Цугуми

Цугуми идёт медленно, очень медленно. Обеспокоенный мальчик предлагает ей руку. Опустив голову, она вкладывает в нее свою тонкую руку, затем поднимает лицо и слегка улыбается. Её щёки светятся в лучах заходящего солнца, и постоянно меняющийся цвет вечернего неба отражается на нежном лице. Белые зубы, тонкая шея и большие глаза, пристально смотрящие на спутника, – всё это смешивается с песком, ветром и шелестом волн, и кажется, что вот-вот исчезнет. И это действительно так. Если Цугуми исчезнет, это не покажется странным.

Белая юбка Цугуми развевается на ветру.

Каждый раз, наблюдая, как она умудряется с такой лёгкостью трансформироваться в другого человека, мне почему-то хочется плакать. И эта сцена находит мучительный отклик в моей душе, поскольку я отлично знаю истинный характер Цугуми.

Цугуми и я стали близкими подругами в результате одного случая. Конечно, мы общались друг с другом, когда были ещё детьми. Если смириться с её злобным характером и ядовитым языком, то с Цугуми было интересно играть. В её воображении наш маленький рыбацкий городок был миром без границ и каждая песчинка несла в себе особую тайну. Она была умной и любила учиться, так что её оценки в школе были достаточно высоки для человека, пропускавшего по болезни столько занятий, сколько она. Она также читала различные книги и поэтому знала довольно много. К тому же трудно придумать столько злобных выходок, не имея головы на плечах.

В младших классах начальной школы мы с Цугуми играли в игру, которую называли «Почтовый ящик привидения». Школа располагалась у подножия небольшой горы, за ней был сад, в котором стоял остов старого ящика для приборов. Мы придумали, будто этот ящик связан с потусторонним миром и в него могут приходить оттуда письма. Днём мы клали в него вырезанные из журналов страшные рассказы и картинки, а затем в середине ночи возвращались и вынимали их. Днём этот сад с ящиком не представляли собой ничего необычного, но ночью пробираться туда было довольно страшно. В течение некоторого времени мы были поглощены этой игрой, но затем пришли Другие игры, и постепенно мы забыли о «Почтовом ящике привидения». Когда я перешла в среднюю Школу то поступила в баскетбольную секцию, тренировки были довольно напряжённые, и мне стало не до Цугуми. Приходя домой, я сразу ложилась спать, а потом были ещё и домашние задания, так что Цугуми превратилась просто в двоюродную сестру, которая жила по соседству. Но однажды произошёл один случай. Как я помню, это было во время весенних каникул, когда я училась в восьмом классе.

В ту ночь шёл небольшой дождь, и я сидела в своей комнате. В приморских городках, подобных нашему, дождь несёт с собой запах моря. Звук падающих дождевых капель соответствовал моему подавленному настроению. Только что умер мой дедушка. До пяти лет я жила в его доме, поэтому мы были очень близки. И после того, как мы с матерью переехали во флигель гостиницы «Ямамотоя», и даже теперь, когда училась в школе, я продолжала часто бывать у дедушки, и мы регулярно обменивались письмами. Я не пошла на баскетбольную тренировку, но не могла заставить себя что-нибудь делать и просто сидела на полу, прислонившись к кровати. Мои глаза опухли от слёз. К двери моей комнаты подошла мать и сообщила, что звонит Цугуми, но я попросила сказать ей, что меня нет дома. У меня не было настроения встречаться с ней, и мама, зная её ужасный характер, согласилась с этим. Я вновь забралась в постель, начала перелистывать какой-то журнал и задремала. В это время в коридоре раздался громкий звук шагов, и когда я, открыв глаза, подняла голову, с шумом раздвинулась дверь и в проёме появилась мокрая Цугуми. Она тяжело дышала, и с капюшона её плаща на ковёр падали крупные капли дождя. Широко раскрыв глаза, она произнесла дрожащим голосом:

– Мария!

– Что случилось? – до конца не успев проснуться, испугалась я.

– Ой! Проснись. Страшное дело! Посмотри на это, – сказала она агрессивно.

Из кармана плаща Цугуми осторожно достала листок бумаги и протянула мне. Я в растерянности взяла его, удивлённая тем, что Цугуми ведёт себя так требовательно. Но как только я взглянула на листок, мне мгновенно показалось, будто я очутилась в центре яркого луча прожектора.

