Дар Юпитера

Она прищурилась, внимательно вглядываясь в его лицо.

— Вы хотите убедить меня, что вас эти лавры не привлекают?

— Нисколько. Я уже сказал, чего хочу.

— В самом деле. — Она натянуто улыбнулась. — И вы даже не возражаете, чтобы эти лавры способствовали усилению моего политического влияния? Которое я с легкостью смогу использовать против вас же?

Фарадей сделал жест в сторону Гессе.

— Как-то мистер Гессе заметил, что вы никогда не руководствуетесь местью ради самой мести. Я готов рискнуть.

Медленно, как будто против воли, Лайдоф вернулась к своему креслу.

— Ладно, полковник. — Она положила бумагу на стол. — Слушаю вас.

Глава 30

— Мы почти у нижнего края Уровня Семь, — сообщил Миллиган, следя взглядом сразу за тремя мониторами. — Давление не выше расчетного, никаких проблем.

— А как там связующий линь? — спросил Фарадей, мысленно вернувшись к судьбоносной экспедиции «Скайдайвера» и резонансному шуму, издаваемому тогда связующим линем. — Выдерживает напор ветра?

— Ветер вообще-то усилился, — ответил Миллиган, — но пока линь в порядке.

— А что головной корабль? — спросил Фарадей.

— Говорят, все нормально, — ответила Макколлам, плотнее прижимаясь ухом к телефонной мембране. — Правда, свист ветра действует им на нервы.

— Скажите, пусть привыкают, — посоветовал Фарадей. — Сначала он будет все время усиливаться и только потом ослабнет.

— Ладно. — Макколлам заговорила в свой микрофон.

— Выходим на Уровень Восемь, — сообщил Миллиган.

— Жаль, что мы не спустили туда к тебе монитор, Манта, — сказал Спренкл. — Ты бы смог увидеть, на что похожи твои сады Эдема.

Зону Контакта заполнил рокот речи джанска.

— Не важно, — перевел компьютер. — Я намерен дожить до тех пор, пока увижу их воочию. Кроме того, ваше зрение несравненно беднее нашего. Не думаю, что от машины было бы много толку.

Спренкл улыбнулся.

— Туше.

Рядом с Фарадеем зашевелилась Лайдоф.

— Отсюда закономерный вопрос, — сказала она. — С чего вы взяли, что мы разглядим что-либо на глубине? Эти камеры чувствительны к глубокому ультрафиолету?

— Да, но они также восприимчивы к инфракрасному излучению, — напомнил ей Фарадей. — Если там внизу действительно скопилась огромная масса мертвых тел, они поглощают излучение верхней части спектра и преобразуют его в низкочастотное. По крайней мере, какая-то доля последнего должна принадлежать к инфракрасной части спектра.

— Надеюсь, — сказала Лайдоф. — В противном случае вся эта затея превратится в пустую трату времени и…

— Турбулентность! — воскликнул Миллиган. — Очень мощная, прямо в районе зонда.

— Насколько сильная? — Фарадей вскочил с кресла, подошел к Миллигану и остановился у него за спиной.

Инерционные показатели, с огорчением заметил он, просто обезумели.

— Достаточно сильная, — мрачно ответил Миллиган. — Зонд вращается, словно пинг-понговый шарик.

— Манта, ты понял? — окликнул его Фарадей. — Мы попали в слой турбулентности. Джанска что-нибудь об этом известно?

— Не знаю, — ответил Манта. — Я никогда не слышал об этом.

— А Латранесто? — вмешался в разговор Бич. — Может, ему что-то известно.

— Он на Уровне Шесть, следит за снижением зонда, — сказал Манта. — Я спрошу его, когда он сюда вернется.

— Если к тому времени у нас все еще будет зонд, — проворчала Лайдоф.

— Он уцелеет, — заверил ее Миллиган. — Пока цел линь, с зондом ничего не случится.

— Как там головной корабль? — спросил Фарадей.

— Их немного потряхивает, но они держатся, — доложила Макколлам. — Ворот тоже в порядке.

— Скажите им, пусть не спускают с него глаз, — приказал Фарадей. — Надеюсь, что такие слои будут попадаться нечасто.

— Думаю, по крайней мере, один еще есть, — сказал Бич. — Где-то у нижнего края Уровня Восемь.

— Почему вам так кажется? — нахмурившись, спросил Фарадей.

