Страница 33 из 52
— Ага, — ухмыльнулась Алена. — Я поняла. У него были все возможности спихнуть тебя за борт. Значит, обыкновенная кража? Ты случайно увидела вора, облюбовавшего реквизиторский цех?
— Ну да, — неуверенно произнесла Саша. — Я случайно обернулась, он испугался, что я его увидела, и прицелился… Ой, нет!
— Что? — хором воскликнули Арье и Алена.
— Он был одет точно так же, как и визитер Нонны Победимовой в первый день плавания, — сказала Саша. — Видимо, Нонна оговорила себя от страха. Никакой это не сон. Преступник не отказался от своих замыслов…
— Каких замыслов? — нахмурился Арье.
— Изображать ужастик на судне, — серьезно ответила Саша. — По-моему, кто-то развлекается здесь по собственному сценарию, Сергей Аркадьевич.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Носов спал беспокойно. Впервые за многие дни, месяцы и годы он проводил ночи в одиночестве. Напрасно он надеялся, что партнерша по игре отправит ребенка в детскую каюту, а сама появится у него. Или пригласит его к себе. А ведь сколько работы было проделано! Сколько комплиментов было произнесено, сколько тонких подходов соответственно женской психологии и, в частности, психологии одинокой матери, осуществлено. И все впустую, вхолостую… Было чему удивиться, из-за чего огорчиться. Промаявшись всю ночь, Евгений проснулся почти новым человеком. И эта новизна его совершенно не радовала. «Ника, Ника, — с горечью думал он, бреясь. — Ты не женщина, ты — богиня. Не в смысле — супер, а в смысле — холодная, мраморная и фригидная. Может быть, ты вообще богиня с острова Лесбос?» Про богинь этого острова Евгений не знал ни черта. Но где-то читал, что слово «лесбиянка» произошло от его названия. Побрившись, он понял, что обижен. До глубины души. Интересно, как это чернявому удалось медсестру так быстро окрутить? Понятно, что она — барышня не первой молодости, но ведь… чудо как аппетитна. И провели они эту ночь вместе, совершенно точно провели! Жека это своим высокосексуальным нутром чуял. Как они вечером друг на друга смотрели! И на мальчишку. Эти взгляды означали только одно: сегодня спим вместе, как бы решить детскую проблему? Но детской проблемы не было, Носов и это видел. Паренек обожает мать, готов на все, лишь бы ей было хорошо. Эх, если и рожать детей, то только вот таких, чтобы родителей понимали.
Отправляясь на завтрак, Носов еще одно новое чувство в себе обнаружил — ненависть. К женщине! Это находилось за пределами его понимания, но было именно так. Подходя к столу с яствами на любой вкус, он еще думал: может быть, журналистки — не совсем женщины. Работа — сплошная беготня, от этого женственность сходит на нет, и женские потребности, наверное, тоже. Ненавидеть журналистку — значит ненавидеть не женщину, а средний пол. Но когда Жека взял первый бутерброд и налил себе крепкого кофе, он уже не сомневался, что вполне способен возненавидеть и женщину. Которая не отвечает ему взаимностью. И эта способность его напугала. Ведь так бог знает до чего можно дойти. Знавал он таких ненавистников. Сначала одну бабу невзлюбят. Потом — все бабы дуры и сволочи. А потом надувную дуру себе покупают. Или со стаканом ночку коротают. И неизвестно, что гаже.
Нет, с этой надутой, вернее, сдутой дурой следует поговорить, сказал он себе. Она чего думает — если в газете работает, то простой плотник ей уже и не пара? А при чем тут вообще профессии? Ведь он мужик вполне культурный, в политике и спорте разбирается, в кулак не сморкается, руками только дичь ест или когда под рукой столовых приборов нет. И внешность у него красивая. Как у Бандераса. Она слишком разборчивая? Но как можно понять мужчину, не пообщавшись с ним близко? Может быть, он среди ее полюбовников самым крутым окажется? Да и не похоже, что у нее полюбовников много… Взгляд тоскливый, злой. Нет, баб этих иногда невозможно понять.
Заметив вошедшую в ресторан Нику, он дал ей возможность выпить чашку кофе и съесть ужасное блюдо под названием «мюсли» («Звучит прямо как сопли», — думал Евгений), и только потом подошел к партнерше по игре.
— Ну чего ты? — грубовато проговорил он. — Я тебя вчера ждал. Думал, в карты сыграем. На раздевание. И на прочие интересы.
