Гаури

— Амру дома? — спросил он их.

— Иди отсюда, если жизнь дорога, — проворчал один из них. — Убирайся в свою деревню.

У этого парня была жидкая козлиная бородка. Он встал и преградил Панчи дорогу колом, который держал в руках.

— Да кто ты такой? — обозлился Панчи. — А ну, пропусти! — И отвел рукою кол в сторону.

Тогда второй парень, плотный, с пушистыми усами, не говоря ни слова, ударил Панчи по лицу. В тот же момент козлобородый поднял кол и обрушил его на голову Панчи, но промахнулся и лишь слегка оцарапал его лоб.

Не обращая внимания на боль, Панчи кинулся на козлобородого и попытался вырвать у него кол, но усатый схватил его сзади.

— Ничего у вас не выйдет! — кричал Панчи, отбиваясь от них. Но ему приходилось туго.

Адам Сингх не выдержал и бросился вперед, чтобы разнять их.

— Удхо! Мадхо! — закричал он усатому и козлобородому. — А ну перестаньте!

Женщины и дети, привлеченные шумом, высыпали из домов. Но это смутило Удхо так же мало, как и мудрый совет старого Адама Сингха. Оторвав Панчи от козлобородого, он поднял его высоко в воздух и швырнул на развалины дома.

— Опомнитесь! — снова закричал Адам Сингх, обращаясь на этот раз к козлобородому Мадхо. — Кончится тем, что вас повесят за убийство!

Мадхо в ответ так выругался, что Адам Сингх утратил все свое благоразумие. С налитыми кровью глазами он бросился на негодяя и закатил ему звонкую затрещину.

Мадхо схватил Адама Сингха, повалил на землю, уселся на него верхом и обрушил на его ребра град ударов. Но Адам Сингх вывернулся, всей своей тяжестью прижал Мадхо к стене и начал дубасить с неистовством гордого раджпута[26].

Увидев, что отец ввязался в драку, Паро бросилась к нему, крича сквозь слезы:

— Отец, отец, уйдем отсюда!

В этот момент Панчи, ловко подставив Удхо ножку, ухитрился свалить его на землю и схватить за горло. Неизвестно, чем кончилось бы дело, если бы в дверях своего дома не показался Амру с кальяном в руках. Увидев своих дружков в беде, он закричал:

— В чем дело? Из-за чего драка?

Панчи вскочил на ноги и вызывающе крикнул:

— Отдавай мне мою жену, которую ты продал, а не то я тебя прикончу! Клянусь богом!

— Придержи язык, выродок! — рявкнул Амру, бросил кальян и двинулся к Панчи. При всей своей подлости трусом он не был.

Но не успел Амру схватиться с Панчи, как Удхо, горя желанием отомстить за испытанное унижение, подкрался сзади и изо всех сил ударил Панчи колом по голове. Из раны хлынула кровь, Панчи зашатался и упал на землю.

Адам Сингх, оставив Мадхо, бросился к Панчи. Паро кинулась к женщинам за водой.

Выполнив работу, за которую им было заплачено, Удхо и Мадхо дали тягу.

— Запомни! — закричал Амру. — Такой прием ждет здесь всякого, кто выгоняет свою жену из дому, а потом еще приходит сюда обзывать нас!

Он поднял свой кальян и попытался раскурить его.

— Но ведь он муж твоей племянницы! — заметила одна из женщин, наблюдавших драку.

— Господи, да они небось убили его! — запричитала другая.

— Нет, нет! Не может этого быть! — раздался голос Лакшми.

Она бросилась к Панчи, неподвижно лежавшему на земле, и зарыдала. Казалось, она была не на шутку испугана. Лакшми знала, что Амру хотел дать Панчи от ворот поворот, но не думала, что он подстроит такое зверское избиение.

— Скажи мне, Адам Сингх, он будет жить? — спросила она.

— Будет… Он только сознание потерял… — начал Адам Сингх и не мог продолжать дальше от волнения.

Паро принесла стакан воды. Лакшми взяла его у нее из рук и поднесла ко рту Панчи. Он открыл глаза.

— Пей, сынок, пей! — обрадованно сказала Лакшми.

— Отдайте мне мою жену, — беззвучно прошептал Панчи, отстраняя рукой стакан. Видно было, что он хотел крикнуть, но у него просто не хватило на это сил.

— Не надо волноваться, сынок, — сказал Адам Сингх.

— Дайте я сама напою его, — проговорила Паро и взяла стакан из рук Лакшми.

Панчи пил воду, стараясь не глядеть на Паро, — ему было стыдно, что его побили.

