Страница 36 из 44
— Не стоит, — вздохнула Марина, покидая модерновую избушку. — Спасибо вам, и извините, что отвлекла от работы.
— Не за что, — проговорила ей вслед евродевица с отзывчивой славянской душой.
Тщательно прикрыв за собой дверь, Марина сосредоточилась на результатах своей разведывательной деятельности, совершенно неутешительных, надо признать. А разве оценишь их по-другому, если и без того загадочный образ каперанга стал еще более таинственным. Не мог же он ей, в конце концов, присниться! Нет, он был, и был неспроста, в этом она теперь ясно отдавала себе отчет, хотя, если быть честной до конца, до последнего надеялась, что его появлению в ее жизни найдется какое-нибудь более прозаическое толкование. Как ни крути, а каперанг оказался фальшивым.
А если она все-таки что-нибудь перепутала, схватилась Марина за соломинку. Да что тут путать? Вот он, этот коттедж, а по этой самой тропинке она возвращалась утром в пансионат… Ну, конечно, по этой, по какой же еще! Стоп, а если он никуда не уезжал? Просто придумал такой способ расстаться? А на самом деле он тот самый Черкасов Николай Иванович?
Марина, собравшаяся было уходить, остановилась и оглянулась на таинственный коттедж. Как бы это проверить? Мысль просто постучать и полюбоваться на того, кто откроет ей дверь, она прогнала без сожалений. Такой вариант не подходил уже по одной-единственной причине: хороша же будет ее физиономия, если на стук выйдет именно каперанг (надежда, как известно, умирает последней). Что он о ней подумает? Скорее всего вообразит, будто она за ним бегает! Только этого и не хватало, примерная ученица в Марининой душе немедленно оскорбилась.
Тогда она огляделась и заприметила скамейку в зарослях орешника, ее трудно было рассмотреть с тропинки, и с нее открывался прекрасный вид на коттедж фальшивого каперанга. Оставалось только запастись терпением, но уж чего-чего другого, а этого ей точно не занимать. Марина устроилась на скамейке, откинулась на спинку и принялась гипнотизировать дверь коттеджа, умоляя ее поскорее открыться. И она ее послушалась, хотя и не сразу. Приблизительно через сорок минут.
Из коттеджа выкатился невысокий господин в спортивном костюме с круглым, как у шмеля, брюшком и традиционным полотенцем на шее. Господин этот имел с каперангом ровно столько же общего, сколько пивная кружка с логарифмической линейкой. — Очевидно, он и был тем самым Черкасовым Николаем Ивановичем.
— Все, приехали, — объявила себе Марина, — дальше некуда.
Таким образом оправдались самые мрачные ее прогнозы относительно каперанга, с этой минуты окончательно и бесповоротно занесенного ею в разряд фальшивых.
Глава 22
СЕРЕБРЯНЫЙ РЫЦАРЬ
Весь день Марина провела словно в чаду. Не лучше была и следующая ночь. Она металась в кровати, вспоминая, сколько глупостей наделала и как близко она была от того, чтобы повторить жуткую участь Валентины Коромысловой. Это же просто чудо, что фальшивый каперанг ее не убил, хотя мог расправиться с ней просто бессчетное число раз. Впрочем, шансы разделаться с нею оставались у него и сейчас. Марина представила себе, как будут выглядеть лица тети Кати и Петьки, когда они узнают, что она, к примеру, утонула (хотя еще неизвестно, что мог с ней сотворить фальшивый каперанг), и чуть не прослезилась. Оставить Петьку сиротой теперь, когда у него сложный переходный возраст и «светлая» перспектива уже через два года загреметь в армию! Кошмар!
Однако уже через минуту в голову ей пришло кое-что еще, от чего знойной южной ночью у нее мороз пошел по коже! Да ведь фальшивый каперанг знал ее домашний адрес! Вот о чем нужно было думать в первую очередь! Вполне возможно, что Петьке теперь угрожала большая опасность, чем ей самой. К тому же он сейчас дома один, ну, не один, с тетей Катей, но много ли от той толку в такой ситуации! А хуже всего то, что она уже несколько дней не звонила домой и ничего не знала о сыне. У нее просто не было на это денег. Кто бы знал, как она ненавидела себя за то, что ввязалась в историю Валентины Коромысловой!
