Страница 23 из 93
Она так и сказала Терри, а та воскликнула:
— Но миссис Митчелл не позволит вам!
— А я обвенчаюсь тайно!
Служанка всплеснула руками.
— Так нельзя, мисс, — осторожно произнесла она, — грешно так поступать! Да и подумайте: на что вы будете жить? А какое оскорбление нанесете матушке!
— Никакого! Просто выберу того, кто мне нравится. Вот если она меня будет выдавать замуж насильно — это оскорбление! А жить… Проживем как-нибудь! Станем работать. Я, например, могу давать уроки музыки…
Терри снова с жалостью посмотрела на нее.
— Простите, мисс, скажу откровенно: зря вы храбритесь так! Хватит и того, что вы тут натворили! Удивляюсь вам: вроде бы умная девушка… Вы в жизни не работали, не знаете, что это такое. Одно дело бегать на свидания, мечтать да развлекаться, и совсем другое — жить своим трудом. Тут уж не до веселья будет! Вы барышня образованная — вам ли возиться с бельем и посудой?! Да и с Джеком этим не станет ли вам скучно? А если уважать его перестанете — и любовь пройдет! Вы ведь так молоды — семнадцать лет всего! Зачем спешить, все у вас впереди! Да и чем этот ваш Джек лучше других!
Терри говорила, а сама втайне мечтала о приезде Аманды! Мать, наверное, нашла бы аргументы поубедительнее: да что там — просто приказала бы, и все! Жаль, конечно, что придется пойти на крайние меры, но иначе просто нельзя!
Агнесса подавленно молчала.
— Не знаю я, чем он лучше, — произнесла она наконец, — не знаю!
Она не могла объяснить свою любовь к Джеку, не могла, как не может человек объяснить, почему его тянет в родные места, отчего ему порой вспоминается один и тот же однажды приснившийся и поразивший воображение сон, почему сводит с ума, заставляя душу кипеть, а сердце бешено биться, зрелище океанской стихии. Любить Джека в этот период жизни казалось ей таким же естественным, как мечтать, как любить небо и землю, да и вообще мир, великий и прекрасный, и она вдруг расплакалась, словно ребенок, у которого пытаются отнять дорогую ему игрушку.
Терри стало не по себе.
— Успокойтесь, Агнесса, — сказала она, ласково обнимая девушку. — Не нужно плакать! Еще не все потеряно! Подождем: до приезда миссис Митчелл осталось несколько дней…
И когда Терри позднее, проходя мимо гостиной, услышала печальные, неуверенные звуки рояля, то поняла: на душе у юной госпожи прежней безмятежности нет и в помине.
ГЛАВА VIII
Агнесса и Джек, взявшись за руки, шли вниз по крутой, узкой улочке портового квартала. Это Агнесса настояла на том, чтобы отправиться сюда: она еще не бывала в этой части города, а ей хотелось все увидеть. Собираясь на прогулку, она надела самое простое ситцевое платье и не стала делать прическу, а просто подвязала волосы лентой.
Они брели по пыльной улице, обе стороны которой были застроены низкими каменными домами, с крышами, покрытыми потрескавшейся черепицей. Там и сям попадались лавчонки, где торговали всякой мелочью, заграничными забавными штучками, простенькими украшениями.
Агнессу так и тянуло заглянуть в каждую из этих лавочек, она с восторгом перебирала невиданные безделушки: веера из белоснежных, черных и цветных перьев, кольца и брошки с блестящими камнями, стеклянные бусы, тонкие цепочки, ажурные легкие шали, склеенные из ракушек коробочки, пестрые ожерелья…
Джек улыбался, глядя на сосредоточенную Агнессу.
— Выбирай, Агнес, — говорил он, — что тебе нравится?
Он сам повесил ей на шею кроваво-красные кораллы, а еще Агнесса отыскала среди украшений кольцо неизвестного камня и смеялась, когда лавочник уверял ее, что камень драгоценный; Агнесса надела колечко на палец и вспомнила о том, как однажды на рынке отдала цыганке подаренный Амандой перстень. А на этом зеленом кольце были выцарапаны тайные знаки вроде тех, какие чертила она на песке носком туфли… Нашлись и серьги такого же цвета.
— Как твои глаза! — шепнул Джек Агнессе, когда она смотрела в осколок зеркала, который держал перед нею торговец.
