Десять меченосцев

Торговец пенькой и Оцу вышли из деревни рано утром. Дорога была недальней, неутомительной для женщины.

– Простите, что я обременяю вас в пути, – извинялась Оцу.

– Никаких хлопот! Вы проворно шагаете.

– Я привыкла к путешествиям.

– Говорят, вы были даже в Эдо. Не ближний путь для женщины.

– Жена красильщика рассказала?

– Нет, в Миямото. Люди любят посплетничать.

– Как неприятно!

– Ничего подобного. Если вы кого-то любите, то это ваше дело, но мне кажется, что Мусаси – черствый человек.

– Вы ошибаетесь.

– Вы его не осуждаете?

– Во всем виновата я. Единственная цель его жизни – Искусство Меча и совершенствование духа, а я не могу с этим смириться.

– По-моему, вы на свой лад правы.

– А я считаю, что лишь мешаю Мусаси.

– Такова участь женщины, но я бы не хотел, чтобы моя жена слышала мои слова.

– Огин замужем?

– Не думаю, – ответил Мамбэй и предложил выпить чаю, чтобы прекратить разговор.

В придорожной чайной они перекусили взятой из дома едой. Переночевав в Тацуно, они утром продолжили путь. К вечеру они пришли в Микадзуки.

– Это и есть Микадзуки? – тревожно спросила Оцу. – А за горой Миямото?

Оцу слышала, что Осуги вернулась в деревню.

– Да-да, – с запинкой произнес Мамбэй. – Миямото по ту сторону горы. Тянет в родные края?

Оцу окинула взором вершину хребта, четко очерченную на фоне вечернего неба. Окрестности казались пустынными.

– Немного осталось, – произнес Мамбэй. – Устали?

– Нет. А вы?

– Я привык к таким дорогам.

– А где дом Огин?

– Повыше на горе, – отозвался торговец, взглянув наверх. – Она вас поджидает.

Они торопливо миновали несколько домов. Путники обычно здесь делали привал. Местечко славилось своими дешевыми харчевнями. Вдоль дороги было несколько заведений, около которых слонялись погонщики лошадей.

– Нам надо еще выше, – заявил Мамбэй и, свернув с дороги, начал карабкаться по крутой лестнице, ведущей к местному храму.

Оцу почуяла неладное.

– Вы уверены, что мы не заблудились? Здесь нет домов.

– Не беспокойтесь. Отдохните пока на веранде храма, а я один схожу за Огин.

– Зачем?

– Забыли? Я вам говорил, Огин предупреждала, что в доме могут быть гости, и ваш внезапный приход поставит всех в неловкое положение. Ее дом по другую сторону рощи. Я мигом сбегаю.

Торговец скрылся под сенью темных криптомерии. Быстро темнело. Оцу охватил страх. Ветер шелестел сухими листьями.

За храмом раздался треск сучка. Оцу вскочила.

– Спокойно, Оцу! – раздался хриплый голос.

Оцу зажала уши ладонями. Несколько человек появилось из-за храма и среди них седая ведьма, которую Оцу боялась больше всего на свете.

– Спасибо тебе, Мамбэй, – проговорила Осуги. – А теперь заткните ей рот, чтобы она не кричала, и отведите в Симоносё. Живо! – Старуха говорила, как властительница ада, выносящая приговор грешникам. С ней было пятеро мужчин, имевших отношение к дому Хонъидэн. Как стая волков, они окружили Оцу и связали ее, оставив свободными только ноги.

– Веревку покороче сделай!

– Пошла!

Осуги задержалась, чтобы рассчитаться с Мамбэем. Вытаскивая деньги из-за пояса, старуха сказала:

– Молодец, что привел ее. Я сомневалась, удастся ли тебе затащить ее сюда. И запомни, никому ни слова!

Мамбэй с довольным видом положил деньги в карман рукава.

– Пустяк, вы ловко все придумали, – проговорил он.

– Ну, перепугалась же она!

– Даже не попыталась убежать. Не могла… А может быть, мы поступили подло?

– Подло? Да знаешь ли ты, сколько я натерпелась по ее милости!

– Да-да, вы рассказывали.

– Ладно, некогда мне. Скоро встретимся. Приходи к нам в Симоносё.

– Осторожнее, дорога здесь опасная, – сказал Мамбэй, оглянувшись на Осуги, и зашагал вниз по темным ступеням.

В темноте раздался громкий храп.

– Мамбэй, что с тобой? – вскрикнула Осуги.

Подбежав к лестнице, старуха ахнула и мгновенно умолкла, увидев стоящего над телом человека с окровавленным мечом в руке.

