Тень Стигии

— Может, лучше подыскать другую дорогу?

— Поздно! Они уже увидели свет твоего факела. Торопись!

Из-под арки доносились все более громкие завывания. Оставив сомнения, Соня бросилась вперед и очутилась в огромной, прямо-таки исполинской пещере. Вряд ли даже древние строители сумели бы высечь такую. Скорее, пещера была естественного происхождения. Свод ее вздымался на немыслимую высоту, а размеры невозможно было определить на глаз: не хватало света факела, и дальние стены терялись в кромешной, непроглядной тьме. С неровного свода свисали толстые каменные сосульки в три-четыре человеческих роста, которые местами так плотно прилегали друг к другу, что выглядели занавесом. По каменному дну текла подземная речка, делившая пещеру на две неравные части.

Соня и ее спутница оказались на левом берегу речки, в меньшей части пещеры. А в большей части… Казалось, какие-то птицы ростом никак не меньше коня свили там себе гнезда: бесформенные и безобразные кучи сучьев, веток и соломы заполняли почти все подземелье. Это и был пещерный город хейворков. Выскочив с факелом из-под арки, Соня увидела там, в полутьме, сотни, если не тысячи пар красных точек: хейворки пристально глядели на непрошеных гостей. Кошмарные твари, похожие на огромных обезьян, обросших косматой шерстью, завывали все громче и громче, не на шутку разгневанные вторжением. Это зрелище настолько заворожило Соню, что она промедлила мгновение и чуть не поплатилась за это жизнью.

Из гнезда, сложенного возле арки, выскочил хейворк и бросился на нее. Вспомнив советы Нежити, девушка выставила перед собой факел. Гигантское существо испуганно шарахнулось от него.

— Ага, огня не любишь!

Соня ткнула факелом в гнездо. Солома, которая лежала тут, наверное, не один десяток лет, мгновенно вспыхнула, а девушка во весь дух припустила вдоль берега. «А если факел погаснет?» — вдруг подумала она, на бегу выхватила из-за спины еще один факел, зажгла его от первого и сразу почувствовала себя уверенней. Подняв факелы над головой, Соня увидела, что вниз по течению, там, куда она бежала, темнеет еще одна арка. Но возле нее тоже было гнездо, и его охраняли!

— Торопись! — прошипела Нежить.— Хейворки переходят реку!

Соня помчалась к спасительной арке. Хейворк, что сидел в гнезде, начал кидать в нее обломки сучьев, потом соскочил вниз и ринулся в атаку. Увернувшись от огромной лапы, пытающейся схватить ее, Соня ткнула в бок страшилища факелом — на свалявшейся шерсти осталось горящее смоляное пятно, тошнотворно запахло паленым. Мерзкая образина, охваченная огнем, завыла и бросилась в реку. Соня быстро обернулась: первый хейворк, видимо, напуганный тем, что увидел, не спешил догонять ее, но остальные уже почти перебрались через реку и подходили к берегу!

Брод представлял собой обломки каменного моста, некогда обрушившегося в воду. Когда Соня снова подбежала к арке, она уже знала, что делать.

Ухватив длинный сук и использовав его в качестве рычага, девушка повалила гнездо, стоявшее возле выхода, так, что густо переплетенные сучья и ветки перекрыли большую часть прохода. Ловко, точно змея, юркнув в оставшуюся щель, Соня подожгла их.

— Молодец,— кивнула Нежить,— неплохо соображаешь. Теперь они долго в проход не сунутся.

— Не так уж это оказалось сложно,— отозвалась Соня.

— Просто они опомниться не успели,— ответила Нежить.— Промедли ты еще несколько мгновений, и эти твари разорвали бы тебя в клочья. Но идем! Огонь не будет гореть вечно.

Они снова двинулись в путь по каменным коридорам, снова открывались боковые проходы: то по правую руку, то по левую, снова гулкое эхо порождало ощущение, что где-то рядом идет целая толпа людей. Факелов оставалось все меньше и меньше. Коридоры казались Соне бесконечными, они так походили один на другой, что это однообразие усыпило бдительность девушки, а может, дерзкий прорыв через подземный город придал ей излишнюю самоуверенность, и это едва не стоило ей жизни.