Потом они долго блуждали по лабиринту переулков, пока не пришли в порт. По дороге им встречались бедно одетые, усталые женщины; оборванные, грязные ребятишки бегали по улочкам поодиночке или гурьбой, и Агнесса вспомнила, что ведь и Джек был когда-то маленьким оборванцем, вызывающим у одних людей жалость, у других — отвращение.
Они с трудом пробирались через крошечные дворики; здесь во всем сквозило убожество, но Агнесса не подозревала, что Джек провел ее самыми тихими и чистыми улицами, не удаляясь в трущобы.
Затем девушка увидела порт. Он изумил, почти что ошеломил ее — она никогда не видела такого скопища людей: кто-то куда-то спешил, все кричали, шумел океан… Она долго любовалась кораблями и сказала Джеку:
— Вот бы купить яхту и отправиться путешествовать! А почему мы раньше сюда не приходили? Здесь красиво!
— Я раньше бывал тут довольно часто, — ответил он, — но на океан лучше смотреть со скал.
Вдоволь наглядевшись, они повернули назад. Прошлись немного по набережной, перебрались через песчаный вал и побрели по мелководью. Здесь было пустынно; шуршала подхлестываемая волнами галька, медленно плыли по прозрачной воде густо-зеленые водоросли — «волосы русалки».
Внезапно Джек остановился.
— Агнес! — начал он, поворачиваясь к девушке. — Нам нужно поговорить.
— О чем? — спросила она, чувствуя, как заныло под ложечкой. Девушка догадалась, о чем пойдет речь; вопрос этот несколько дней безмолвно висел в воздухе.
— Нам нужно решить, что делать дальше. Агнесса пожала плечами; она опустила голову как можно ниже, чтобы пряди волос скрыли порозовевшие щеки, и, казалось, была увлечена лишь разглядыванием камней, да еще тем, как бы не замочить подол платья.
— Агнес…— Джек приподнял ее голову и заглянул в глаза (сердце Агнессы бешено стучало), — дело в том, что… сама знаешь, скоро приезжает твоя мать, она запретит тебе встречаться со мной. Может, я действительно не пара тебе, но… Словом, я хотел спросить: согласна ли ты…— он запнулся, но она напряженно ждала конца фразы, и Джек продолжил: — …стать моей женой? Сбежать со мной, уехать отюда?!
Агнесса стояла, ослепленная ярким блеском солнечного дня и собственного счастья, которым сияли ее глаза под опущенными ресницами. Все-таки она была очень молода, да и влюблена к тому же, и у нее, несмотря на все доводы разума и естественный страх перед неизвестным, захватило дух: тайное венчание и бегство!
— Я подумаю, — сказала она, помня о том, что девушке не пристало сразу отвечать на предложение джентльмена, но Джек не был джентльменом и привык обходиться без лишних условностей.
— Мне кажется, ты должна знать ответ, Агнес, — просто произнес он, — зачем еще ждать?
Его глаза в этот момент были очень ясными. Так бывало лишь иногда; в другие минуты взгляд Джека, выросшего в мире, где каждый вынужден всеми силами бороться за право выжить, существа отчасти бесприютного, воспитанного голодом, холодом — то есть самой жизнью, а не людьми, мог бы насторожить.
— Да, я согласна, Джекки, — прошептала она. — А когда мы уедем?
— Как только ты захочешь! Ты настоящее чудо, Агнес!
Он приподнял ее и закружил, она заливалась смехом.
— Куда же мы поедем?
— Пока не знаю. Придумаем что-нибудь.
— Мы станем работать?
— Я буду работать, не ты.
— Да, я мало что умею делать, — призналась она, — но постараюсь научиться. А ты станешь искать место на конном зводе?
— Как получится… Я никакой работы не боюсь.
— Терри говорит, что нам придется жить в бедности.
— Нет, я думаю, мы сможем жить неплохо. Я, конечно, не сумею обеспечить тебя так, как человек состоятельный, но бедствовать мы не будем. Если у человека есть пара рук и голова, он не пропадет.
Агнесса согласно кивнула.
— Только я все же хочу подождать до приезда матери.
Она сама не знала, зачем ей понадобилось ждать приезда Аманды: та интересовала ее меньше всего, да и вдобавок ее приезд повлек бы за собой дополнительные сложности. Скорее Агнессе необходимо было внутренне подготовиться к этому шагу: несмотря на всю решимость, ей — но в этом она не призналась бы никому — было все-таки страшновато. Она как будто все время оставляла для себя путь к отступлению.