Страница 10 из 38
А выполнить такой объем работ могли, трудясь ежедневно, не менее двух тысяч человек. Землекопы выкапывали рвы для закладки фундаментов, возчики подвозили известняк, каменотесы старательно отделывали лицевые поверхности блоков, специальные работники готовили известь, каменщики укладывали известняковые блоки и возводили стены, кузнецы ковали скрепы для камня и делали различные инструменты для работы, плотники устраивали леса и подмости, настилали кровли на готовых стенах и башнях. Всем хватало дел.
До той поры Русь не знала сооружений подобного масштаба. Каменный Кремль, возвышавшийся над одами рек Москвы и Неглинной, свидетельствовал ^ силе и мощи Москвы. Он стал третьим, после Нов-рода и Пскова, каменным укреплением по всей северовосточной Руси.
Московский Кремль, возможно, походил на город, который впервые увидел сказочный князь Гвидон:
Стены с частыми зубцами, И за белыми стенами Блещут маковки церквей.
Белокаменные укрепления вскоре доказали свою неприступность: дважды безуспешно пытался захватить Кремль литовский князь Ольгерд. Много раз белокаменная крепость спасала москвичей от набегов степняков-кочевников, которые ни разу не взяли города в честном бою. Историк И. Забелин писал о том, что каменные стены у самих москвичей подняли и возвысили чувство независимости и стойкости в борьбе с врагами.
До нас не дошли белые стены Кремля, только их остатки находят археологи. И эти находки говорят о том, что наши предки строили так прочно, что через сто с лишним лет некоторые башни и участки новых кирпичных стен поставлены на тех же основаниях и они стоят до сих пор.
Белокаменные стены возводили мастера, которые уже имели опыт строительства из этого материала. К тому времени уже было построено в Кремле несколько храмов из белого известняка, в том числе и главный Успенский собор. Он стоял на том же месте, где и сейчас возвышается грандиозный собор XV столетия. В 1329 году заложили первую в Москве каменную колокольню — церковь Иоанна Лествичника «иже под колоколы». Она служила к тому же еще и дозорной башней. На том же месте впоследствии поднимется новая звонница, или колокольня «Иван Великий». Тогда же, в XIV веке, возвели белокаменный собор Михаила Архангела, но и его в свое время заменили новым.
Не много творений древних зодчих сохранилось до нашего времени. Некоторые строения разобрали по ветхости, другие разрушились сами потому, что известь была «не клеевита» или «камень нетверд». Но тем не менее не вызывает сомнения тот факт, что каменное строительство началось в Москве задолго до сооружения известняковых стен. Белые храмы вместе со стенами Кремля определяли лицо в общем-то деревянной Москеы. Но именно они позволили называть ее в веках белокаменной.
В середине XIII века в огненной буре, сопровождавшей нашествие монголо-татарских орд, погибло большинство древних русских городов, в том числе Владимир и Киев. Тяжелая неволя ига, установившаяся на два с половиной столетия, затормозила развитие экономики и культуры страны. Прекратилось и каменное строительство. Лишь Новгородская земля да Псков, не подвергшиеся разорению, продолжали сохранять традиции русского зодчества.
Но с конца XIII столетия началось возвышение Москвы. В XIV веке она стала столицей Великого княжества Московского. После Куликовской победы, окрылившей русский народ в его борьбе за освобождение от ордынского ига, возросло значение Москвы как стали строить из камня.
Самые первые каменные храмы столицы, как мы уже говорили, не сохранились, но представление о том, как они выглядели, дают результаты археологических раскопок, изображения на иконах и летописные описания. Ученые установили, что архитектура столицы наследовала черты зодчества наиболее развитых феодальных княжеств и постепенно обрела самобытность.
В XIV— первой половине XV столетия образцом Для московских строителей служили владимирские сооружения. Была перенята крестово-купольная система храмов и техника кладки из белого камня. Фундаменты, как и во Владимире, выкладывали из дикого, т.е. неправильной формы, камня, а наружные и внутренние стены облицовывали тщательно отесанными прямоугольными блоками известняка. Тело стены заполняли бетоном, состоящим из битого и более рыхлого камня, залитого смесью извести и песка с водой. Но качество кладки в Москве уступало владимирской: швы известкового раствора здесь делали толще и обработка камня была не столь филигранной.
