Врата жизни

Шарлотта на долю секунды застыла, как будто не веря тому, что случилось. Потом шагнула к Ванессе и резко отвесила ей оплеуху. Ванесса вцепилась противнице в волосы… Крики других учениц, призывающих их успокоиться, не возымели эффекта. Меня они тоже не слушали, мне пришлось вызвать охрану…”

Валента не исказила события. Все понимали: флакончик – лишь повод для ссоры. Конфликт куда глубже, и если он вышел наружу, то в этом моя вина. Я просмотрела, когда недовольство друг другом зашло за опасную грань.

Сразу же после драки Ванесса ушла к себе и заперлась. Лотта плакала. Громко, навзрыд, совершенно по-детски.

– Ну что я ей сделала? Что?! Сказала девчонкам, что у меня “Приворотное зелье”? Хотела немного подразнить… Но это же мой флакон. Мой! Что хочу, то туда и налью, хоть бы и “Сладкий газ”…

Я жалела ее. Драка – не лучший способ решения старых конфликтов, но бурный протест Лотты был мне понятнее, ближе, чем выходка Нессы. Любой человек вправе делать то, что ему хочется, если это не представляет опасности для окружающих.

– “Сладкий газ” – мерзкая штука, опасная для моих легких, – сказала Ванесса, когда, успокоив Шарлотту, я пошла к ней.

– Ты создала эту опасность сама, разбив чужую закрытую колбочку.

– Она не вправе носить в Башню разную дрянь, портя нам настроение, – жестко ответила Несса.

– Да? А вдруг Сабина, которая любит спокойную строгость в одежде, сочтет, что твои украшения – вызов хорошему вкусу, и пожелает отправить их в ближнюю мусорку? Как тебе это понравится?

– Я не смотрюсь в них дешевою шлюхой, и я не позорю свой “дар”, – хладнокровно сказала Ванесса.

– Какие слова! – усмехнулась я. – Зависть – не лучший советчик, Ванесса.

– А я никому не завидую.

Несса лгала. Ее давно задевал успех Лотты у юношей. Успех, с точки зрения Нессы, совсем не заслуженный, очень опасный для “дара”, однако бесспорный и постоянный. Ванесса не знала, что в колбочке “Газ”. Она, как и Лизбет, на мгновенье поверила, что Шарлотта добыла себе настоящее “Зелье”. Не даром же Роллан, который два года держался один, вдруг заметил ее?

Несса выбрала свой путь, она предпочла призрак будущей власти сиюминутному флирту, однако ее раздражал интерес одноклассников к Лотте, готовой отдать редкий шанс войти в мир волшебства за минуту влечения. Скрытая женская зависть толкнула Ванессу на глупую выходку.

Глава 15.

Через неделю Кароль вдруг призналась мне, что она сделала, когда ушла на каникулы.

– Я написала Роллу, что я его очень люблю!

От ее признания я испытала шок.

– А Роллан? Что сказал Роллан?

Кароль вздохнула и отвела взгляд.

– Роллан пока не знает, что он ко мне чувствует.

Я поняла, что игра начала заходить дальше, чем полагалось.

– Ты любишь? А в чем проявляется эта “любовь”?

Кароль снова вздохнула и вдруг усмехнулась.

– Не знаю…

– А нужно знать! И ты, и Роллан, вы оба из тех, для кого страсть запретна! И, вместо того, чтобы делать то, что полагается, ты провоцируешь парня на нарушение правил, которое может обоим вам стоить карьеры! – внезапно вспылила я, чувствуя, что не могу управлять ситуацией.

– Я не провоцирую, я его просто люблю.

В этот миг мне стало страшно. Я знала, что нужно вернуть Каролину из мира ее сумасшедших фантазий к реальности, помочь ей обрести равновесие, вернуть душевный покой. Только как?

– Для начала стань честной с собой, разберись, в чем конкретно должна воплощаться “любовь”. Не пытайся играть в слова, пряча за ними свои настоящие чувства. Чего ты ждешь? Что вы вдвоем покорите весь мир, получив доступ в высшие “сферы”?

Кароль слегка вздрогнула, словно ей вдруг стало холодно.

– Нет. Нет!

– Тогда ты считаешь, что Роллан единственный равен тебе и боишься его упустить, опасаясь, что больше не встретишь волшебника, чей “дар” настолько силен?

