Страница 28 из 46
— Что случилось? — ошалело спросил банкир.
— Да ничего особенного, просто мы вино делали, — объяснила я, подвела Нинон к раковине и, наклонив, сунула ее голову под кран.
— Горячо! — недовольно взвизгнула Нинон и осведомилась:
— С кем ты там разговариваешь?
Остроглазов смущенно откашлялся:
— Это я, Виталий… Звал вас, звал, никто не отвечает. Думал, вдруг что случилось, вот и вошел… Собственно говоря, я хотел сказать, что подобрал для Жени вариант. В смысле работы.
Нинон положила на край кухонного стола мокрые очки, на которых еще оставалось несколько смородиновых капель, шумно умылась и утерлась полотенцем. Обернулась, моргая беспомощными близорукими глазами:
— И какой вариант?
— Совместная фирма, — доложил банкир, — они с осени расширяются, и им требуются работники. Только на собеседование желательно попасть прямо сегодня, в крайнем случае завтра. — Он посмотрел на наручные часы. — Я сейчас как раз еду в Москву, так что могу завезти, если хотите. Ну что, едете?
Я оглянулась на мокрую Нинон, волосы которой слиплись от давленой смородины, и пробормотала:
— Да нет, сегодня не получится, лучше уж я завтра…
— Ну как знаете, — индифферентно отозвался Остроглазов, — тогда я оставлю вам адрес и телефон. — И он достал из внутреннего кармана стильного пиджака записную книжку.
Тут в разговор вмешалась Нинон:
— А почему бы тебе сегодня не поехать? Из-за меня, что ли? Поезжай, ничего со мной за полдня не сделается. Поезжай, поезжай…
— Ну так что! — снова уставился на меня овдовевший банкир.
Я посмотрела на свои вымазанные смородиной руки, мысленно ужаснулась, прикинув, что вымыть их как следует за один раз не удастся — под ногтями наверняка останется синий ореол.
— Но… но мне же нужно хотя бы переодеться, — только и смогла я выдавить из себя.
— Пятнадцати минут вам хватит, я надеюсь? — предположил Остроглазов и снова посмотрел на часы.
— Хватит! — ответила за меня Нинон и приказала:
— Быстро мой руки!
Через полчаса я уже сидела на заднем сиденье черного банкирского лимузина. Остроглазов сидел впереди, рядом с водителем, а лимузин медленно и важно переползал через железнодорожный переезд. Без Нинон я чувствовала себя не очень уютно и исподтишка рассматривала свои непрезентабельные ногти, которые, как я и предполагала, мне так и не удалось толком отмыть.
За всю дорогу банкир не сказал со мной ни слова и лишь изредка обменивался короткими фразами с водителем, комментируя состояние шоссе и убийственную жару, посетившую Подмосковье этим летом.
Когда лимузин вырулил на кольцо, Остроглазов объявил водителю:
— Паша, сначала заедем в «Омегу».
Так я узнала, куда, собственно, он меня сватал — совместная фирма называлась «Омега». Я сразу подобралась и стала вспоминать, как проходила собеседование, устраиваясь на прежнюю работу. Ничего в этом приятного нет, тебя придирчиво рассматривают, словно товар на мелкооптовом рынке, только что зубы не пересчитывают и мускулы не ощупывают. А вопросы, вопросы… Помнится, в одном месте осторожный работодатель даже заставил меня подписать бумагу — обязательство не обзаводиться потомством в ближайшие пять лет. Впрочем, это мне не помогло, он все равно меня не взял.
Торжественно проплыв по Садовому кольцу, лимузин свернул в малоприметный переулок и припарковался у симпатичного двухэтажного особнячка. Повернув ключ в замке зажигания, водитель Паша тенью выскользнул из автомобиля и предупредительно распахнул дверцу перед шефом.