— Позовите полицию, дядя, — сказал он Адаму Сингху. Чувствовал он себя очень скверно. При виде крови, которая продолжала течь из раны на его голове, Лакшми снова запричитала, колотя себя кулаками в грудь.

— Потерпи, сынок, — сказал Адам Сингх. — Выпей еще воды…

— Ишь ты, заголосила! Жалостливая какая! — сказал Панчи, глядя на Лакшми. — А сама продала мою жену… Я убью ее, если вы не уберете ее отсюда! Пусть я кончу свою жизнь на виселице, но я убью их обоих — и старуху, и эту грязную свинью Амру! Помогите мне встать!..

Но на это у него не хватило сил. Какая-то женщина вновь поднесла стакан с водой к его губам.

Тем временем кто-то уже успел сбегать в полицейский участок, и на месте происшествия показался младший инспектор Ганда Сингх.

— Идите! Идите отсюда! — сердито закричал Ганда Сингх. — Немедленно расходитесь по домам!

Толпа быстро рассеялась. Инспектор поглядел на Панчи, бесчувственно лежавшего на земле.

— Поднимите его и отнесите в участок! — приказал он подчиненным.

— Бедный мой зять! — заголосила Лакшми. — Ему так досталось в драке!

— Ничего, ничего, мы быстро во всем разберемся, — успокоил ее Ганда Сингх.

— Его избили Удхо и Мадхо, — поспешил сообщить Адам Сингх.

— Ты расскажешь обо всем в полицейском участке, — сказал Ганда Сингх.

— Эй, Лакшми! — вдруг крикнул Амру. — Не вздумай таскаться в участок! Нас это дело совершенно не касается.

Лакшми в нерешительности остановилась.

— Она должна явиться в полицию как свидетельница, — сказал инспектор. — И ты, Амру, тоже. А не придешь подобру, прикажу привести тебя в наручниках.

— Занимайся тем, чем тебе положено! — нагло ухмыльнулся Амру. — А когда принесешь наручники, не забудь захватить ордер на арест.

Инспектор в ярости отвернулся — формально Амру был прав.

— Иди домой, Паро, — сказал дочери Адам Сингх. — Амру теперь способен на все.

Пока шли в участок, Лакшми не переставала плакаться инспектору на свою несчастную судьбу, ломала руки и умоляла замять дело. Она умолкла лишь около базара, где люди с любопытством глядели на необычную процессию, а затем снова принялась молить его о прощении.

Дойдя до полицейского участка, Ганда Сингх приказал сделать Панчи перевязку и послать за доктором.

— Ах, господи, — продолжала скулить Лакшми, — пусть он поскорее придет в себя.

— Помолчи, старуха! — прикрикнул на нее инспектор. — Мне надо записать показания свидетелей.

Адам Сингх иронически усмехнулся.

— Уверен, что этих негодяев Удхо и Мадхо не поймают, и тот, кто подстроил это дело, выйдет сухим из воды. Что проку записывать показания? Лучше приказать старухе забрать девушку у того, кому она продана, и вернуть Панчи.

— Неужели она действительно продала родную дочь? — недоверчиво спросил Ганда Сингх.

— Пусть она сама расскажет об этом.

— Ах ты, старая дрянь! — загремел Ганда Сингх. — Ну-ка, расскажи нам, как было дело, а не то я упрячу тебя за решетку!

— Пожалейте меня! — завопила Лакшми. — Я сама не знаю, какой бес толкнул меня на это! Лучше бы я померла!

— Говори прямо, — заревел инспектор. — Продала ты ее или нет?

— Да, да, я продала ее брату Джавалы Прасада, и пусть боги проклянут меня за это!

— Теперь уже поздно раскаиваться, — горько заметил Адам Сингх.

— Что же мне теперь делать? — причитала Лакшми. — Научите меня!

Наступило долгое молчание. Полицейский инспектор взвешивал про себя, чью сторону принять. С одной стороны, был Панчи с его законной жалобой и показания многочисленных свидетелей. С другой — Амру и замешанные в это дело богачи…

Адам Сингх, угадав его мысли, сказал:

— Конечно, против ростовщиков трудно что-либо предпринять, ведь у них деньги.

— Не в этом дело, — солгал Ганда Сингх. — Но этих мерзавцев — Удхо и Мадхо — придется теперь разыскивать долгие месяцы. А если подать на старуху в суд, то раньше чем через год дело не решится, особенно если у нее богатые покровители. По-моему, для всех будет лучше, если эта женщина пойдет и сама приведет свою дочь обратно.

26

Раджпуты — военно-федальная каста в современной Северной Индии.