Снайпер

— Владимир Иванович! — начала она, — извините за то, что не уложилась в полчаса, но вопрос очень сложный; я звонила знакомым коллегам в Москву, консультировалась, и теперь вполне владею материалом.

Генеральный молчал, не перебивал. Он только позволил себе закурить, что вообще-то делал редко. Но сейчас его не остановило даже присутствие дамы.

— Так вот, — продолжила Надежда Павловна, — к моему большому сожалению, у нас действительно серьезные неприятности. Законом предусмотрено, что если мы не оплачиваем задолженность в течение трех месяцев, а потом еще неделю после получения извещения с требованием уплаты, то на нас действительно могут подать в суд для возбуждения процедуры банкротства со всеми вытекающими последствиями.

— Что за чушь!? — директор сломал пальцами карандаш, и даже не заметил этого, — мы вполне способны расплатиться; они сами не дают возможности нам перечислить им деньги.

Надежда Павловна грустно улыбнулась:

— Владимир Иванович! Спасибо надо сказать нашим незабвенным депутатикам. Они не предусмотрели такой нелепой возможности, когда поставщик уклоняется от получения оплаты. Нет такого случая в законе. Вот этим мерзавцы и воспользовались. Кстати, москвичи говорят, что у них уже были прецеденты. И формально истцы правы. И уже такие дела о банкротстве возбуждены.

— И что, действительно признали банкротами?

— Нет, при выяснении обстоятельств дела судом факт банкротства не признавался, как правило. Но моральные издержки огромны. Поэтому многие предпочитают просто откупиться — но это уже конфиденциальная информация.

— Надежда Павловна, о моральных издержках поподробнее, пожалуйста.

— Извольте! Например, у нас взяты кредиты в нескольких банках под залог. Как только пройдет информация о возбуждении банкротства, они тут же потребуют свои деньги назад. Я уж не говорю об овердрафте — про это вообще можно будет сразу забыть.

Юрист рассказывал страшные вещи, внимательно глядя на генерального директора. Тот серел лицом, курил уже вторую сигарету, и вертел пальцами уже другой карандаш.

— Что мы можем сделать? — спросил он глухо, не поднимая глаз.

Надежда Павловна хотела было пожать плечами, но вовремя рассудила, что этот жест директор может счесть за равнодушие, а такие вещи он помнил долго и никогда не прощал. Поэтому она взяла паузу, кашлянула и не очень уверенно произнесла:

— Мне кажется, что придется связаться с этими, гмм, гражданами — надо хотя бы узнать, чего они хотят?

— А если позвонить губернатору?

— Я, конечно, не уверена, но они могут и в Казань обратиться, а потом в Москву. И неизвестно, какие у них связи… Там губернатор может не помочь.

Владимир Иванович в первый раз поднял голову на своего верного юриста. Но смотрел мимо него. Ситуация в его голове начинала приобретать какие-то понятные контуры. Он прекрасно знал, что почти все областные элеваторы скуплены иностранными или московскими компаниями; крупные перерабатывающие комплексы тоже не принадлежали области. Но дело в том, что те предприятия к моменту перехода собственности уже были в долгах как в шелках, и спасти их от аннексии было не реально. А его птицефабрика никому ничего не должна, вполне самостоятельна… Но, наверное, эти жадные московские люди уже подобрали все, что лежало плохо; они хотят взять то, что лежит хорошо. А методы… Кто сейчас обращает внимание на методы, в наше-то время, когда новые директора появляются чаще всего после убийства предыдущих. «Хорошо, что сразу не начали с киллера!» — усмехнулся своим мыслям Владимир Иванович. Надежда Павловна восприняла эту гримасу директора, как недоверие к ее словам, и поспешила объясниться.

— Да, Владимир Иванович, в области и суд мы выиграем, и может быть, с банками удастся договориться, но ОНИ наверняка передадут дело в окружной арбитраж — в Казань. А там я ни в чем не уверена.

— Я вас понимаю, Надежда Павловна, понимаю. Все правильно. Я буду звонить. Вы свободны. Да, кстати, скажите инженерам в приемной, пусть подождут еще, я их сам вызову.

И не дожидаясь, пока юрист уйдет, директор стал набирать номер, непрерывно сверясь с письмом, которое весь разговор лежало у него перед глазами.