Последний

Колесник Андрей Александрович

ПОСЛЕДНИЙ

Пролог

Тёплым осенним вечерком, в самом преддверии праздничной недели, когда грифоны начинали вить гнезда, а мантикоры углублялись в пещеры, дабы предаться брачным играм на южной дороге к Альсидару было как всегда оживлённо.

Оторванные от цивилизованных высот провинциалы спешили за выходные поскорее продать свои товары и купить в городских магазинах подарки, чтобы успеть вернуться домой к началу Первого Дня[1]. Тачек, бричек, тележек, возков, обозов было так много, что это зрелище сражало сердца впервые взятых с родителями 'в город' мальчишек наповал. По дороге на Альсидар двигалось столько людей, что их можно было бы принять за армию! Все от мала до велика спешили к городу! От деревенского пьяницы в стоптанных калошах, до предместного земледельца на заделанном под карету возу со своей шумной женой и многочисленными иждивенцами! Отдельной большой категорией были стайки развесёлых девиц, выехавших, вроде как помочь, а на деле — рассчитывающих полюбоваться на городские чудеса и купить себе красивые бусы, серёжки или колечко.

На продажу тащилось что угодно — от бурой свёклы и рыжеватых мандаринов, до крупного скота и рукоделья вроде собственноручно вязаной кофты. По особому для всей честной Оси случаю ворота храмового города оставались открытыми круглые сутки. Очереди казались бесконечными. Особенно те, что продвигались с Полудня. Этому способствовала не только заселённость южных предместий, но и находящийся несколько южнее города вход в Преисподнюю. Там сейчас было поистине жарко — люди спешили домой или в гости к давно не виданным родственникам, пользуясь быстротой которую предоставляла Бездна.

Альсидар всех встречал одинаково радостно — аляповато-яркими вывесками на стенах, приглашающими на увеселительные представления. В самые полезные магазины с 'самыми низкими ценами'. Нарядными штандартами, побеленными, покрашенными домами и праздничными венками на балконах и окнах.

И Храмом. Храм, к которому вели, в конечном счете, все дороги Альсидара, был главной местной достопримечательностью. Гигантских размеров прямоугольный колосс издали похожий своим видом на огранённый кристалл, в преддверии праздничной недели начинал по ночам мерцать таинственным золотисто-малиновым светом, приводя и детей и взрослых в дикий восторг. Лишая работу фонарщиков всяческого смысла, ведь дивное сияние плыло над всем городом, избегая лишь самым мелких проулков. Храм не имел конкретного названия и не был посвящён кому-то из Богов, но считался главной святыней Оси. Символом послушания смертных мудрости Владык.

Некоторые ортодоксы даже предполагали, что Храм на самом деле держит на себе весь мир, и не будь его, Ось перестала бы существовать. Эдакий мировой гвоздь. Официальная религия высказываться по этому поводу не торопилась. Ровно, как и опровергать такую точку зрения, считая суеверные слухи очень полезными.

В любом случае на эти праздники обитатели Оси со всех её уголков приезжали в Альсидар именно ради сияния Храма. Их социальное положение, возраст и пол не играл при этом совершенно никакой роли. Богатые и бедные… хотя преимущественно все же бедные. Сияние дарило здоровье, долголетие и счастье. По крайней мере те, у кого ничего из перечисленного не было, в это искренне верили.

Отличительной чертой религиозных паломников было то, что почти все они одевали грубоватые бежево-серые плащи, по фасону напоминающие одежды священнослужителей. Только без каких-либо отличительных знаков и символов. Гвардейцы, стоя на воротах, только устало прикрывали глаза, едва завидев очередную группу молельщиков и пропускали их без лишних вопросов. Потому и не заметили, как в Альсидар пришёл тот с кого начнётся наша история.

Он прошёл Полуденные врата уже на закате, когда подступы к городу освещали специально разведённые костры, и ступив на священные земли города некоторое время просто брёл, без видимой цели, среди сотен таких же. Сливался с рабочими, селянами, паломниками и праздными путешественниками. Проявляя удивление там где нужно было удивляться и восторгаясь там где следовало. Только оставаясь при этом почему-то самим собой. Теряясь среди прочих, но, не теряя своей независимости.