– Мне не важен его “дар”, – взглянув мне в глаза, торопливо сказала Кароль. – Будь Роллан слабейшим из группы, он все равно был бы единственным.

– Так… Что же он может тебе дать?

Выражение темно-янтарных глаз девочки стало излишне наивным. Такой взгляд бывает у тех, кто желает внушить собеседнику, что он не понял, о чем идет речь.

– А разве Ролл должен “давать”?

– Должен. – (Кароль ужасно смутилась, и я поняла, что права.) – Признайся, чего ты ждешь от него, и часть груза исчезнет. Тебе станет легче.

Кароль помолчала, потом наклонила голову так, что черные пряди волос совершенно закрыли лицо, покраснела и тихо ответила:

– Я хочу сына…

– Который наследует “дар” двоих? Станет великим волшебником?

– Просто ребенка, – ответила девочка. – Маленького. Моего.

Это было уже слишком. Если бы кто-то сказал, что придется услышать такое от лучшей волшебницы группы, то я бы решила, что это нелепая шутка. А впрочем… Я слышала пару историй подобного рода. Не зря же в устав нашей школы входил пункт 120: “Клин клином. Блокада распыления “дара” через исполнение тайных желаний.”

Слова про ребенка тогда показались мне просто удобною ширмой, которой Кароль прикрывала конкретное чувство. Считая позорным открыто признаться в своих сокровенных желаниях, она придумала этот “тактический ход” с малышом.

– Знаешь что, Каролина? Остался последний год, прежде, чем один из вас попадет в “Академию магии”, а второй будет искать, где продолжить свое обучение. На вас наложен Запрет, потому что вы лучшие.

– Дело совсем не в Запрете…

Я сделала вид, что не слышу отрывистой реплики, и продолжала:

– Определив свой путь, вы вправе подать ходатайство. В нем ты сошлешься на тягу, которая длится три года, мешая тебе концентрировать “дар” в должной степени. Думаю, вам дадут допуск в “Палаццо”.

– Зачем?

– Чтобы снять нездоровую тягу друг к другу посредством воплощения “тайной мечты”. Я надеюсь, что ты будешь умницей и не наделаешь глупостей. Дети в пятнадцать лет? Без семьи, без заявки на “Право рождения”? Это не просто крах твоей карьеры волшебницы! Это конец! Конец жизни!… Ты понимаешь меня, Каролина?!

– Да, я понимаю, – почти беззвучно сказала Кароль. – Понимаю… А вы меня – нет. Я совсем не хочу нарушать Запрет, и мне не нужен приказ, заставляющий Роллана… Мне вообще не нужно “Палаццо”. Мне нужен ребенок. Мой. Маленький, теплый, живой… Чтобы он был со мной. Я была бы нужна ему, а он – мне. Я его вижу каждую ночь. Он уже не младенец, ему лет пять – шесть. Мы идем с ним по роще… Живой роще! Вокруг прозрачно, светло… Пахнет так, как не пахнет здесь… Он собирает цветы и дает мне букет… У меня в косах бантики. И мальчик мне говорит, что они словно бабочки! И мы идем, идем…

Я смотрела на девочку и понимала, что случай тяжелый. Не будь Каролина надеждой всей группы, я бы настояла, чтобы ее отвели к психиатру. Похоже, что у Кароль начала развиваться начальная стадия жуткой болезни, которую мы называли “трансформацией личности”.

– Дело не только в ее безответной любви… – вдруг подумала я. – Всему виной эти грезы о прошлом планеты и о Вратах Жизни! Да, “трансформация личности”…

Эта болезнь никогда не касалась обычных людей и была бичом магов, которые вдруг начинали себе представлять “идеальную жизнь” за Вратами. Столкнувшись с чем-то похожим, любой педагог “Школы” должен был сразу подать рапорт и принять меры. Однако подобный мой шаг навсегда бы лишил Каролину возможности стать ученицей “Академии магии”.

Я не могла отобрать у нее этот шанс, предназначенный ей ее “даром”. Поэтому я, вздохнув, тихо сказала:

– Кароль, умоляю тебя! Никогда, никому не рассказывай то, что сейчас рассказала мне. Если ты все же решишься прибегнуть к ходатайству, я поддержу тебя. Но только после того, как ты будешь зачислена в штат “Академии”.

– Я не уверена, что я вообще попаду туда, – очень небрежно ответила девочка, дунув на длинную прядь, закрывавшую ей глаза.