Страница 207 из 309
Нобунага намеревался развлечь сына и, конечно, не стал бы слушать никаких возражений.
Если бы Нобутаде было дозволено высказать свое мнение на этот счет, то он сказал бы, что ему всего двадцать пять и к чайной церемонии он относится не столь трепетно, как отец. Особенно же не любил Нобутада мастеров чайной церемонии, предающихся излюбленному искусству даже в дни войны. Ему доставило бы большее удовольствие побыть наедине с отцом, но мастер чайной церемонии непременно окажется третьим лишним. В глубине души он мечтал отправиться на войну как можно быстрее. Он не желал отстать от своего младшего брата, Нобутаки, хотя бы на час.
Судя по всему, Нобунага пригласил и Мураи Нагато, причем не как наместника Киото, а как своего личного друга. Но Нагато строго соблюдал дистанцию во взаимоотношениях между князем и приверженцем, предписанную существующим этикетом, поэтому беседа протекала вяло и скованно. А скованность была одним из тех состояний, которые Нобунага ненавидел всей душой. Днем у него было столько дел, столько посетителей и гонцов, столько происходило событий и столько необходимо было принять решений, так что в неофициальной дружеской обстановке он просто не мог выносить официоза. Вот почему, в частности, ему всегда так нравилось общаться с Хидэёси — человеком совершенно раскованным и непринужденным.
— Нагато! — приветливо воскликнул Нобунага.
— Да, мой господин.
— Разве ты не привел с собой сына?
— Он прибыл со мной, но он малый неотесанный, поэтому мне пришлось оставить его во дворе.
— Подобная предусмотрительность воистину докучлива, — пробормотал Нобунага.
Он ведь нарочно пригласил наместника вместе с сыном, чтобы дать этому зануде понять: речь пойдет не о государственных делах, церемониться не придется. Однако он так и не распорядился, чтобы позвали сына Нагато.
— А интересно, куда это подевались наши гости из Хакаты? — вдруг спохватился Нобунага.
Он встал и пошел в сторону храма, оставив Нобутаду и Нагато наедине друг с другом.
Из комнаты оруженосцев донесся голос Бомару. Его старший брат Ранмару, судя по всему, распекал его за что-то. К этому времени все дети Мори Ёсинари уже давно стали взрослыми. Сейчас многие поговаривали, будто Ранмару надеется получить крепость Сакамото, ныне принадлежащую клану Акэти, но бывшую когда-то во владении у его отца. Обсуждалась такая возможность довольно широко, да и самому Нобунаге такое не раз приходило в голову. Поэтому он в последнее время решил отказаться от своего обыкновения держать Ранмару при себе прислужником, что, разумеется, не могло не вызвать всевозможных пересудов, способных повредить доброму имени будущего владельца крепости Сакамото, да и доброму имени самого Нобунаги.
— Вы собираетесь выйти в сад? — спросил Ранмару у князя.
Нобунага стоял на веранде. Ранмару помчался к нему, чтобы поставить на каменные ступени пару сандалий. Хорошо, конечно, иметь под рукой человека, столь надежного, сметливого и легкого на ногу, подумал Нобунага. Он привык к подобному обхождению за последние десять лет.
— Нет, я не пойду в сад. Жарко было сегодня, верно?
— Да, настоящее пекло.
— А лошади наши здоровы?
— Кажется, слегка приуныли.
Нобунага посмотрел на небо, пытаясь разглядеть в нем вечернюю звезду и, возможно, размышляя об отдаленных западных провинциях. Ранмару следил за стоящим к нему вполоборота князем. Вслед за отцом вышел и Нобутада, он встал у них за спиной, но и по тому, как Ранмару смотрел на своего повелителя, было видно, что он позабыл о том, что младший князь вообще существует на свете. Выглядело это почему-то так, словно Ранмару прощался со своим господином. Если бы душа и ум Ранмару обладали большей способностью к самопознанию, он, несомненно, удивился бы собственному предчувствию, как и тому, что при взгляде на князя у него по коже побежали мурашки. Это происходило почти в то самое время, когда Акэти Мицухидэ прибыл на Оиносаку.