Свечение Храма встречало возле самых ворот, подкрашивая валящий из каминных и печных труб дым, создавая непередаваемую красочную атмосферу рождающегося чуда. Люди вокруг охали, ахали и поражённо цокали языками, тыкали пальцами рассматривая многочисленные диковинки, а также товары на лотках особенно хитрых уличных торговцев, специально задерживающихся до позднего вечера, чтобы подороже всучить какому-нибудь простофиле кажущийся таким красивым хлам. Со всех сторон на гостей наседали всевозможные менялы и сомнительного вида покупатели, предлагающие свои услуги.

— Меняю этот браслет на двух твоих коз! — толковал солидного вида толстяк в собачьей шапке озадаченно чешущему затылок пахарю. В его руке поблёскивал дешёвыми стекляшками крашенный под золото браслет: — Ты не думай, ты бери скорее! Это ж самые что ни на есть натуральные убларские рубины.

— А што так дёшево? — подозрительно потрогал 'рубины' мужик.

— Ха! Тоже мне умник нашёлся! — не растерялся собачья шапка. — Если б моей жинке кожух к зиме не был нужен, думаешь, я бы продавал?

Мотыжник готов был клюнуть. Спекулянты, ростовщики, воры и мошенники на этих выходных так же спешили работать — все они, будучи в глубине души людьми богобоязненными старались сбыть все полученное нечестным путём в чистое серебро до начала праздников. Даже без учёта комиссионных и налогов.

Впрочем, встречались и более любопытные случаи. Вроде… вроде во-он того малого, что безропотно пошёл следом за подозрительными дядьками 'перекинуться в картишки'. Мошенники рассказывали весёлые истории и показывали своё расположение к сельскому бирюку, про себя уже наверняка считая доход от нарядной одёжки того. И не замечая весёлых бесенят спрятавшихся глубоко в глазах 'дурачка', ровно, как и его рук с длинными поразительно тонкими (и наверняка ловкими) пальцами, для порядка измазанных землёй.

— Лучшие игрушки! Подходите, выбирайте! Лучшие игрушки! — призывно кричал торговец, сидя на невысоком чурбаке в окружении белой стружки и разложив перед собой сплетённых из соломы и ярко раскрашенных куколок.

— Бусы, ожерелья, кольца, мониста… — монотонно бубнил другой, воровато озираясь по сторонам.

— Магический свет для ваших светильников! Самый дешёвый, на основе натуральной магической энергии Гемона Небесного!

Кажущаяся при входе в город спаянной и дружной очередь постепенно рассеивалась, находя своё место в калейдоскопе весёлого обмана. Кто-то зазевался, глядя на движения красных накидок и полупрозрачных шалей черноволосых танцовщиц, извивающихся под звуки флейты в приоткрытом шатре. Кому-то тут же понадобилось в трактир, а кто-то замечтался, рассматривая всевозможные выставленные на продажу поделки, вроде тех же источающих зелёный и синий свет камней, которыми украшали двери богатые лавки и мастерские.

Главная улица все не кончалась и не кончалась, ведя вперёд, под горку к по-прежнему далёкому Храму, возвышающемуся и словно бы поддерживаемому с четырёх сторон тянущимися к нему каменными ступеньками. Тут надо заметить, что весь замысел зодчих, возводивших город в незапамятные времена, раскрывался издали. На расстоянии Альсидар выглядел как пирамида, с четырьмя ступенями, роль которых играли разделяющие районы крепостные стены с бойницами и башнями, а Храм, казался тупым наконечником пирамиды. Подлинной драгоценностью.

Городовые, встречаясь почти на каждом углу, громогласно покрикивали:

— Проходи! Не задерживайся! Проходи! — размахивая руками и чуть не силой подталкивающие деревенщину идти скорее, освобождая проход.

В предпраздничное время все ворота Альсидара делящие город на районы от нижнего к высшему были открыты, и формально любой мог пешком дойти до самого Храма. Другой вопрос состоял в том, что не каждого бы пустила охрана, которой появлялось все больше, чем дальше проходили гости.