Энергично написанные на листке иероглифы, несомненно, принадлежали руке моего дедушки. И письмо начиналось, как все его письма ко мне:

Мария, моё сокровище, до свидания.

Береги свою бабушку, отца и маму. Расти прекрасной девушкой, достойной имени Девы Марии.

Рюдзо

Я была в шоке. На какое-то мгновение образ дедушки предстал перед глазами, я увидела его прямую спину, как он обычно сидел за столом, и моя душа затрепетала. Затем я резко спросила:

– Что это такое?

Цугуми в упор смотрела на меня, её ярко-красные губы дрожали. Затем она серьёзно ответила страстным голосом, будто произносила молитву:

– Можешь ли ты в это поверить? Это лежало в «Почтовом ящике привидения».

– Что? Как такое может быть?

Я полностью забыла о том старом ящике, но сейчас он мгновенно воскрес в моей памяти. Цугуми понизила голос до шёпота:

– Послушай, я значительно ближе к смерти, чем все остальные, поэтому могу чувствовать подобные вещи. Я легла в постель раньше обычного, и дедушка пришёл ко мне во сне. Даже когда я проснулась, то продолжала чувствовать что-то необычное. Похоже, что он что-то хотел сказать. Когда я была ребёнком, он меня часто баловал, и я чувствую себя обязанной ему. Дело в том, что ты тоже была в моём сне и дедушка, кажется, хотел поговорить с тобой, он ведь больше любил тебя, правда? Затем меня как будто ударило. Я пошла и заглянула в почтовый ящик… Ты при жизни дедушки говорила ему о «Почтовом ящике привидения»?

– Нет. – Я покачала головой. – Думаю, что нет.

– В таком случае это просто ужасно. – Помолчав, она мрачно сказала: – Значит, этот «почтовый ящик» действительно посещает привидение.

Плотно сложив ладони, она поднесла их к груди и закрыла глаза. Похоже, Цугуми вновь вспоминала, как бежала под дождём к «почтовому ящику». Шум дождя эхом отдавался в темноте ночи. Я стала терять чувство реальности, и меня всё больше захватывали ночные события. Всё, что произошло до этого, смерть и жизнь, казалось, погружалось в водоворот таинственности, где царствовали другие истины и всё было наполнено тревожной тишиной.

– Мария, что же нам делать? – спросила Цугуми. Её лицо было страшно бледным, и она жалобно смотрела на меня.

– Во всяком случае… – сказала я твёрдо, но на мгновение замолкла, глядя на совсем растерявшуюся Цугуми, как будто она не могла перенести то, что случилось. – … не говори об этом никому ни слова. Но самое важное для тебя – вернуться домой, согреться и лечь в постель. Может, сейчас и весна, но на улице идёт дождь, и я уверена, что у тебя завтра будет температура. Ступай и переоденься во что-нибудь сухое. Мы можем поговорить об этом через день или два.

– Хорошо, я так и сделаю. – Цугуми быстро встала. – Значит, я иду домой.

– Цугуми, спасибо, – сказала я ей вслед.

– Не за что. – Сказав это, она, не оборачиваясь, вышла из комнаты, не закрыв за собой дверь.

Уже сидя на полу, я несколько раз перечитала письмо. На ковёр одна за другой падали слёзы. Мою грудь наполнила сладостная святая теплота, подобная той, которую я испытывала рождественским утром, когда дедушка будил меня словами: «Здесь, кажется, подарок от Санта-Клауса» – и я находила около подушки сверток. Чем больше я перечитывала письмо, тем меньше было шансов, что остановится поток моих слёз. В конце концов я уткнулась лицом в письмо и зарыдала.

Итак, кто верит, тот верит.

Но даже я испытывала сомнения. Ведь его нашла Цугуми.

Однако эта прекрасная каллиграфия. Этот почерк. Начало письма – «моё сокровище», которое знали только я и дедушка. Промокшая насквозь Цугуми, её проницательный взгляд, тон её голоса. Что ещё? С совершенно серьёзным лицом она говорила вещи, которые раньше были только предметом её насмешек. Я ближе к. смерти, чем вы все… Да, это был хороший розыгрыш.