Постепенно двор храма окутала рукотворная тьма: повалил дым из больших кухонных печей. Дрова жгли сейчас не только в кухне, но и в купальнях. И не только в храме Хонно: в этот предвечерний час дым над очагами валил отовсюду в столице и за ее пределами.
Нобунага окатил себя водой в фуро. Единственный белый цветок вьюнка виднелся сквозь решетчатое бамбуковое окно. После того как его причесали и он надел все чистое, Нобунага пошел назад по длинному крытому коридору.
Вскоре явился Ранмару с докладом, что Сотан и Сёсицу из Хакаты дожидаются князя в чайном домике.
— Они пришли еще засветло и сами вымели дочиста тропу от чайного домика до входа, и привели в порядок веранду. А потом господин Сёсицу помыл тропу водой и разбросал по ней цветы, а господин Сотан пошел к поварам распорядиться об угощении, которым они намереваются вас угостить.
— Так почему же мне об этом не сообщили раньше?
— Они сказали, что раз уж они выступают в роли хозяев, то нам придется подождать, пока все у них будет готово.
— Кажется, они что-то задумали. А Нобутаде об этом известно? А Нагато?
— Пойду приглашу их.
Когда Ранмару удалился, Нобунага направился было в свои покои, но затем, передумав, быстрым шагом пошел в сторону чайного домика.
Собственно говоря, этот домик первоначально предназначался вовсе не для чайных церемоний. Это была художественная мастерская, часть которой, огороженная ширмами, служила местом для чайной церемонии.
Гостями были Нобунага, Нобутада и Нагато с сыном. Зажженные фонари весьма оживляли импровизированный «чайный домик». После чайной церемонии гости и хозяева перешли в большее помещение и погрузились в беседу, длившуюся далеко за полночь.
Нобунага основательно проголодался, а потому ел все подряд, пил вино, цветом напоминавшее расплавленные рубины, и время от времени брал с тарелки европейские пирожки, ни на мгновение не прерывая беседу.
— Мне хотелось бы отправиться в южные края, в сопровождении вас и Сотана. Наверняка вы там бывали уже не раз.
— Я все время мечтал побывать там, но мне это так и не удалось, — ответил Сёсицу.
— Сотан, ты отличаешься молодостью и здоровьем. А ты там был?
— Нет еще, мой господин.
— Значит, ни один из вас там еще не был?
— Нет, хотя наши служащие постоянно ездят туда и обратно.
— Что ж, наверное, это и впрямь могло бы повредить вашей торговле. Например, как бы мне ни хотелось, я никогда не могу найти подходящего момента, чтобы покинуть Японию, — тут уж ничего не поделаешь. Но ведь у вас есть суда, есть товары, есть свободное время. Почему же вы до сих пор там не побывали?
— Род наших занятий существенно отличается от государственных дел, которые заботят вашу светлость, но тем не менее и у нас тоже случаются какие-то неотложные дела, и это мешает нам отойти от управления хозяйством на год или даже больше. Тем не менее, как только ваша светлость сочтут для себя возможным на время отложить государственные дела и отправиться в заморское путешествие, мы с Сотаном будем счастливы сопровождать вас и, безусловно, обо всем позаботимся.
— Что ж, давайте так и поступим! Мне ведь уже давно этого хочется! Но, Сёсицу, надеешься ли ты дожить до такого дня?
Мальчик разливал вино, а Нобунага подшучивал над стариком, но того было не так-то просто сбить с толку.
— Этот вопрос можно поставить и несколько по-другому. Можете ли вы поручиться, что сумеете навести безукоризненный порядок в стране, прежде чем я отойду к праотцам? Ведь если вы не поспешите, я и впрямь могу не дожить до этого дня.
— Да нет, ждать осталось совсем недолго, — улыбнувшись, возразил Нобунага, которому явно пришелся по вкусу остроумный ответ Сёсицу.
Сёсицу был способен говорить так непринужденно и умно, как ни один из военачальников Нобунаги. Время от времени в ходе беседы Нобутаду и Нагато даже брала оторопь: позволительно ли купцу высказываться столь свободно перед лицом князя. И вместе с тем их удивляла благосклонность, с какой Нобунага относится к подобным смельчакам простолюдинам. Трудно ведь было предположить, что он ценит мастеров чайной церемонии наравне со своими ближайшими приверженцами.