Банкир грузно вывалился из лимузина, походя задев меня оловянным взглядом. Я тоже выкарабкалась с заднего сиденья и поплелась за ним на ватных ногах. Это все мои проклятые комплексы. Ну и что, пусть смотрят оценивающе, пусть задают не самые корректные вопросы, главное — найти хорошую работу, чтобы я могла продолжить перечисления на свой банковский счет и со временем купить себе наконец приличную отдельную квартиру. На большее-то я не зарюсь.
Самое удивительное — никакого собеседования в традиционном варианте и не состоялось. Просто мы поднялись наверх по мраморной лестнице, вошли в кабинет с высокими потолками. Чтобы догадаться, что это приемная солидного начальника, особого ума не требовалось. Потом банкир хозяйским жестом распахнул дверь с надписью «Генеральный директор», а меня оставил наедине с секретаршей, молодой фифой с холодными изумрудными глазами и тщательным маникюром.
Через минуту телефон на секретарском столе зазвонил, фифа подняла трубку, елейно произнесла: «Да, Юрий Иваныч», посмотрела на меня, сказала еще раз: «Да, Юрий Иваныч» — и опустила трубку на рычаг. Потом выдвинула ящик стола, достала из него какую-то бумагу и придвинула ко мне:
— Заполняйте.
Листок оказался анкетой с достаточно банальными вопросами: фамилия, имя, отчество, год рождения, образование, адрес и так далее. Я тщательно ее заполнила, а когда подняла голову, поймала надменный взгляд фифы, которая с любознательностью юного натуралиста рассматривала мои грязные ногти. Она забрала мой листок, сунула в красную папку и, крутанувшись на стуле, вперилась в экран компьютера, с этой минуты не обращая на меня никакого внимания.
Я сидела и, тихо злясь, посматривала на дверь с табличкой «Генеральный директор», не зная, что мне делать дальше. То ли встать и уйти, то ли дожидаться банкира. В конце концов, он мог бы быть ко мне и повнимательнее после того, как я битых два часа носилась с чайником, приводя его в чувство на пару с Нинон.
Наконец дверь отворилась, в нее боком протиснулся Остроглазов, а за ним совершенный пацан в дорогом костюме и очках в модной золотой оправе, такой акселерат-призер детско-Юношеских математических олимпиад. По тому, как подобострастно уставилась на акселерата фифа, я поняла, что он-то и есть Юрий Иваныч, мой будущий шеф, если, конечно, его устроит моя анкета. И что творится на свете, люди добрые?! В прежние времена этот Юрий Иваныч был бы в лучшем случае самым младшим научным сотрудником в каком-нибудь пыльном НИИ и по поручению старших товарищей гонял в ближайшую булочную за пирожками.
Остроглазов и акселерат обменялись в приемной дружеским рукопожатием, потом акселерат панибратски похлопал печального вдовца по плечу, сказал со смешком: «Все, договорились, за тобой рыбалка» — и, пятясь задом, скрылся за дверью своего кабинета. Банкир бросил рассеянный взгляд на фифу, потом на меня и поманил за собой. И это все собеседование, так надо полагать? Я взлетела со стула, будто меня пружиной вытолкнуло, и шмыгнула вслед за ним.
Уже на мраморной лестнице Остроглазов меня просветил:
— Считайте, что вы приняты. Только работать начнете с сентября, когда они штатное расписание утвердят. Вы им телефон свой оставили?
— Указала в анкете, — клацнула я зубами.
— Тогда все в порядке, — заверил он и прибавил шаг. На нижней ступеньке притормозил и оглянулся. — Могу подбросить вас к вокзалу, если вы прямо сейчас собираетесь возвращаться в Дроздовку.
Я отрицательно замотала головой:
— Не стоит, я, пожалуй, прежде забегу ненадолго домой.
— Дело ваше, — равнодушно молвил банкир и был таков.
Черный лимузин резво сорвался с места и в мгновение ока скрылся за поворотом.