Может быть, это происходило от того, что были утрачены за длительное время навыки обработки известняка и технические приемы возведения прочных каменных зданий. А может быть, экономические возможности Московского княжества поначалу не позволяли затрачивать большие средства и много времени на строительство. Требовалось быстро и не очень дорого строить здания, которые своим обликом отражали бы новое время, новые идеи. Поэтому в раннемосков-ской архитектуре не было точного копирования образцов Владимирской школы.
Спокойные, уравновешенные композиции владимирских храмов, их декоративная пышность не вполне удовлетворяли московских владетелей. И на первый план строители выдвигают здесь суровость внешнего облика, подчеркнутую динамику композиции здания, как бы отразивших собой бурную и напряженную эпоху формирования новой государственности.
От тех времен целиком, не фрагментарно, сохранилось лишь несколько храмов. Один в Москве и несколько в Подмосковье, но все они дают нам полное представление о характере раннемосковского зодчества.
В 20-е годы XV столетия в одном из оборонительных форпостов столицы — Андрониковой монастыре возвели белокаменный Спасский собор. Неоднократные перестройки за его долгую жизнь исказили облик здания, но реставраторы вернули храму былую красоту. Собор считается наиболее совершенным произведением раннемосковского зодчества. Он мало похож на храмы Владимирской Руси. В отличие от них Спасский собор как бы вздымается над землей. Это ощущение достигается благодаря конструкции здания. Зодчие сделали угловые части храма намного ниже центральных и соответственно перекрыли здание ступенчато возвышающимися сводами. Каждому фасаду снаружи придали килевидное (с защипом по середине) очертание, что еще более подчеркнуло устремленность здания ввысь.
Ближе к владимирским строениям стоит Успенский собор на Городке в Звенигороде. Он был возведен около 1400 года и считается самым древним на Московской земле. По стилю он как бы связывает Владимирскую и более позднюю Московскую школы.
Успенский собор стоит на высоком живописном холме у излучины Москвы-реки. Его облик предельно прост. Квадратный в плане, с тремя апсидами с восточной стороны, одноглавый. Глава на довольно высоком и широком барабане с узкими щелевидными окнами опирается на четыре массивных столба, установленные внутри здания. Подобными были и храмы северо-восточной Руси домонгольского периода. Звенигородский собор роднит с ними и одинаковая кладка белокаменных стен.
Однако Успенский собор лаконичнее, строже и скромнее своих предшественников. Вместо почти сплошного скульптурного убора Дмитриевского собора во Владимире здесь лишь резной пояс шириной немногим более одного метра. Узкие ленты такой же плоской резьбы опоясали барабан и апсиды. Узор, как считают специалисты, был вырезан на камне уже после его укладки в стены. Качество резьбы не уступает лучшим образцам работы древних мастеров. Только мы не найдем здесь ни львов, ни грифонов, ни сказочных птиц и ликов святых. Пояс состоит из геометрического орнамента и переплетения стилизованных цветов и стеблей.
Неизвестные зодчие Успенского собора на Городке в Звенигороде нашли удивительно верные пропорции и во всем сохранили чувство меры. Его образ спокойно величав и монументален. И вместе с тем он изысканно-изящен, легок и грациозен.
Высота собора от уровня земли до маковки главы чуть больше 20 метров при ширине 13 метров. Скромно он белеет на вершине холма и кажется совсем миниатюрным, но вблизи производит впечатление внушительное, размеры его кажутся больше, чем на самом деле. Понятно, почему в старину собор считался «зело великим». Такой оптический эффект достигнут благодаря применению специальных конструктивных и оптических приемов. И куб собора, и проемы окон, и барабан — словом, все архитектурные элементы кверху сужаются. Узкие удлиненные окна, килевидные завершения порталов, а прежде и сводов, создают впечатление устремленности ввысь. Даже камни уложены в стенах так, что имеют здесь большую высоту, чем ширину. Все это придает зданию вертикальную направленность, движение вверх.