Агнесса. Том 1

— Ну, почему же секрет! Она живет с матерью, сюда приехала на лето. У них особняк на побережье, — отвечал как-то не очень решительно или охотно, он что-то, казалось бы, одновременно обдумывал или решал для себя.

— И как же вы познакомились? — спросил немного погодя Орвил. — Случайно?

— Не совсем. Первый раз я увидел ее на конном заводе, она была там с друзьями. А потом встретил ее на рынке, предложил познакомиться, — солгал Джек.

— И она согласилась?

— Да, а что? Стали встречаться, ну и… (при этих словах Джека Орвил замер) полюбили друг друга… Знаешь, я как-то по-другому все вижу вокруг, словно попал в новую жизнь. Клянусь, — произнес он вдруг, — эта девушка будет моей!

— Ты что же, хочешь обвенчаться с ней? — спросил Орвил. Он едва сдерживался, чтобы не крикнуть: «Не трогай ее, как ты смеешь! Такая девушка не для тебя!»

Джек ответил не сразу, а когда заговорил, голос его прозвучал до странности глухо:

— Нет, венчаться невозможно.

— Почему?

— Так… Кто позволит? У меня даже нет фамилии… А Агнессе не разрешит мать, так что и разрешение церкви на брак нам не получить, по крайней мере в скором времени. А ждать нельзя: если мать Агнессы вернется, мы вообще не сможем встречаться. Одно остается: как можно скорее уехать, сбежать. Другого выхода я не вижу.

— И ты думаешь, мисс Митчелл согласится?

— Она любит меня, — ответил Джек.

Орвил умолк. Вот оно как! И все-таки это мало что объясняет. Какие все же странные существа женщины! Выходит, если ты привлекателен внешне (хотя что уж такого особенного в этом Джеке?), умеешь объезжать лошадей и побеждать в уличных драках, то будь ты хоть грубиян, хоть последний бродяга или дитя свалки, тебя полюбит хорошая девушка?! Не каждый, конечно, сядет на дикого жеребца, но ведь Джека обучал Александр Тернер, тот самый, о мастерстве которого на заводе до сих пор ходят легенды. Да и какое это имеет значение для женщины? Для женщины важно, чтобы человек был порядочным и надежным, мог любить и оберегать. Орвил не верил, что Джек сможет стать таким. Он не был сторонником неравных браков: ведь счастливы могут быть лишь люди, близкие по духу и развитию, имеющие общие интересы и взгляды на жизнь. Богатство? Но Джек был так беден, как никто другой. Образование? Воспитание? О чем тут вообще может идти речь?! Поверить в то, что этой барышне нужна всего лишь мужская страсть, Орвила тоже никто бы не заставил. Но что же тогда?.. Орвил вполне допускал мысль, что Джека смогла бы полюбить порядочная, хорошая и умная девушка из простонародья — почему бы и нет? — но такая, как Агнесса… Скорее всего, юная мисс просто чего-то не понимает. Ну и пусть! Зато когда он, Орвил, добьется своей цели, то найдет себе настоящую, самую лучшую женщину, лучше которой нет и не было ни у кого! А если нет… Что ж, в конце концов жизнь придумана не только для того, чтобы бегать за хорошенькими девицами, в ней есть вещи и поважнее!

И пора, решил Орвил, найти себе жилье в городе, пора перестать быть на «ты» с дикарями!

С этой мыслью он и заснул, а Джек еще долго лежал, размышляя. Он мало видел в жизни хорошего и теперь не мог не помечтать. Он решил во что бы то ни стало увезти Агнессу и поселиться с нею где-нибудь подальше от людских глаз. Хорошо бы иметь домик на берегу океана и жить в нем вдвоем… Ну, пусть бы еще было небольшое ранчо… С работой на нем он справился бы получше любого другого, а Агнесса играла бы на рояле, гуляла по берегу, каталась верхом и читала свои книжки. Он знал, конечно, что в действительности все было б иначе — тоже пришлось бы работать: вести хозяйство, ухаживать за скотиной (вряд ли им удалось бы нанять работников), жить так, как живут простые женщины, но думать об этом не хотелось; гораздо приятнее казалось строить воздушные замки, мечтая о том, как они будут вместе и будут счастливы, днем и ночью, всегда.

