Звездочет

— Ты обвинил меня в том, что я храню опасные тайны, которые причиняют зло моим близким. Я полагаю, ты имеешь в виду секреты Бьянки. Так вот, я поведаю их вам, а вы сами решайте, так ли это. — Криспин хотел возразить, напомнив ему, что существуют и другие, более старые тайны, но Йен продолжал как в тумане: — Я обручился с Бьянкой Сальвой, потому что считал ее убийцей. — После такого вступления в комнате воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на Йена не отрывая глаз. — Получив записку срочно явиться в дом Изабеллы Беллоккьо, я пришел туда и поднялся на женскую половину. Там я застал Бьянку, которая стояла над остывающим телом Изабеллы с кинжалом в руке. — Йен пошарил на столе среди бумаг и достал кинжал. — Вот с этим. Как видите, на нем герб Фоскари. Как любой другой на моем месте, увидев женщину, труп и кинжал одновременно, я предположил, что это она убила Изабеллу, и обвинил ее. А она, как всякая глупая, упрямая женщина, стала протестовать. — Йен взглянул на Франческо и Роберто: — Это вы советовали мне жениться, утверждая, что общество женщины поможет мне избавиться от ночных кошмаров и всякой тому подобной ерунды. Когда я увидел эту женщину, чьи руки были обагрены кровью, я решил воспользоваться случаем и преподать хороший урок вам обоим, а заодно и ей самой. Публично и официально заявить о помолвке было вовсе не рискованным делом, решил я, потому что ее скоро осудят на смерть за убийство, а ее пребывание в доме избавило бы меня от ваших бесконечных лекций о пользе брака.

Йен обвел пристальным взглядом кузенов и дядюшек. Ему было трудно говорить, и слова с усилием слетали с его губ.

— Поскольку ей нужно было чем-то заняться в ожидании смертного приговора, я разрешил ей заняться самостоятельным расследованием убийства Изабеллы Беллоккьо. Я дал ей срок найти настоящего убийцу до сегодняшнего полудня. — Йен посмотрел на часы. — Если не ошибаюсь, именно в этот час судьи зачитали ей приговор. Так что все повели себя в этой ситуации корректно и пунктуально.

— Ты хочешь сказать, что использовал ее, чтобы избавиться от наших забот? — Франческо не мог поверить собственным ушам. — Ты погубил ее, потому что мы досаждали тебе советами? Господи, какой кошмар! — Он пошатнулся, и Роберто схватил его за руку, чтобы поддержать, но Франческо тут же овладел собой. — Я не желаю больше его слушать. Пойдемте отсюда.

Роберто выпустил его руку и последовал за ним, окинув Йена напоследок презрительным взглядом.

Пока дверь за ними не закрылась, никто не нарушил молчания.

— Глупость какая-то, — с чувством откликнулся Майлз, прежде чем Йен заговорил. — Полагаю, ты считал, что, будучи убийцей, она не заслуживает уважения и тем более такой малости, как счастье.

Йен ничего не ответил, только протянул руку к оставшейся без охраны бутылке траппы. Ему даже нравилось, что его родственники наконец воочию убедились в том, какое он чудовище.

— Каким же доказательством ее вины ты располагаешь? — спросил вдруг Тристан.

— Их у меня больше, чем у нее доказательств своей невиновности, — ответил Йен. Он овладел бутылкой, наполнил свой бокал и откинулся в кресле, не предложив выпить никому из присутствующих.

Себастьян придвинул стул поближе к Криспину на тот случай, если в нем снова проснется желание задушить Йена.

— Ты был в суде, когда речь зашла о каких-то рисунках. Что это за рисунки? Их действительно украли?

— Да, действительно, — отозвался Йен, рассматривая дно своего бокала. — Я велел Джордже отнести тело Изабеллы в пустую комнату на верхнем этаже и сказал Бьянке, что она может расчленить его или сделать с ним все, что подскажет ей ее извращенная фантазия. Она склонялась к тому, чтобы заняться рисованием. Она разрезала ее и зарисовала внутренние органы. Рисунки оставались в лаборатории и после того, как тело вынесли, до тех пор, пока однажды ночью их не украли.

— Если бы у суда были рисунки, то тот, кто обвинил Бьянку, должен был быть вором. Или ты утверждаешь, что она организовала кражу сама? — недоверчиво поинтересовался Тристан.

Йен резко отодвинул кресло и поднялся. Он рассказал им всю правду и больше не желал ни выслушивать разумных аргументов, ни слышать рассуждения о своей тайне.

— Значит, опасаясь, что она докажет свою невиновность и тебе придется жениться на ней и обрести счастье, ты обвинил ее. — Криспин поднялся с места и прямо взглянул в стальные, холодные глаза брата. — Да, теперь я понял, что произошло. Она могла стать тебе неудобной, и ты решил избавиться от нее. Ублюдок!

Наконец. Наконец-то это случилось. Его брат бросил ему вызов. Интересно, что так долго его удерживало? Неожиданно ощущение полнейшего спокойствия наполнило Йена. Не удосужившись ни согласиться с обвинением, ни опровергнуть его, Йен молча прошел мимо Криспина к двери и осторожно притворил ее за собой.

Вернувшись домой через пять часов, Джорджо ото всех слуг по очереди услышал, что Йен сбился с ног, разыскивая его. Джорджо понимал, что в такой ситуации промедление для него подобно смерти, поэтому бросился к хозяину, даже не сменив мокрых туфель. Обыскав весь дом, он нашел хозяина в лаборатории. Йен сидел на стуле перед зеркалом и напряженно вглядывался в пустоту. Когда Джорджо вошел, он не обернулся, а только приветственно махнул его отражению в зеркале и знаком велел подойти.

— Я рад, что ты вернулся, — сказал Йен отражению Джорджо в зеркале таким тоном, что слово «рад» можно было счесть по меньшей мере преувеличением.

— Понимаю. Мне не следовало уходить так надолго, не предупредив вас, — согласился слуга.

— Нет, почему же. — Йен продолжал говорить с зеркалом. — Я понимаю, почему ты это сделал. У тебя есть оправдание.

— Разве? — Джорджо внимательно всмотрелся в отражение лица хозяина в поиске признаков иронии или сарказма, но не обнаружил таковых.

— Да. Ты правильно поступил.

— Правда? — изумился Джорджо. — Вы действительно так считаете? А я боялся, что вы рассердитесь на меня.

— Как я могу это сделать? Бывают ситуации, когда мужчина позволяет женщине околдовать себя… — Йен неопределенно махнул рукой.