Невезуха на все сто

— Не ври! В Москве жара, плюс двадцать восемь. Сам прогноз видел! — заорал Петька. Да так громко, словно нас разделяли не полторы тысячи километров родных просторов, а каких-нибудь пара шагов.

— Как ты с матерью разговариваешь? — немедленно вызверилась я. — Я тебе что, девочка? Вот оставлю тебя у бабушки еще на год, пусть научит тебя со старшими разговаривать!

Петька замолчал и обиженно засопел, а я велела, чтобы он снова передал трубку бабушке.

— Вы что, с ним не ладите? — спросила я ее.

— Да все у нас отлично, — оптимистично заверила она. — Тут к нам один родственник заезжал, от какой-то тети Любы…

— А, знаю. — Я сообразила, что речь идет об Отто. — Он у меня тоже был.

Затем разговор переключился на житейские проблемы, как-то: почем нынче помидоры на рынке, какие виды на урожай и прочее.

Я рассеянно поддакивала, не в силах сосредоточиться. В голове как заноза засела Петькина угроза. А что как вправду сбежит? Короче, я не выдержала, во второй раз истребовала Петьку к телефону и затараторила примирительно:

— Ну Пит, будь же ты человеком, в конце концов. Понимаешь, я сейчас не могу, очень много дел. Но как только освобожусь, сразу за тобой приеду. Потерпишь, а?

— Ладно, неделю я еще потерплю, — пообещал Петька после продолжительной паузы и тут же выставил условие:

— Если ты мне новые ролики купишь. И не с барахолки, а настоящие.

— Хорошо, куплю, — устало выдохнула я. Вот такая из меня мать, никудышная. Кого я, интересно, воспитаю при такой-то непоследовательности? Буду потом себе локти кусать до мяса, всенепременно буду!

— И учти: детей обманывать непедагогично, — предупредил меня Петька строгим голосом, — иначе я могу потерять к тебе доверие.

Ну ты посмотри, какой нахал на мою шею! А где я ему деньги возьму на эти настоящие ролики, нарисую, что ли? Придется у Инги одолжить. Вот вам, кстати, и еще одна причина для того, чтобы не сдавать ее в милицию.

Уладив дела с Петькой, я почувствовала некоторое облегчение, а заодно и чувство голода. И это было неудивительно, учитывая, когда я ела в последний раз (еще утром) и что именно: чипсы и просроченный йогурт. А тут такие катаклизмы, потребовавшие от меня немереное количество килокалорий! Инга сбегала вниз, на кухню, и притащила поднос с неизвестными как мне, так и ей блюдами кавказской кухни, приготовленными усатыми тетушками. Мы дружно поужинали, а потом отправились к тому самому озеру, в котором Инга собиралась утопить пистолет Юриса.

Озеро оказалось на редкость живописное, одно плохо — комаров в его окрестностях было невпроворот. Что, впрочем, здорово облегчило мою задачу — не выбросить пистолет, а спрятать, причем сделать это так, чтобы Инга ни о чем не догадалась. Как раз из-за комаров Инга, опасаясь за свою нежную кожу, предпочла остаться в машине, тем самым возложив на меня обязанность по избавлению от Юрисовой пушки.

Ну что ж, тем лучше, обрадовалась я и резво нырнула в прибрежные камыши, где и собиралась, скрывшись от Ингиных глаз, осуществить заранее разработанный план. Спрятать пистолет под одеждой, а в воду для видимости зашвырнуть какой-нибудь булыжник. Но в последний момент я отказалась от мысли держать при себе оружие — как-никак в доме полным-полно народу — и придумала кое-что получше. Оставить пистолет в укромном местечке прямо здесь, на берегу: и карман не тянет, и в то же время всегда можно в случае чего вернуться и отыскать его.

К счастью, с укромным местечком проблемы не было. Таковым я назначила кем-то выброшенную старую автомобильную покрышку, успевшую основательно завязнуть в песке. В ее резиновое нутро я и засунула пистолет Юриса, убедилась, что тайник надежный, и швырнула в воду найденный поблизости кусок кирпича. Его отчетливое бульканье специально предназначалось для сидящей в машине Инги. Ну все, дело сделано. Нет, еще кое-что. Ориентир нужен, а то камыши везде одинаковые. Я приподнялась на цыпочки и огляделась. Так, а это что за деревянная хибара виднеется? Ладно, неважно, главное, что в качестве ориентира сгодится.