Утро выдалось чистое; пахла свежестью промытая дождем листва, и солнце нежным золотом заливало шерсть лошадей, нетерпеливое ржание которых то и дело оглашало прохладный воздух степи.

Агнесса возвращалась от колодца, и ветер весело трепал ее волосы: она не успела их заплести.

Джек ждал девушку возле конюшни.

— Какая ты красивая, Агнес!

Она счастливо улыбалась, глядя в его голубые глаза, в которых отражалось солнце.

Вчерашние тревоги куда-то ушли вместе с тучами и дождем, и даже возвращение домой, к Терри, ее не пугало.

Джек пошел седлать коня, и Агнесса, поджидая его, прошлась по площадке. В такую рань людей было довольно много, но никто не обращал на нее особого внимания, все были заняты работой. Вчерашнего собеседника, соседа Джека, Агнесса не видела. Вообще молодой человек произвел на нее хорошее впечатление, такой сдержанный и вежливый… Внешне он казался полной противоположностью ее возлюбленному, был кареглазый и темноволосый; в глазах этих она заметила внимание и ум, и… да, кажется, еще интерес, интерес к ней, маленькой нарушительнице неписанных правил большого и строгого общества, наивной искательнице опасных приключений… Впрочем, она не стала долго думать об этом.

Осмелев, Агнесса подошла к одному из загонов и протянула лошади пучок травы. Умное животное не отвергло угощения и даже позволило погладить себя по атласному боку.

Девушка любовалась лошадью, когда услышала позади голоса.

— Знаешь, — один, — я скажу им: пусть бросают привычку водить сюда девчонок! Мало ли, хозяева приедут или управляющий заметит…

— А чья это девка? — спросил другой голос.

— Джек привел. Я вчера видел. Вот я скажу ему…

— Брось связываться! Парни молодые, пусть делают, что хотят, лишь бы работали хорошо. Пусть развлекаются! — Это было циничное добродушие — особый сплав чувств, с которым Агнессе сталкиваться ранее не приходилось.

Она обернулась. К ней шел немолодой уже мужчина с хлыстом в руках, а второй, помоложе, посмеиваясь, удалялся прочь.

— Ну-ка, отойди! — грубо приказал первый девушке, и она отпрянула. — Иди-иди, нечего тут шляться!

Продолжая что-то ворчать себе под нос, он прошел дальше, а растерянная Агнесса осталась стоять со слезами на глазах. Кто-то словно бы перевернул зеркало, в которое она разглядывала себя, и на другой стороне вместо своего лица она увидела четко написанные на серой доске грязные слова.

В это время появился Джек. Он помахал ей, и она подошла, но не прежняя, со свободным взглядом и легкой улыбкой, а натянуто-спокойная, словно закрытая странной невидимой стеной. Джек, заметив перемену в ее настроении, спросил:

— Ты что, Агнес? Что-нибудь случилось? Тебя кто-то обидел?

— Нет, — чуть дрожащим голосом ответила она. — Просто домой надо скорее! Терри там волнуется.

— Сейчас поедем! А я думал, может, пока меня не было, тебе что-то сказали?.. У нас тут запросто…

Все это было произнесено довольно беспечным тоном, и в душе Агнессы впервые шевельнулась обида на Джека.

— Нет, — повторила она, а после добавила: — Поедем быстрее отсюда.

И взялась рукой за седло.

Джек посадил девушку впереди себя на коня, и они тронулись в путь. Это было великолепно: сияние солнца, чистое небо, легкий бег коня по живописной загородной дороге, вьющейся среди виноградников и гор. Волосы девушки развевались, подол платья поднимался, но Агнесса не способна была сейчас обращать внимание на такие пустяки.

Прощаясь, Джек спросил:

— Когда я тебя увижу, Агнес?

— Когда захочешь.

— Завтра?

— Можно и завтра…

Она стояла, глядя себе под ноги, и носком туфли чертила в пыли непонятные знаки. Ее глаз Джек не видел.

— Да что с тобой?! — воскликнул он, взяв ее за плечи. — Скажи прямо, Агнес, а то так нам друг друга не понять! — В голосе его отчетливо звучали повелительные нотки.

Она вскинула голову и смотрела на него, пытаясь обнаружить то, что не заметила раньше. А он глядел на нее в ответ с серьезным спокойствием, ибо ни до, ни после в своей жизни так по-настоящему и не научился ни властвовать, ни покоряться, ни любоваться собой.