Дата моей смерти

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОБРЕТЕНИЕ ИСТИНЫ

Сегодня барон Гвидо фон Голденберг с полным на то основанием был собой доволен.

Однако, этому предшествовало некоторое время, наполненное для барона весьма нелегкими сомнениями.

Оно потребовало от него серьезного напряжения недюжинных умственных способностей, вытаскивания на свет божий из запасников памяти самых изощренных и филигранных финансовых и юридических технологий.

Главным же был серьезный нравственный выбор, который должен был сделать для себя Гвидо, прежде, чем пустить в ход все свое отточенное профессиональное мастерство и силу убеждения.

Однако теперь все было позади.

И двухчасовой разговор с одним из старших вице-президентов банка, лично курирующим работу Департамента частных вкладов, тоже остался в прошлом.

Впрочем, сам разговор уже не представлял для Гвидо особой проблемы. Они были представителями разных весовых категорий, и оба это понимали, поэтому точка зрения Гвидо, при условии, разумеется, должной аргументации, неизбежно должна была возобладать.

И она возобладала.

Непосредственный патрон Гвидо был старше его не только по должности, но и по возрасту: ему основательно перевалило за пятьдесят.

Однако, за спиной сорокалетнего барона стояла верхушка мировой финансовой империи, в которой его семья прочно удерживала одно из заметных мест, а патрон был из тех заслуживающих всяческого уважения людей, которые «сотворили себя сами» силою собственного ума и прилежания.

Оба с одинаковой ясностью понимали, что, старший вице — президент теперь уже до самой пенсии останется страшим вице-президентом, при условии, разумеется, что не произойдет ничего экстраординарного.

Нынешний же его подчиненный очень скоро переместится из кресла главы департамента, в кабинет более значительный, а через пару — тройку лет, вполне может возглавить совет директоров банка, еще успев поруководиь своим бывшим патроном.

Посему итоговый разговор дался Гвидо относительно легко.

— Так вы полагаете, что мы должны следовать воле господина Краснова, не принимая во внимание то обстоятельство, что она была сформулирована, м-м-м… так сказать, после его физической кончины? — хозяин кабинета испытующе взглянул на Гвидо из под тяжелых. низко нависающих над глазами век "Как у какого-то породистого пса — каждый раз думал Гвидо, встречаясь с патроном, и каждый раз после забывал посмотреть в собачьей энциклопедии — какого именно. "

— Не совсем так. Нам неизвестно, когда, на самом деле была сформулирована последняя воля господина Краснова. Зафиксировано лишь время, когда распоряжение было отправлено нам электронной почтой, и это, действительно может несколько смутить не очень сведущих людей, так как в это самое время господин Краснов был, вне всякого сомнения, физически мертв.

— «Несведущих» — в чем, господин фон Голденберг?

— Несведущих в системе отправки электронной почты, и содержании нормативных документов, которыми мы руководствуемся.

— Что ж, Гвидо, как это не грустно, но я вынужден отнести себя к этой категории, и попросить у вас кратких пояснений.

— Извольте. В системе электронной почты существует программа, запустив которую, пользователь может подготовить документ для отправки, но не отправлять его, а сохранить в памяти своего компьютера, задав время, в которое сообщение будет отправлено автоматически, при условии, разумеется, что компьютер при этом будет подключен к сети интернета. Мы наводили справки в «Сувретте» — где господин Краснов, как известно, останавливался постоянно.

Персонал отеля: горничные, официанты « roomservice» словом, все, кто имел доступ в его апартаменты в одни голос утверждают, что компьютер постоянно находился в рабочем режиме. Это раз.

— Что ж, в части компьютерной грамотности, достаточно. Вы меня убедили.

Теперь о наших правилах работы с клиентами, это куда важнее. Что вы там накопали?