— А что бы я дочери сказала? — вскинула брови Войтановская. — И вообще. Мы знакомы четвертый день. За кого ты меня принимаешь?
— Принимал за нормальную взрослую бабу, — тяжело вздохнул Евгений. — До сегодняшнего утра. Мы ведь договорились. Или я чего-то недопонял?
Ника открыла было рот, чтобы ответить резко и решительно — это угадывалось по ее лицу, но тут в ресторан ворвалась ее дочка, подпрыгнула и повисла у нее на шее.
— Привет, мамуля! — весело воскликнула она и попыталась чмокнуть мать в ухо. — Давно не виделись! Ты извини, что я к тебе спать не пришла, я комп в четыре утра выключила. Там такие крутые игры! А ты где ночью гуляла? Я к тебе в два заходила — дискетку хотела взять. Неужели ты гуляла под дождем?
— Нет, Сонечка, — глухо проговорила Ника и высвободилась из объятий дочки. — Мне так скучно стало без тебя, заснуть не было никакой возможности. Сходила в бильярдную, покатала шары.
— Хм… — Соня Войтановская недоверчиво посмотрела на мать. — А почему ты меня не позвала? Если тебе было скучно, я бы пришла. И почему ты пошла развлечься именно в бильярдную? Разве ты умеешь играть в бильярд?
— В том-то и дело, что нет, — вымученно улыбнулась Ника. — Но всегда хотела научиться. При людях позориться неудобно. А в два часа ночи в бильярдной никого не было. Хватит болтать, иди, ешь скорее. Нам еще в гримерку перед съемкой идти.
— Зря ты отправилась туда, — не унималась Соня. — Пришла бы ко мне, я бы тебе новый гейм-трек показала. Кстати, зря ты свой мокрый плащ в ванной не повесила. Ты что, про него забыла? Ладно, пойду фруктовый кефир искать. Ты уже позавтракала? Где меня ждать будешь?
— На палубе, — ответила Ника. — Хочу проветриться. — С этими словами она, избегая смотреть на Носова, быстро вышла из ресторана.
Евгений был изумлен. Он даже не сразу вспомнил, что собирался сказать Сонечке пару ласковых слов насчет необходимости здороваться по утрам не только с мамой, но и с прочими взрослыми. Особенно с членами собственной команды. Несколько секунд он переваривал услышанное. А затем отправился вслед за Никой.
— Так-так… — пробормотал он, подойдя к ней, опершейся на перила. — Нам было скучно и мы пошли в бильярдную? Могу я узнать, кто составил нам компанию?
— А какое тебе, собственно, дело? — равнодушно проговорила она. — Что ты вообще ко мне привязался? Разве я обязана давать отчет?
— Я тебе совсем противен? — Носов попытался сменить тактику и заглянуть ей в глаза. — Вчера мне казалось иначе…
— А что было вчера? — рассердилась Войтановская. — Два крепких коктейля? Разговоры об искусстве и политике, в которых ты ни черта не смыслишь? Томные взгляды и прикосновения в парах алкоголя? Евгений, если уж так случилось, что мы играем вместе, с этим придется примириться. Но, пожалуйста, не рассчитывай на большее. Ты никогда не станешь мне больше, чем партнером.
— Конечно, не стану, — ухмыльнулся Жека. — А кто-нибудь об этом говорит? Мне просто хочется сделать приятное женщине, с которой на время меня свела судьба и которая мне понравилась. Жениться ни на тебе, ни на ком другом я пока не собираюсь. Но… неужели тебе… этой ночью… не хотелось ощутить… радость от восхищенного мужского взгляда?
— Этой ночью мне хотелось играть в бильярд, — отрезала Войтановская. — Давай закончим этот беспредметный разговор.
— Закончим, — согласился Носов, медленно распаляясь. — Только напоследок хотелось бы тебе вот что заметить. Ни близким, ни малознакомым людям не следует так явно врать. Потому что это потом боком может выйти. Ну, сказала бы, что тебе нравится другой и время ты собираешься с ним проводить. Я бы понял и другую подружку себе поискал бы. Но зачем изображать из себя… любительницу бильярда? Вон, дама со взрослой дочерью тоже из себя королеву изображала, на всех сверху вниз смотрела, пока ей этот хлюпик в пару не достался. А мы тут еще спорили, кого она выбрать соблаговолит… Гляди и ты доизображаешься!