатство, одна из многих.

Дверь отворилась, и сразу же из своей ячейки я попал в офис лорда Келси-Рамоса.

Стараниями лорда он отличался от моей комнаты, как день от ночи, хотя, честно говоря, не считаю это сравнение достаточно исчерпывающим. На несколько мгновений я застыл на пороге, не в силах бороться со своими чувствами, не готовыми к восприятию молниеносного перехода из голой комнатушки с тихой музыкой в царство кричащей роскоши, представшее моим глазам.

Эта была особого рода роскошь, в основе которой — хитроумно подчеркнутое разноцветье интерьера: живой молочно-белый ковер, приглушенный блеск деревянных завитушек, вырезанный из цельного куска самоцвета массивный стол. Представшее моему взору внушало мысль о несметном богатстве того, кто здесь восседал, — таким сдержанно-холодным и непоколебимым оно выглядело. И вместе с тем, очень тихие, но достаточно отчетливые звуки, доносившиеся из анализаторов данных, вызывали совершенно иные ассоциации, напоминая об отчаянной спешке и суете. В общем, тех, кто впервые переступал порог этого хранилища богатства, даже самого бывалого, они вмиг заставляли почувствовать себя неуютно, хотя вряд ли кто-нибудь, даже на рациональном уровне, мог понимать, что именно привело его в состояние быть, что называется, не в своей тарелке.

В центре того, что должно, видимо, обозначать кабинет, возвышался сам лорд Келси-Рамос, прекрасно вписываясь в общую тональность интерьера. Он сидел за столом, выпрямившись, с кажущимся безразличием взирая на дисплеи перед ним. Когда же я подошел ближе, то заметил, что и морщинки у его глаз, и игра мимических мышц излучали то же, что и голос: нечто потустороннее, имевшее отношение к тем баталиям, которые разыгрывались в памяти компьютеров и на листках бумаги, а на самом деле — настоящих баталий. Только войны были тихими, цивилизованными, противниками выступали гигантские суммы денег… И боролись они ни за что иное, как за другие, гораздо большие суммы таких же денег.

Любовь к деньгам — вот корень всех зол — мысленно процитировал я кого-то. Правда, это раздумье — кратковременное и автоматическое, почти ритуальное, не отличалось от большинства моих мыслительных актов в последнее время. Когда-то, не без тщеславия подумал я, — одного моего присутствия оказывалось достаточно, чтобы в корне изменять мнение лорда Келси-Рамоса, теперь же, после стольких лет, я испытал чувство разочарования от того, что эта часть моего сознания еще не атрофировалась.

Гибели всегда предшествует гордыня, величие, а воспоследует ей падение… Еще одна ритуальная мысль, напоминание о том, что погибель может принимать самые различные формы, в том числе, и форму стагнации.

После восьми долгих лет я никак не могу привести себя в состояние гармонии со всем этим, и почти каждому это известно. Лорд Келси-Рамос поёрзал в кресле: раздался, как мне показалось, жалобный скрип обивки, напоминая, что я пришел не для того, чтобы поплакаться в жилетку. Среди привычных запахов кабинета улавливался аромат «Маризе тиндж» — духов исполнительного секретаря, здесь лишь она пользовалась ими. Казалось, даже натянутость лорда Келси-Рамоса тоже издавала запах. Предметы, образы, звуки, — всё слилось, перемешалось, превратилось в давно знакомое восприятие, обычное напоминание этой цивилизованной войны, нахлынувшее на меня, стоило очутиться в кабинете. Сколько раз приходилось переживать подобные ощущения в бытность мою в «Карильоне»… Но на этот раз атмосфера изменилась, стала в чем-то другой: на кон выставлялись не только деньги, — нечто большее, гораздо большее…

И вдруг все изменилось: напряженная мимика постепенно исчезала с лица лорда Келси-Рамоса, его глаза, устремленные на меня, теплели, добрели.

— Поздравь меня, Джилид, — сказал он с явным удовлетворением в голосе. — После десяти лет проб и ошибок мне, наконец, повезло.

— Поздравляю вас, сэр. А чего вы добились?

Спокойное выражение вновь сменилось складками у глаз, свидетельствовавшими о том, что прежняя напряженность вернулась, но в голосе прозвучало еще большее довольство.

— Получил транспортную лицензию «Группе Карильон» для экспедиции на Солитэр.

У меня засосало под ложечкой.

— Понимаю… — только и удалось выдавить из себя.

Он уставился на меня.

— Что тебя тревожит, не пойму?

Я не отводил глаз.

— За богатство расплачиваются кровью, — резко произнес я.

Его губы вытянулись в тонкую линию, довольное выражение лица исчезло. Но не надолго.

— Жаль, что ты так думаешь. — Он потянулся за жезлом, лежавшим на крышке стола, и принялся манипулировать его кнопками, давая понять, что сказанное мною уже не занимало его. — Чтобы успокоить твою совесть, скажу, что «Карильон» не собирается контролировать все полёты ни внутри системы Солитэра, ни за ее пределами. Главное приобретение — контрольный пакет акций «Эйч-ти-ай транспорт», компании, которая имела исключительное право перевозок. Неплохо бы перезвонить шефу этой компании или её исполнительному директору и узнать, как они восприняли новость.

Так вот для чего он призвал меня, ну, конечно, для этого…

— Вы хотите узнать что-то конкретное?

— Главным образом, убедиться, нет ли там каких-либо признаков неповиновения, сопротивления. «Эйч-ти-ай» ревнива до безобразия, когда речь заходит об автономии, следует знать их чувства, когда пришлось пережёвывать не очень лакомый кусок. А, впрочем…

Молодая, миниатюрная женщина возникла на экране дисплея, стоявшего на столе.

— «Эйч-ти-ай-транспорт», офис мистера О'Рилли, — приятным голосом отозвалась она.

— Это лорд Келси-Рамос из «Группы Карильон», — назвал себя лорд. — Мистер О'Рилли не откажется поговорить со мной?

Выражение озабоченности на миг пробежало по личику секретаря, но будучи в курсе всего, что касалось имен в длинном списке представителей элиты «Портслава бизнес», она без лишних разговоров соединила их. Секунду спустя экран высветил облик мужчины средних лет в дорогой служебной накидке.

— Лорд Келси-Рамос, — кивнул он в знак приветствия. — Что вам угодно, сэр?

— Ничего не знает, — тихо пробормотал я, чтобы не быть услышанным через микрофон переговорного устройства. Дрогнувшие веки лорда подтвердили, что он расслышал мои слова.

— Доброе утро, мистер О'Рилли, — приветствовал он своего собеседника. — Звоню, чтобы лично пригласить вас в «Группу Карильон».

Целая гамма чувств отразилась на лице О'Рилли: обида, недоверие, сильнейший шок, злоба, — и все это за какие-то доли секунды. Он резко подался вперед, и камера зафиксировала это, задний план слегка помутнел. В наступившей звенящей тишине слышалось, как его пальцы пощёлкивали по контрольным клавишам. Убедительное зрелище!