Нимфа

— Ордер на обыск? Какого черта им нужно? — возмутился Криспин.

— Полагаю, милорд, цель их поисков — мисс Чампьон.

Глава 18

Криспин ворвался в гостиную и, увидев собравшихся там людей, спросил:

— Что вы себе позволяете?

В порыве ярости он не сразу заметил Бэзила Гросгрейна, стоящего позади двух своих спутников.

— Я сожалею о том, что на меня как на мирового судью нашего прихода возложена эта неприятная обязанность. — Бэзил протянул Криспину бумагу, предусмотрительно оставаясь на безопасном расстоянии от него. Пока Криспин читал ордер, он брезгливо осматривал его грязную и помятую одежду, затем льстиво продолжил: — Приношу свои извинения за визит в столь ранний час, милорд. Надеюсь, что не оторвал вас от важных дел.

— Я работал в саду, — отозвался Криспин, бросив на Бэзила взгляд поверх бумаги. Он вернул ему ордер на обыск, который выглядел вполне официально и предписывал лорду Бэзилу Гросгрейну, мировому судье и кавалеру ордена Подвязки, обыскать Сандал-Холл, включая кладовые, коридоры, служебные постройки, потайные ходы, молельни и прочие помещения. Целью обыска объявлялся поиск Софи Чампьон, особо опасной преступницы, обвиняемой в убийстве Ричарда Тоттла и осужденной на казнь через повешение. Во время обыска никому не дозволялось входить или выходить из дома, стражники не должны спускать глаз с Криспина.

— На каком основании выдан этот ордер? — спросил Криспин.

— На основании анонимных доносов. Нескольких доносов. — Глаза Бэзила сверкнули. — Мне жаль, что я вынужден это делать, лорд Сандал, но я выполняю свой долг.

— Долг — прекрасное алиби на любой случай, — кивнул Криспин, делая особое ударение на слове «алиби», отчего Бэзил невольно вздрогнул. — Не могу понять, с чего вы взяли, что эта женщина… — он заглянул в ордер, как будто забыл ее имя, — эта Софи Чампьон прячется у меня. Почему вы решили, что я стану предоставлять ей убежище?

— А вы не догадываетесь? — ухмыльнулся Бэзил.

— Нет. Вы, похоже, знаете об этом больше меня. И вообще, я впервые услышал имя этой женщины от вас и от констебля, который пришел узнать, где находились вы — вернее, мисс Чампьон — во время убийства. Кстати, как фамилия того художника, картину которого вы помогали вашей мачехе приобрести в тот вечер? Лайер? Лайес?

— Лайл, — вымолвил Бэзил побелевшими от напряжения губами. — А что?

— Я хотел бы задать ему несколько вопросов, — безмятежно ответил Криспин. — О живописи, конечно. Как вы находите его творчество? Ему хорошо удаются trompe l'oeil[3]? Знаете, такие картины, которые изображают ложные сюжеты?

— Я не знаю, лорд Сандал. Я знаком только с его пластическими композициями.

— Ясно. Впрочем, любая живопись — обман, иллюзия реальности, не так ли? Художники — наши самые искусные притворщики. И это большая удача для вас, не так ли? — Он посмотрел на Бэзила добродушно и даже весело.

— Я вас не понимаю, милорд.

— Я и не имею в виду ничего особенного. Просто в мире столько отвратительного, что если вы действительно знаток прекрасного, то должны быть благодарны обманчивой кисти художника. В любом случае, думаю, этот ваш Лайер[4] сможет дать мне то, что я ищу. — С этими словами Криспин по-дружески похлопал Бэзила по спине.

— Мы должны начать обыск, милорд, — напомнил Бэзил, вывернувшись из-под руки Криспина.

— Конечно. Я едва не забыл о цели вашего визита. Полагаю, вы хотите поскорее покончить с этой неприятной обязанностью, чтобы успеть позавтракать с вашей мачехой. Вы ведь каждое утро завтракаете вместе, не так ли?

— Да, но едва ли…

— Не нужно ничего объяснять, — перебил его Криспин. — Прошу прощения. Мне следует быть более аккуратным в словах, потому что для вас они, безусловно, болезненны. Вы ведь завтракали вместе с Констанцией в ее гардеробной, когда сообщили о гибели вашего отца, не так ли? Прошу прощения за бестактность.

— Вам не в чем упрекать себя, лорд Сандал, — сквозь стиснутые зубы процедил Бэзил.

