Амрита

Человеческую жизнь можно сравнить с существованием в огромной коробке, где мы оказались совершенно случайно и вокруг – одни незнакомцы.

По-моему, как-то вот так.

Но когда я вижу, что меня любят, я не очень-то задумываюсь об этих вещах. Разве это плохо? Ведь младенцы не задумываются – просто принимают любовь окружающих, и все. Если бы они могли говорить, я уверена, они бы сказали то же самое, что говорю сейчас я.

Это чувство тоже можно считать одиночеством, но ты замечаешь его только со временем. Изначально оно не свойственно нашей душе – источник находится где-то в другом месте.

Мне никогда не хотелось туда вернуться.

Я попыталась представить себе саму себя в тот тяжелый период – беззащитную, лишенную памяти, лишенную опоры, – и в моем воображении возникла печальная блеклая фигура, олицетворение одиночества.

От этого мне стало невыносимо грустно. Как при взгляде на котенка, который еще не знает, что завтра его увезут в другой дом, в другую семью.

Какое-то время мое сознание цеплялось за этот образ, кроме которого ничего больше не осталось.

Но, наконец, я погрузилась в сон.

Я проснулась на следующее утро в очень хорошем настроении.

Температура спала. Душой я была бодра и весела. Чувствовала себя отдохнувшей и даже возродившейся. Рядом с подушкой лежала записка:

Я позвонил твоим и все им рассказал. ПОЖАЛУЙСТА, полежи сегодня в постели. Отдохни. Вернусь после обеда. Завтрак – в холодильнике.

Рюичиро

Свет мягко лился через окно. Я с удовольствием вдыхала вкусный воздух – этим утром он был гораздо вкуснее, чем обычно. И вообще, все вокруг было напоено жизнью: и лучи солнца, и легкий ветерок, проникавший в комнату сквозь приоткрытую створку. В теле, однако, особой бодрости не ощущалось, но это было даже приятно. Я чувствовала, что сегодня все будет именно так, как должно быть, – специально для меня, наилучшим образом. Аспирин сделал свое дело – я здорово пропотела за ночь, и это пошло мне на пользу…

Валяясь на футоне и глядя в голубое небо за окном, я строила планы на сегодняшний день. Давненько я этим не занималась. Прекрасное занятие – вот так вот просто валяться и думать практически ни о чем…

«Сначала приму душ. Потом перекушу чем-нибудь из холодильника, выпью кофе и… просто побуду сама с собой». Какая приятная мысль!

Свобода. Чувство полной свободы. Я спаслась из горячечного мира, где от повышенной температуры плавится сознание, и теперь торжествую вместе со своим освобожденным телом.

– Нет худа без добра – да здравствует жар, – бормочу я себе под нос.

Идиотская фраза. Хорошо, что меня никто не слышит.

Выпив полный стакан воды, я позвонила брату в интернат. Я хотела рассказать ему о своей встрече с Месмером.

Брат сегодня был в ударе. Я только и успела, что поздороваться, как он уже спросил:

– Ты простудилась? У тебя такой голос, будто ты лежишь с температурой.

– Ага. Простудилась, – ответила я и рассказала ему про Месмера. О том, что он совсем скоро уезжает заграницу и хотел бы перед отъездом встретиться и помириться.

– А ты что, с ним разговаривала? – Эта новость застала брата врасплох. – И как прошел разговор? Голова не болела потом? Я вообще-то не хотел, чтобы вы встречались. Я после встречи с ним долго в себя не мог прийти – все думал, думал, думал, так что мне даже плохо стало. Сейчас-то уже нормально. Может, даже и хорошо, что все получилось, как получилось. Он мне столько всего наговорил тогда – такого больше ни от кого не услышишь… Думаю, ему нелегко живется с таким характером… к тому же он еще и гипнотизер…

– Наверное, ты прав. Знаешь, я поначалу никак не могла понять, чем же он тебя так испугал. Теперь я, конечно, все понимаю. Но для этого мне пришлось с ним встретиться и немного поболтать.

– И что он тебе сказал? Гадость какую-нибудь, правда? Поэтому я и не хотел, чтобы ты с ним встречалась. А с другой стороны – ты все сделала правильно. Между прочим, Лапша тоже переживает из-за того, что они расстались. Вернее, из-за того, как они расстались. Может быть, она и захочет увидеть его до отъезда.