Совершенно неожиданно из бокового хода выскочил еще один хейворк. Мерзкая тварь схватила девушку. Сила «объятий» была столь чудовищна, что перед глазами Сони завращались огненные круги. Затем ноги ее оторвались от пола, и она почувствовала, что ее поднимают в воздух. Она попыталась освободиться, но в этих лапищах была столь же беспомощна, как щенок в руках человека. Страшная лупоглазая морда гримасничала, шлепая тонкими серыми губами, за которыми виднелись клыки, способные запросто откусить человеку голову.

Ослабевшие пальцы девушки разжались, и факел выпал из них. Звука его падения Соня не услышала: стояла мертвая тишина, как в тягучем ночном кошмаре. Соня пыталась сделать вдох, но в сдавленную грудь не проникал ни один глоток воздуха, а в ушах вдруг зазвонили гулкие колокола. Мучаясь от удушья, она раскрыла рот, но воздуха не осталось даже на то, чтобы крикнуть… И вдруг ослепительная синяя вспышка взорвала темноту. Хейворк взвизгнул и, выпустив Соню, прикрыл ладонями глаза. Полуослепшая от боли, еще не успевшая сообразить, что происходит, Соня не сумела смягчить удар и рухнула на колени, а потом завалилась на бок, больно стукнувшись о камень головой.

— Убей! Убей его! — визжала Нежить.

Неловко вскочив на ноги, девушка выхватила меч: у нее не было времени поднимать копье или факел, все еще горевший на каменном полу. Когда хейворк снова ринулся вперед, Соня выкинула перед собой меч и, почувствовав, как он вонзился в упруго-мягкое брюхо твари, повисла на рукояти. Хейворк взревел так, что у нее заложило уши, но тут же умолк, зашатался и повалился прямо на Соню.

В этот же миг и факел погас. Залитая целыми потоками горячей крови, чувствуя прикосновения скользких, еще содрогающихся внутренностей, девушка отчаянно пыталась выкарабкаться из-под огромной туши. Наконец ей это удалось, и Соня дрожащими руками принялась высекать огонь. Факел запылал, осветив картину жуткого побоища. Мертвый хейворк занимал всю середину прохода, а кровавая лужа растеклась от стены до стены.

— Послушай,— сказала Нежить,— я сумела помочь тебе, ослепив хейворка вспышкой, но наше счастье, что он был всего один. Неплохо бы тебе быть осторожнее.

Ох, как взбесил Соню этот безразличный, поучающий тон! Ничего не ответив, она поднялась с пола, выдернула из-под туши меч — замечательное оказалось оружие! — вытерла его о косматую шкуру чудовища и сунула в ножны. Что еще? Копье, которое так и не пригодилось, погасший факел. Подобрав все это, девушка зашагала дальше. Она чувствовала себя так, как будто ее скинули с лестницы: болел каждый мускул, каждый сустав. Теперь, приближаясь к очередному боковому проходу, она двигалась мимо него очень осторожно, выставив вперед факел и держа меч наготове. Быстрее бы закончился этот путь! Она чувствовала себя измученной и нестерпимо грязной. Хотелось смыть с себя кровь, но единственный водоем, который она видела в этих подземельях, остался далеко позади, в большой пещере, и возвращаться туда Соня не собиралась.

Дальнейший путь она помнила смутно. Воздух пещеры был насыщен запахом хейворков, а может, сама Соня пропиталась им насквозь. Пламя факела то затухало, то ярко вспыхивало, металось и приплясывало, по неровным каменным стенам скакали тени, рисуя на них необычные картины. На мгновение вдруг показывалось каменное лицо, которое тут же превращалось в бесформенную мешанину темных и светлых пятен, в следующий миг вырисовывался силуэт какого-то зверя, а странные мелкие трещины напоминали какие-то письмена. Что это было: игра воображения или работа древних каменотесов, почти до неузнаваемости искаженная и изуродованная временем? Кто знает… Земля под ногами была усыпана осколками камней, которые мешали идти. Порою среди них попадались кости.

Стояла глубокая ночь, когда ход наконец вывел их наружу. Очередная арка открывалась в узкое ущелье, по дну которого текла небольшая речушка. Соня прямо как была, в одежде, вошла в нее, и, хоть ледяная вода обжигала, девушка довольно долго плескалась, с наслаждением смывая с себя грязь и кровь. Казалось, холодная чистая вода уносит и боль ушибов, и усталость, и подавленное настроение, не покидавшее Соню с тех пор, как ее едва не погубила собственная беспечность.