— Вы очень добры, — отозвался Криспин. — А вот вам есть.

— Что есть?

— Есть в чем упрекнуть себя, вернее… — Он улыбнулся своей оговорке. — Вернее, упрекнуть меня. Мне не следовало отнимать у вас столько времени своей болтовней. Но ведь так важно хорошо знать своих соседей.

Бэзил бросил на Криспина ненавидящий взгляд. В гостиной появились тетушки.

— Лорд Гросгрейн-младший, как мило с вашей стороны, что вы зашли к нам, — сказала леди Присцилла с едва заметным раздражением в голосе.

— И привели с собой этих людей, — добавила леди Элеонора. — Мы давно с нетерпением ждали, когда вы придете представиться.

— Кстати, мы с Бэзилом как раз беседовали о том, насколько важно хорошо знать своих соседей, — вставил Криспин.

— Не стоит судить обо всех нас по нашему племяннику, — обратилась леди Присцилла к Бэзилу, бросив неприязненный взгляд на костюм Криспина. — Как говаривал мой дорогой брат Хьюго, «если яблоко падает далеко от яблони, оно быстро гниет».

— Нет, сестра, — возразила леди Элеонора. — «Если у жеребенка слабые ноги, он пропадет» — вот как говорил Хьюго. Я уверена, что именно так.

«Уверена?» — готово было сорваться с языка леди Присциллы, когда Бэзил грубо ее перебил:

— Прошу прощения, леди, но я должен произвести обыск.

Бэзил допустил первую серьезную ошибку. Тетушки как по команде уставились на него, готовые встать на защиту светских приличий.

— Вы действительно намерены обыскать этот дом, молодой человек? — спросила леди Элеонора тоном, который мог бы отправить на тот свет двух мужей разом.

Бэзил замялся, а леди Присцилла тем временем обратилась к Криспину:

— Дорогой племянник, что за вздор я слышу? Ты прячешь в доме что-то недозволенное?

— Конечно же, нет, — ответил Криспин. — Не знаю почему, Бэзил решил, что я прячу у себя беглых преступников. Такое подозрение оскорбительно для меня, моего имени, моего дома и памяти моего отца, не говоря уже о духе добрососедства. Очень оскорбительно.

Тетушки одобрительно кивнули Криспину, сочтя его слова достойными, и обратились к Бэзилу, перенеся на него свою неприязнь.

— Видите ли, лорд Гросгрейн-младший, — начала леди Присцилла, — наш племянник, возможно, не такой безупречный джентльмен, каким был его отец, но он не настолько дурно воспитан, чтобы делать из своего дома убежище для преступников. Преступники не признают законов приличного поведения и разрушают основы британской нации.

— Безусловно, вы понимаете, что мы не можем находиться под одной крышей с такими людьми, — продолжила ее мысль леди Элеонора. — Таким образом, вам должно быть понятно, что не следовало присылать этих людей, чтобы обыскивать дом.

— Это крайне оскорбительно для нас, — заметила леди Присцилла.

— И крайне неучтиво с вашей стороны, — подытожила ее сестра.

— «Поспешишь — людей насмешишь», как говорил наш брат Хьюго, — добавила леди Присцилла.

— Нет, сестра, — нахмурилась леди Элеонора. — Он говорил: «Если ешь без соли — куска не проглотишь». Именно так…

Леди Присцилла надменно приподняла бровь, и сестра покорно замолчала. Воспользовавшись паузой, леди Присцилла обратилась к Бэзилу:

— Мы склонны расценивать обыск как нанесение личного оскорбления нашей семье.

— Уверяю вас, я не имею намерения оскорбить вас, но вынужден исполнить свой долг. Я делаю это по приказу ее величества.

— Вас прислала Лиззи? — недоверчиво переспросила леди Элеонора. — Лиззи знает, что вы явились сюда?

Бэзил сжался и словно уменьшился вчетверо, когда услышал, как знатные дамы, которые с ним беседуют, называют королеву Англии попросту Лиззи.

— Я являюсь полномочным представителем ее величества в этом приходе, — запинаясь, ответил он.

— Значит, это не она вас прислала. Я так и думала. Лиззи никогда не позволила бы нанести нам такое оскорбление. Племянник, принеси мне бумагу и чернила, — приказала она Криспину. — Я напишу ей немедленно.

3

Изображение, создающее иллюзию реальности (фр.).

4

Игра слов: liar (англ.) — лжец, обманщик.