– Отлично. Значит, надо будет выбрать день и место. Я считаю, что вам надо обязательно с ним повидаться… В конце концов, это будет просто некрасиво, если он уедет в Калифорнию и никто его так и не проводит. Короче, я позвоню Лапше и договорюсь с ней.

– Нет проблем, я с вами. И вообще, я много об этом думал и понял, что я так испугался как раз оттого, что где-то в глубине души очень хотел уехать вместе с ним.

– Ты хотел уехать в Калифорнию?!

– Ну да.

– Так почему же ты не поехал, раз хотел?

– Да я думаю, что еще успею туда съездить. Это, во-первых. А во-вторых, только представь себе – я прямо сейчас уезжаю с Месмером в Калифорнию. И что дальше? Это же, как бы не по доброй воле, правильно? Ну, сбежал я отсюда, сбежал от каких-то своих проблем. А там мне придется как хвостик ходить за Месмером – сам-то я ничего не знаю, ничего не могу, и еще эти странные люди из программы…

– А-а. Ну, тогда понятно. Действительно, как-то не очень здорово звучит.

– Знаешь, вот сейчас несколько минут назад, когда ты мне сказала про то, что Месмер возвращается в Калифорнию, я вдруг почувствовал, что хочу поехать вместе с ним. Может, я и не прав, конечно, но путешествие в Америку – это для меня почти как полет на другую планету, жутко интересно. Как в книжке или в фильме… Очень трудно отказываться от такого предложения. Но я понимаю, что та Америка, которую я себе представил, скорее всего, совсем не похожа на настоящую. И уж точно не похожа на то, что я видел в Кочи или на Сайпане. Вот. И если я поеду с Месмером, то буду смотреть на Америку как бы его глазами. Я увижу «его» океан, «его» небо, «его» друзей и так далее. Это все, конечно, очень приятно – по крайней мере, когда мы только познакомились и вместе гуляли по Токио, мне было с ним очень интересно. Мне вообще по началу было хорошо рядом с ним. Так хорошо, что я хотел видеть его каждый день. Мне его очень не хватало. То есть, если так подумать, я, наверное, мог бы жить где угодно при условии, что Месмер где-то рядом. Вот я и подумал, имеет ли мне смысл ехать в Калифорнию, если я еду не из-за Калифорнии, а из-за Месмера? То есть он почти убедил меня в том, что на всей Земле – это самое подходящее для меня место. Но ты ведь уже поняла, что он мастер убеждать. А так – я вовсе не уверен, что хочу туда ехать…

Бедный, бедный Ёшио. Он опять запутался. И я опять ничем не могу ему помочь…

– Послушай, брат. Я знаю, что Япония не самое приятное место для таких, как ты. Тебе здесь неуютно и все такое. Ты даже в школе не можешь учиться, как следует, потому что тебе нужно что-то совсем другое. Так почему бы не съездить в Калифорнию? Просто посмотреть, как там все устроено. Разумеется, если ты действительно хочешь туда поехать.

– Если б я знал, чего я хочу… Вот поэтому я и думаю, что мне стоит еще раз встретиться с Месмером, пока он не уехал. Может быть, я изменю свое мнение, а может, и нет. Но по крайней мере, я знаю, что в этот раз все будет по-другому – я больше его не боюсь и не пущу его в свои сны. Так что давай, звони Лапше. А я – не против.

Все оказалось гораздо проще, чем я думала.

Лапша сразу же предложила поехать куда-нибудь на ее машине, потому что раз уж мы собираемся такой милой компанией, то какой смысл сидеть в городе – уж лучше немного попутешествовать. Не думаю, что у нее были какие-то скрытые намерения. В принципе каждому из нас все и так было ясно.

Нам ничего не оставалось, кроме как двигаться вперед.

В общем, было решено в один из теплых дней собраться и поехать на океан.

Мы договорились встретиться на Токийском вокзале.

Я с самого утра была в легком возбуждении, хотя, казалось бы, что такого? Ну, провожаем знакомого, ну едем на океан. И все же меня не покидало предчувствие чего-то восхитительного. Когда я приехала в интернат, чтобы забрать Ёшио, у меня было прекрасное настроение. Но как бы день ни начинался, мы не знаем, чем он закончится, – и этот жаркий летний день не был исключением. Солнце палило нещадно. В его ярких, жарких лучах листва деревьев казалась избыточно зеленой. Разве можно было себе представить, что когда-нибудь ничего этого больше не будет?