— Помните, что говорил Манта, когда впервые снова вступил с нами в контакт? Он упоминал о каком-то звукопроводящем слое на Уровне Восемь.

— Конечно, — неожиданно заговорил Миллиган. — Ограничьте Уровень Восемь с обеих сторон слоями турбулентности и получите огромный звуковой волновод. Как в оптико-волоконном кабеле, только для звука, а не для света: отражаясь от этих слоев, удары распространяются по спокойной средней части.

— Именно так Мудрые по всей планете связываются между собой, а наверху их никто не слышит, — кивнула Макколлам. — Я все удивлялась, как это у них получается.

— Хитроумно, — заметил Спренкл. — И становится понятно, почему Мудрые держат этот факт в секрете. Все социальные структуры в той или иной степени зависят от хорошей связи.

— Если не возражаете, доктор Спренкл, давайте отложим лекцию по социологии на потом, — отрезала Лайдоф. — Сейчас перед нами более насущные проблемы.

— Насущные, да, но что мы можем поделать? — заметил Фарадей. — В данный момент зонд целиком и полностью предоставлен самому себе.

— Если мы не вытащим его оттуда. Почему бы не сделать этого, пока его не разорвало на части? — спросила Лайдоф.

— Вообще-то на данном этапе в этом нет никакого смысла, — ответил Спренкл. — Судя по показателям ветра, он уже на полпути к цели, я бы сказал.

— Смотрите. — Спренкл кивнул на один из дисплеев. — Он прошел слой турбулентности насквозь.

Фарадей увидел, что он прав: инерционные показатели пошли на убыль.

— Точно, — подтвердил Миллиган. — Мы снова устойчиво движемся вниз. — Он оглянулся на Фарадея. — Может, остановить зонд и провести диагностику?

— Нет, пусть продолжает движение, — ответил Фарадей. — Чтобы провести диагностику, необязательно останавливаться. Будем надеяться, что нижний слой турбулентности не такой скверный.

— А что нам еще остается, кроме как надеяться? Надо полагать, вам и об этом ничего не известно, мистер Рейми? — спросила Лайдоф.

Из громкоговорителя послышался рокот языка джанска.

— Я ничего не знаю о том, что лежит ниже Уровня Восемь.

— Конечно нет, — язвительно заметила Лайдоф. — От вас вообще мало проку, не находите?

Последовала совсем коротенькая пауза.

— Сожалею, что мои знания не отвечают вашим стандартам, — сказал Манта. — Полковник Фарадей, когда вы собираетесь отправить вниз бомбы?

— Дай нам передышку, Манта, — запротестовал Фарадей. — Пока мы даже не знаем, на какую глубину придется опускаться.

— Вы говорили, что знаете.

— Мы знаем это только предположительно. Но наши расчеты базируются на представлениях об изменении плотности и структурных допущениях.

— Затем мы и послали зонд, — добавила Лайдоф. — А что у вас там за спешка?

— Позвольте напомнить вам, что у нас существует проблема, — ответил Манта. — И хотелось бы, чтобы она была разрешена.

— И все дело только в этом? — надавила Лайдоф.

— Не понимаю вопроса, — сказал Манта.

— Тогда я поставлю его по-другому. Сдается мне, что есть только два главных места, где могут находиться ваши так называемые «звездные врата»: либо где-то над этой свалкой трупов, либо где-то ниже нее. Как, по-вашему, это имеет смысл, мистер Рейми?

— Может быть, — неуверенно ответил Манта. — Не знаю.

— Логически рассуждая, они не могут находиться глубже, поскольку, надо полагать, даже мертвый джанска не в состоянии опуститься ниже них, — продолжала Лайдоф. — Следовательно, эти самые «врата» должны находиться выше. — Она бросила на Фарадея суровый взгляд. — И если я права, то наш зонд очень скоро должен наткнуться на них. Что скажете, полковник?

Все четверо инженеров повернулись, чтобы взглянуть на нее.

— К чему вы ведете, арбитр? — настороженно спросил Фарадей.

— Я веду к тому, что существуют только две возможности, — жестко и холодно ответила Лайдоф. — Либо вся эта история со «звездными вратами» чистой воды выдумка, либо мы близки к тому, чтобы найти их самостоятельно. — Она вскинула брови. — В любом случае мне непонятно, зачем нам теперь джанска.