— Копать, собственно, ничего не пришлось. Достаточно лишь внимательно прочитать соглашение, которое мы заключаем с клиентами при открытии у нас личных номерных счетов. Там, как вы знаете, шеф, оговариваются многие условия, в том числе и условия передачи нам распоряжений относительно расходования средств, содержащихся на счете. Существует несколько вариантов, из которых господином Красновым был выбран самый простейший и удобный в пользовании. Распоряжения он мог направлять в банк любым письменным способом — почтой, факсом, электронной почтой… и так далее, в любом виде и любой форме изложения, обязательным был лишь пароль — слово, которое указывалось в качестве PS, разное для каждого дня каждой недели каждого месяца. Несложный набор слов и порядок их использования, в соответствии с календарем, известен только служащему, непосредственно курирующему счет и самому клиенту. В данном случае, речь идет лично обо мне и господине Краснове.

— Кстати, Гвидо, я как раз хотел вас спросить: почему счетом господина Краснова вы занимались лично? Можете не сомневаться, это не имеет ни малейшего отношения, ни к трагедии, ни к коллизии, которую мы с вами сейчас решаем. Мне просто по-человечески интересно.

— Я и не сомневаюсь, шеф. Мне тоже был просто по-человечески интересен господин Краснов.

— Но это — во-вторых, не так ли?

— Скорее, в — третьих. Во — первых, же были суммы, которые регулярно пополняли его личный счет. Настал момент, когда я счел, что обладатель таких капиталов имеет право на мое личное внимание.

— И были тысячу раз правы. А что же, в таком случае, было, во-вторых?

— Россия — Да, Россия. Я понимаю вас, и полностью с вами согласен. Однако, при всей вашей предусмотрительности, мы все же оказались в щекотливом положении.

Упаси Боже, Гвидо, я ни на йоту не склонен обвинить вас. Это скорее относится к России. Слишком много проблем последнее время, слишком много….

— Эта проблема, как мне представляется, несколько иного рода. И, простите, шеф, я вовсе не считаю, что мы оказались в щекотливом положении.

— Да, да, … я не дал вам закончить.

— Собственно, я закончил. Итак, существовала простая и жесткая одновременно система условий, которой должны были соответствовать поступавшие к нам распоряжения господина Краснова, для того, чтобы быть немедленно исполненными. Вот и все.

— Все?

— Именно, все. В его последнем распоряжении она неукоснительно соблюдена. Посему, у нас нет ни малейших оснований, не выполнить его волю, какими бы странными не казались прочие условия. Прочие условия соглашением сторон не предусмотрены. Стало быть, мы просто не имеем права принимать их во внимание. Это все, шеф.

— И в этом бряцает ваша железная логика, Гвидо — Бряцает, обычно, оружие, шеф. Мы же не собираемся ни на кого нападать. Равно, как нам не от кого защищаться.

— Но разве адвокаты господина Краснова не пытались….

— Пытались — " Старая ты лиса! " — подумал Гвидо. О визите адвокатов Краснова, не продлившемся и десяти минут, патрону он не докладывал. Значит, старый перестраховщик пристально наблюдал за развитием событий с самого их начала. И все эти вопросы про его, Гвидо, личное участие заданы отнюдь не из праздного, «человеческого», как выразился этот хитрый дворовый пес, любопытства. "Что ж, тем хуже для него и тем лучше для меня, ибо моя позиция неуязвима. Если же он где — то наверху уже заявил обратное, придется брать свои слова назад, а это всегда минус, причем существенный. " — кратко резюмировал Гвидо и продолжал, уже откровенно улыбаясь. Правда, его скептическую улыбку можно было отнести на счет незадачливых адвокатов Краснова. — … пытались, но я объяснил им примерно то же, что и вам, только в два раза короче. У них больше не было вопросов к банку.

— Но они есть у меня, Гвидо — собачьи глаза под нависшими веками недобро блеснули. Патрон отлично понял, кому адресована улыбка молодого барона, но тот продолжал беззаботно улыбаться — Сколько угодно, шеф — Насколько я понимаю, на личном счету господина Краснова аккумулированы огромные средства?