– Кто здесь? – заикаясь, проговорила Осуги. Ответом ей была тишина.

– Кто ты? – переспросила она.

Голос ее слегка дрожал, но звучал вызывающе.

– Это я, старая ведьма, – ответил человек с коротким смешком.

– Кто?

– Не узнаешь?

– Впервые слышу твой голос. Ты разбойник?

– Разбойникам нет дела до нищих старух вроде тебя!

– Ты следил за мной?

– Точно.

– За мной?

– Заладила одно и то же. Неужели, по-твоему, я пришел в Микадзуки ради того, чтобы убить Мамбэя? Я здесь, чтобы проучить тебя.

– Проучить? – пискнула Осуги, словно ей сдавили горло. – Ты ошибся! Скажи, кто ты! Меня зовут Осуги, я вдова из дома Хонъидэн.

– Очень приятно. Как я тебя ненавижу, ведьма! Ты не забыла Дзётаро?

– Дзётаро?

– Ты превратилась в трухлявое дерево, а я вырос. Теперь ты не можешь обращаться со мной как с сопливым мальчишкой.

– Неужели Дзётаро? Глазам своим не верю!

– Сейчас ты заплатишь за страдания, которые причинила моему учителю. Он тебя щадил из-за твоего возраста. А ты, пользуясь его благородством, повсюду, даже в Эдо, распускала грязные сплетни про него. Держалась так, будто имела законные основания мстить Мусаси. Даже помешала его назначению на хорошую службу.

Осуги молчала.

– Твоя ненависть обратилась и на Оцу, ты и ее преследовала. Я полагал, что, вернувшись в Миямото, ты угомонишься, но ты не оставила своих коварных планов и заманила Оцу с помощью Мамбэя.

Осуги слушала молча.

– Неужели ты не устала от ненависти? Я с удовольствием разрубил бы тебя надвое, но, к счастью для тебя, я уже не сын разжалованного самурая. Мой отец, Аоки Тандзаэмон, вернулся в Химэдзи и восстановлен на службе в доме Икэды. Я не хочу навлекать на его голову бесчестие, поэтому не убью тебя.

Осуги решила, что пришло время скрыться, и резво побежала в ту сторону, куда увели Оцу. Дзётаро настиг ее одним прыжком и схватил за шею.

– Ты что! – оглушительно закричала старуха и ткнула Дзётаро мечом.

Дзётаро с силой швырнул ее оземь.

– Да, кое-чему ты научился, – простонала Осуги.

Она не могла смириться с мыслью, что Дзётаро давно не ребенок. Дзётаро, придавив ногой спину старухи, заломил ей руки и оттащил к храму. Он пнул Осуги ногой, не зная, что с ней делать. Надо было спасать Оцу.

Дзётаро случайно узнал, что Оцу живет в Сикаме, хотя был уверен, что их вновь сводит судьба. После восстановления отца на службе Дзётаро тоже получил место. Выполняя одно поручение, он, проезжая через Сикаму, заметил во дворе красильщика женщину, очень похожую на Оцу. Два дня назад он вернулся к этому дому, чтобы проверить свое предположение. Тогда он понял, какая опасность грозит Оцу. Сейчас ему предстояло решить участь Осуги и спасти Оцу.

– Я знаю подходящее местечко для тебя, – проговорил Дзётаро и поволок отчаянно упиравшуюся старуху. За храмом в горе было углубление вроде маленькой пещеры, которое осталось со времен строительства храма. В него можно было проникнуть только ползком.

Дзётаро затолкал Осуги в пещеру.

Оцу вели на веревке, как преступницу. Горы, поля, ручьи, перевал Микадзуки – все тонуло в кромешной тьме, лишь вдалеке светился один-единственный огонек. У реки Саё один из сопровождавших Оцу произнес:

– Что со старухой? Она сказала, что догонит нас.

– Да, пора бы ей подойти.

– Подождем здесь или в чайной в Саё. Там уже все спят, но мы их разбудим.

– Лучше в чайную, выпьем по чашечке сакэ.

Мужчины стали искать брод. В это время до них донесся крик.

– Старуха?

– Нет, мужской голос.

– Какое нам дело!

Они подтолкнули Оцу в реку и пошли следом. Вода была ледяной, как клинок меча. Не успели они выйти на берег, как услышали топот ног бегущего человека, который с разгону бросился в реку.

– Оцу! – крикнул Дзётаро, выскакивая из воды и обдав брызгами мужчин, которые загородили собой Оцу. – Стоять! – приказал Дзётаро.