В семь утра Марина растормошила Галу.
— А? Что? — пробормотала та и затрясла головой. — Что случилось?
— Ты можешь одолжить мне десять рублей? — спросила Марина, которая наконец решилась поступить вразрез со своими принципами. Между прочим, уже во второй раз, если вспомнить о каперанге. Но лучше о нем не вспоминать, и без него тошно.
Гала протянула пухлую, как у грудного младенца, руку и взяла с тумбочки свои микроскопические часики на тоненьком ремешке, сощурившись, посмотрела на их циферблат и сделала кислую мину:
— Что за срочность? Обязательно будить было, что ли?
Марина уныло констатировала, что ее соседка относится к той довольно распространенной категории людей, что собственную бесцеремонность расценивают в качестве очаровательной непосредственности, а чужую — как наглость, не знающую пределов. Когда позапрошлой ночью Марина, вместо того чтобы видеть свой законный десятый сон, носилась с мокрой простыней и смазывала простоквашей ее стати, пострадавшие по Галиной же глупости, той и в голову не приходило, что она кого-то стесняет. Она принимала заботу о себе, любимой, как должное, очевидно, полагая, что она — центр вселенной, а посему остальные просто по определению обязаны вокруг нее вертеться.
Марина скрипнула зубами и повторила:
— Одолжи мне, пожалуйста, десять рублей. У меня действительно очень срочное дело.
— М-да? — недоверчиво переспросила Гала и капризно велела:
— Сумку подай.
Марина взяла со стула сумку и швырнула ее Гале. Та, едва успевшая ее поймать, удивленно протянула:
— А ты че такая злая? И вообще… чего у тебя, денег нет, что ли?
— Нет, — отрезала Марина и расшифровала чуть ли не по слогам:
— Меня на днях ограбили, поняла?
Гала нахмурилась и достала из сумки кошелек:
— Десятки-то хватит?
— Хватит! — Марина выхватила из ее рук червонец и пообещала:
— Может, уже сегодня верну. — А про себя добавила: «Если получу перевод». И по-дружески посоветовала Гале:
— А ты спи, спи, до завтрака еще два часа.
Однако бесцеремонно разбуженной Гале спать, похоже, окончательно расхотелось, она, закутавшись в простыню и поджав под себя ноги, следила за Мариниными передвижениями по комнате.
— Слушай, и где тебя ограбили? Прямо здесь, что ли? — Гала опасливо обвела взглядом комнату.
— Нет, не здесь, — успокоила ее Марина. — В одном укромном уголке. Но на всякий случай настоятельно рекомендую тебе сдать ценные вещи в камеру хранения.
— Ну да? — растянула губы в кривой улыбке Гала, однако же сумку подвинула поближе к себе, видно, условный рефлекс сработал, и крикнула Марине вслед:
— Ты куда в такую рань?
Марина не удостоила ее ответом.
Минут десять она ждала открытия почтамта, тоскливо наблюдая утреннюю суету, уменьшенную в сотни раз копию московской. И в этом городишке люди тоже торопились на службу и тоже вели детей в детский сад, разве что не с такой скоростью. Двери почтамта открылись ровно в восемь часов одну минуту, а Марина оказалась первой посетительницей.
За нужным ей окошком еще никого не было, и Марина нетерпеливо переступала с ноги на ногу и вертела головой, борясь с желанием первым делом броситься к кабинкам междугородного телефона, чтобы набрать номер и поскорее услышать голос Петьки. Наконец в окошке появилась женская головка и, зевая, спросила:
— Что у вас?
— На мое имя должен быть перевод. — Марина сунула в окошко паспорт и стала молить Бога, чтобы на этот раз перевод и в самом деле пришел.
Кассирша порылась в своей коробке и швырнула Марине почтовый бланк:
— Заполните и распишитесь.
У Марины отлегло от сердца, она схватила бланк и, не отходя от окошка, заполнила его.
Кассирша молча отсчитала деньги и, сунув их в Маринин паспорт, передала ей через окошко.
Марина поблагодарила ее и кинулась к телефону.