Боевой клич

— Назывался «К берегам Триполи», — промычал Элкью, намыливая щеки. — В общем, про одного мужика. Огромный такой, вроде Беллера или Уитлока. Он, значит, идет в Корпус морской пехоты, потому что его папаша был морпех.

— Ух ты, фильм про морпехов! Здорово!

— Первое, что он делает в тренировочном лагере, так это отчитывает своего инструктора.

— Прямо как в жизни.

— Ага. Выругав как следует инструктора, он тут же набил морду всему взводу. Хороший парень, только его почему-то никто не любил. Потом дальше у него роман с медсестрой. Он рядовой, а она дочь генерала.

— Ну, в точности, как в жизни. Жалко, что я пропустил такой фильм.

— Он постепенно исправляется и спасает жизнь своему инструктору.

— А это еще зачем?

— Не перебивай... картина заканчивается тем, что начинается война и его подразделение под оркестр и восторженные крики толпы марширует в порт. Все вокруг поют гимн морской пехоты. А когда они грузятся на корабль, кто, ты думаешь, ждет его там?

— Медсестра.

— Как это ты догадался?

— Потому что все, как в жизни.

— Эй, ребята, может, сдвинете свои задницы и дадите другим побриться?

Воскресенье. Слава Богу, что есть воскресенье. Не думайте, что в Корпусе не чтут этот день. Какое у вас вероисповедание? Никакого? Тогда выбирайте любое. По воскресеньям в Корпусе все обязаны ходить в церковь. А потом весь день можно заниматься чисткой снаряжения, писать письма или по сотому разу перечитывать старые. Целый день для того, чтобы пожалеть себя и в сотый раз задать вопрос — а за каким чертом я здесь?

Дэнни и Нортон Милтон чистили умывальники в гальюне после утреннего нашествия, пока Шеннон О'Херни насвистывал веселенький мотивчик, наблюдая за ними, опершись на дверной косяк.

— Профессор, — позвал Нортона Дэнни.

Невзирая на то, что Милтон много раз повторял, что он только преподаватель, весь взвод решительно повысил его в звании. Почти все новобранцы мало чего добились в гражданской жизни, просто потому что были слишком молоды. Поэтому иметь в своих рядах настоящего преподавателя университета, человека с положением, было для них очень лестно. Значит, военная служба кое-чего стоит.

— Да? — откликнулся Нортон.

— Я вот все думаю, Милт, что заставило тебя пойти на службу?

Милтон улыбнулся.

— Смешной вопрос.

— Нет, я понимаю — война и все такое, но разве ты не мог получить освобождение от службы?

— Мог, конечно.

— Вот видишь? Зачем тебе проходить через все это? Преподаватель экономики — это ведь фигура!

— Вот как!

— Не доставай, Милт. Просто я чувствую себя несколько глупо, когда драю гальюн рядом с тобой. Ты же знаешь столько, сколько нашим инструкторам вовек не узнать.

— Ты глубоко ошибаешься, Дэнни. Они многому учат меня.

— Ты идеалист, Милт.

— Идеалы — это одно, а если не вычистим этот гальюн за час — совсем другое.

— А знаешь... брось мне тряпку... спасибо... так вот, я долго пытался найти ответ на этот вопрос, но так и не смог. Зато одно я знаю наверняка. Я рад, что попал с тобой в один взвод.

Покончив с умывальниками, они повернулись к писсуарам. Дэнни покосился на О'Херни.

— Мы закончим гораздо раньше, если ты пошевелишь копытами.

— Это ниже моего достоинства, — лениво отмахнулся ирландец.

Нортон оттеснил Форрестера подальше, и тот, успокоившись, снова принялся за работу.

— А что скажешь по поводу этого лагеря, профессор? Мне он уже вот где сидит.

— Если мы решили вступить в привилегированный клуб, то сначала должны оплатить свои членские билеты.

— Слушай, у тебя все так просто получается. Даже самые сложные проблемы тебе удается объяснить в двух словах.

— Понимаешь, они добиваются того, чтобы мы перестали быть отдельными людьми. Они хотят, чтобы мы стали единым целым.

— Может, это и хорошо, но скорее бы все закончилось.

— С этим трудно не согласиться.

Покончив с писуарами, Дэнни швырнул тряпку под ноги О'Херни.

— А тебе, приятель, остались туалеты.

О'Херни только ухмыльнулся в ответ.

— Да кто ты такой, О'Херни?! Кем ты себя возомнил?! Пойдем отсюда, Милт, у него есть пятнадцать минут, чтобы закончить уборку.

— А ну, вернись, умник, не то живо выбью дурь у тебя из башки.

— Успокойтесь, ребята, — вмешался Нортон, — Вы же знаете, что полагается за драку.

— Форрестер, мне не нравишься ни ты, ни твои приятели, так что заканчивай уборку и не выводи меня.

— Мы не нравимся потому, что не лижем тебе задницу, как остальные.

— Ребята, успокойтесь!

— О'Херни, ты такой же салага, как и все мы. Хочешь подраться — давай! Но все равно тебе влетит наравне с нами за то, что уборка не закончена вовремя. — Дэнни презрительно сплюнул и вышел из гальюна.

— Думаю, что тебе не стоит терять время, Шэннон, — мягко заметил ему Милтон, направляясь к выходу.

О'Херни молча проводил его мрачным взглядом. Ударить Нортона значило нарваться на драку со всем взводом.

Чертыхаясь, ирландец поднял тряпку и поплелся к туалетам.

— Сегодня самый важный день в вашей жизни, салаги! А знаете, почему? Потому что сегодня вам выдадут оружие. Теперь у каждого из вас появится подруга. Забудьте своих девчонок дома. Эта подруга будет самой верной и надежной, если, конечно, вы позаботитесь о ней. Она не прыгнет в постель к другому, едва вы отвернетесь. Содержите ее в чистоте, и она спасет вам жизнь.

Новобранцы вежливо посмеялись над тирадой Беллера.

— Конечно, вы скажете, есть танки, самолеты, корабли, артиллерия, но я вам так отвечу — засуньте их в задницу! Именно винтовка выиграет эту войну, как и все предыдущие. А морпехи — самые лучшие стрелки в мире! — Беллер снял каску и вытер испарину на лбу. — Научитесь хорошо стрелять — и вам будут платить надбавку к жалованью. Но прежде чем нажмете на спусковой крючок, вы должны назубок знать каждый винтик своей винтовки. А теперь взять ведра и через три минуты построиться!

— Сержант Беллер, сэр!

— Что тебе, Дуайер?

— А какие ружья нам выдадут? «Спрингфилд» или «гарандз»?

Лицо Беллера побагровело.

— Не приведи тебя Бог, Дуайер, еще раз назвать винтовку «ружьем»! И вас, засранцы, это тоже касается!