И все-таки про развалюху я Ингу как бы между прочим расспросила.

— Говорят, лесничество когда-то было, — равнодушно отозвалась она.

Потом мы еще немного посидели на берегу на поваленном дереве. Отгоняли от себя назойливых комаров и ностальгически вспоминали школьные годы чудесные. А Инга в припадке умиления вырезала пилкой для ногтей на бревне наши бессмертные имена. Не иначе в назидание потомкам.

Не знаю, с чего мне вдруг пришел на ум мистер Тореро.

— Слушай, — спросила я Ингу, — а Юрис, он в каком виде задницей вертел? Ну, в смысле, в каком он был костюме, до того как раздеться?

— Кажется, он был рыцарем… — рассеянно отозвалась разомлевшая от воспоминаний Инга.

— Рыцарем?! — Я попыталась вообразить, как Юрис, покачивая бедрами под музыку, сбрасывал с себя гремящие доспехи. — Что, в прямом смысле: в латах, в шлеме?

— Да все было из картона, а сверху оклеено фольгой, — успокоила меня Инга.

— А почему, интересно, бандит с бородой сказал мне, что Юрис «голубой»? — подумала я вслух.

— «Голубой»? Чушь какая-то, — нервно дернулась Инга. — По крайней мере когда мы с ним… гм-гм… у него все было на месте.

Стыдно признаться, но на языке у меня вертелся еще один вопрос. Про мистера Тореро. Мысль о том, что он запросто мог быть одним из Ингиных Адамов, упорно не давала мне покоя. Но пока я изобретала обтекаемую формулировку, измученная комарами Инга засобиралась домой. В результате допрос так и остался открытым.

Часть III

МЕСТЬ ДОЛГОНОСИКОВ

Глава 19

Я сладко потянулась, открыла глаза, скользнула взглядом по белым стенам и, убаюканная плавным колыханием тюля на распахнутых окнах, приготовилась снова погрузиться в приятную дремоту, когда кто-то плюхнулся со мною рядом и бесцеремонно сцапал меня рукой чуть пониже талии. А еще этот кто-то самым мерзким образом захрапел. Первое, что я сделала, — избавилась от граблей, царапающих мою нежную плоть, применив простой, но весьма эффективный прием. И уж только потом повернулась, чтобы рассмотреть, кого это я так удачно нокаутировала. Глянула и испугалась, потому что обнаружила в непосредственной близости от себя существо, обросшее волосами с головы до ног. Впечатление усиливали и звуки, которые оно издавало: то ли стоны, то ли скрежетание вперемежку с завыванием. Снежный человек, пронеслось у меня в подсознании, йети!

Я открыла рот, чтобы заорать во всю глотку, и точно в это мгновение углядела на лапе у мастодонта большие золотые часы. Это навело меня на размышления, поскольку представить себе снежного человека, совершенно голого, но с золотыми часами, довольно затруднительно даже с моим богатым воображением. А волосатый урод потянул на себя простыню и издал гортанный вопль, отдаленно напоминающий человеческую речь. Только после этого я наконец догадалась, кто передо мной: Ованес, ненавистный мне Покемон. Чудовище, заполучившее себе красавицу Ингу с помощью наворованных в смутные времена стихийного рынка денег!

Но какого черта он полез ко мне в кровать? А теперь, смотри-ка, корчится… Ничего, будет знать в другой раз. Думал, что ему все можно, если он пивной король, а фигу не хотел? Да чтобы по моему телу ползал такой паук! Кстати, откуда он взялся? Ведь он же должен быть в Голландии. Так Инга мне вчера сказала. Гм-гм, а может, это все-таки не он? Надо бы получше присмотреться.

— Эй, ты кто? — спросила я копошащегося под простыней волосатика.

— Это ти хто? — Из-под простыни показалась взлохмаченная голова Ованеса.

Все, последние сомнения отпали. Это Покемон, точно Покемон.

Наконец и он меня опознал, продрал глаза и уставился, будто на Мону Лизу в Лувре. Говорят, она там всегда облеплена туристами, они пялятся на нее и тщетно силятся понять, что же в ней такого замечательного. Но стоит им вернуться на родину, как сразу же начинается. Все разговоры только вокруг нее и вертятся: «Нет, „Джоконда“ — это бессмертная вещь! Нет-нет, это надо видеть! Описанию не поддается!»