Страница 18 из 68
– Давай, начинай! Выезжай к горожанам, встречай посетителей Круга, вникай в их дела, говори им банальные речи, выслушивай их славословия. А я с Горадом займусь агенорским архивом, мне это куда интереснее. Буду работать с ребятами, чаще начну бывать с Руни. Я очень устал от парадного блеска. Он требует времени и ничего не дает.
Ионн ему не поверил. Он будто ослеп, перестал понимать, что творится вокруг. Ореол Ливтрасира вскружил ему голову? Будучи замкнутым и не умея сходиться с людьми, Ионн надеялся, что слава может решить все проблемы. Он отдал бы многое, чтобы его, а не Эрла считали живою легендой, не зная цены этой маски. Ионн верил, что он заслужил восхищение, так как прошел катакомбы, оставшись собой, и как будто забыл, чем тогда заплатил за свободу души. Платить нужно за все…
– Кто такой Ливтрасир? Символ или живой человек? Что бывает, когда ты играешь какую-то роль?
Поначалу вопрос вызывает усмешку, он попросту глуп. Ты есть ты, и ты делаешь то, что умеешь. Не можешь пройти мимо наглых верзил, избивающих мальчика, хочешь помочь тем, кто заперт внутри катакомб, защищаешь двух девочек, чуть не погибших от рук Истребителя. И слушать хор голосов, прославляющих это «геройство», неловко… Но городу нужен кумир, на которого можно молиться. Они так привыкли, они не умеют иначе, они умоляют, и ты соглашаешься взять эту роль.
Она очень почетна, не требует сил и ничуть не мешает тебе быть собой… Герой должен вступаться за слабых? Спасать беззащитных? Вникать в беды страждущих? Но ведь ты рад им помочь? Правда, раньше ты действовал просто, не думая, а теперь это твой долг. На тебя смотрят все. От тебя ждут не просто поступка, им нужен очередной образцовый пример благородства и воли. Ты их Ливтрасир, ты герой, защищающий жизнь. Будь спокоен и мудр. Будь отважен. И будь безупречен во всем.
Пока это игра… Но жизнь, сделав крутой поворот, вдруг наносит нежданный удар. Когда Орм вдруг пришел в Агенор искать помощи, ты не мог мстить, но потом, на гальдорской поляне… Тогда, глядя брату в глаза, ты хотел одного: позабыть о запретах рассудка. Не бой на мечах, не святой поединок за правду, а грубая драка без высших идей и магических штучек влекла тебя. Ты понимал, что, позволив себе сделать это, почувствуешь, как растворяется горечь, уходят обида и злость…
Но достойно ли так опускаться? Герой, одолевший в бою Черный Дух, должен быть выше мелочной распри. Устроив подобную стычку, он станет смешон. Ливтрасир должен быть мудр и сдержан…
Они разошлись как союзники, но не друзья. Братья стали чужими.
– Люди верят в тебя, ты не вправе обманывать их. Ты обязан быть тем, кем они хотят видеть тебя…
Когда ты впервые почувствовал, что уженачал свыкаться, отождествлять себя с маской? Когда ощутил, что личина берет под контроль твою жизнь? Неизвестно. Но, раз, попытавшись отбросить привычную маску, ты понял: она слишком крепко срослась с душой. Ты не заметил, как сам перестал сознавать, где игра, а где жизнь. Ты не можешь позволить себе ничего, ты стал пленником образа. Это не видит никто, но ты сам знаешь, что несвободен. Не только на людях. И дома, с родным человеком, ты тоже играешь давно надоевшуюроль.
Отношения с Руни – скольженье по тонкому льду. Он в любой момент треснет, и вы оба рухнете вниз, в обжигающий холод глубин, скрытый блеском непрочного панциря. Тайна, угроза, волнение… И ни минуты покоя. Изменчивость, непредсказуемость… Страх потерять то, что и не могло быть твоим…
Да, любовь сохранилась, но Руни уже не похожа на ту, о которой ты столько мечтал. Она стала другой. Научилась блюсти этикет и скрывать свои чувства. Боль, страх, недоверие к жизни, отчаянье… Руни умела их прятать, но ты… Ты чувствовал, знал, что она не смогла одолеть их.
От прежней дикарки, готовой ночами бродить в лесной чаще, лазить в открытые окна, носить к нему в дом муравьев, заставляя их строем гулять по столу между свитков и колб, не осталось уже ничего. Маска с маской… Стена, вещь в себе… Когда ты в первый раз ощутил, что ты стал уставать от такой жизни?
Будь ты уверен в ее чувствах, ты бы спокойнее мог пережить это, но…
Дружба Руни с Горадом в последнее время вдруг стала тебя задевать, разрушая остатки твоей хрупкой веры в незыблемость вашей любви. Понимая нутром, что жена и Горад никогда не пойдут на предательство, ты ощущал непонятное чувство обиды, почти беспредметную злость. Ты почувствовал, что Руни проще с другим. Ты не можешь заставить ее позабыть о той давней трагедии…
Ионн позавидовал власти, а ты бы легко ее отдал за право остаться собой, жить так, как ты умеешь, не думая, что скажут люди. Из них, четырех Наделенных, один лишь Горад мог позволить себе эту роскошь… Ты – нет!
Эта встреча сИланойкак будто встряхнула, заставивиначевзглянуть на мир. Рыжеволосая женщина делала все, что хотела, не думая, что скажут люди. Сомненья, метания были незнакомы Илане. Свобода и долг… Вековечный вопрос, заставляющий взвешивать каждый поступок, был ей непонятен. Беспечность, с которой онашлапожизни, влекла и смущала... Ее поцелуй – вспышка страсти, которой нет дела до правил и норм…
– Лучше сразу взять то, чего хочешь, чем после жалеть!
Ты легко уловил эту мысль и почувствовал, что благодарен за Илане за сумасшедший порыв… И за то, что она появилась, заставив понять: нельзя вечно играть роль, какой бы она ни была. Тебе осточертел Ливтрасир! Ты устал быть таким, каким люди желают тебя видеть!
– Нет! Эта женщина не для тебя! – резко сев на кровати, вдруг выдохнул Йонн. – Ты не тронешь ее! Я тебе не позволю! Не дам поломать ей жизнь!
Эрл не стал прерывать этот новый поток обвинений. За пламенной речью он явственно чувствовал ревность и страх Ионна… Зависть… Обиду… Ионн знал – необычная гостья из «Ордена Правды» его не оценит. Он будет опять обойден! И мысль, что Ливтрасирвновь возьмет себе то, что запретно для Йонна, была нестерпима…
Обычно Эрл сразу улавливал тот переходный момент, когда выплеск словесной агрессии может смениться физическим действием. Он не любил драк, хотя два-три раза ему приходилось участвовать в них. Мысль, что Ионн может, забыв, кто сейчас перед ним, и кто он сам, наброситься, ему казалась нелепой. Владеющим Силой не нужно обычных разборок. Они либо мирно живут рядом, либо сражаются насмерть.