Страница 86 из 164
Депутаты с фронта, распропагандированные на большевистский лад, сразу заняли по отношению к атаману Дутову враждебную позицию. Среди них повели агитацию приехавшие на Круг в качестве депутатов бывший член 1–й Государственной думы Т. И. Седельников, подъесаул Каширин (Иван), фельдшер Шеметов и урядник Федеринов. К ним примкнул один из членов войскового правительства — М. Копытин, только что вернувшийся из поездки на Дон.
В своих выступлениях перед Кругом лидеры фронтовиков старались доказать, что большевики ведут борьбу не с казаками, а с атаманом Дутовым и офицерством, которые стремятся к контрреволюции. Поэтому стоит только убрать атамана Дутова, как борьба сама собою прекратится и с большевиками можно будет сговориться на приемлемых для обеих сторон началах.
Но депутаты–старики из станиц на такую удочку не поддались. Они прекрасно понимали, что большевики повели борьбу с казачеством, которое всегда защищало русскую государственность и теперь вновь стояло поперек дороги.
Войсковой Круг подавляющим большинством голосов постановил: советской власти не признавать; борьбу с большевиками продолжать до полной над ними победы.
Полковник Дутов был переизбран войсковым атаманом и войсковое правительство было сконструировано в следующем составе: председатель правительства — войсковой атаман полковник А. И. Дутов. Заместитель председателя — помощник войскового атамана Генерального штаба полковник И. Г. Акулинин (только что прибывший из Петрограда и избранный депутатом Круга). Заведующий военным отделом — начальник штаба войска полковник В. Н. Полковников. Члены правительства: войсковой старшина В. Г. Рудаков (окончивший Интендантскую академию и занимавший должность дивизионного интенданта); войсковой старшина Г. Ф. Шангин (работавший в кооперации); чиновник горного ведомства А. С. Выдрин; землемер Г. Г. Богданов (мусульманин, представитель казаков мусульмайского вероисповедания); войсковой старшина Н. С. Анисимов; войсковой секретарь — военный чиновник А. Е. Иванов.
Ввиду происходивших вокруг Оренбурга боев и рабочих волнений в самом городе, заседания Круга протекали в чрезвычайно нервной обстановке и порою принимали весьма бурный характер, особенно когда в прения пыталась вмешаться публика, среди которой нередко сидели большевистские агитаторы из казаков. Тем не менее Круг работал в течение целого месяца и за это время успел рассмотреть все важнейшие вопросы войсковой жизни.
Однако, разъезжаясь перед праздниками Рождества Христова по домам, войсковой Круг никакой реальной силы для борьбы с большевиками в распоряжение атамана Дутова не дал, да и не мог дать. Он выделил лишь из своего состава, в помощь войсковому правительству, Малый Круг (в числе 9 членов), который вскоре из‑за событий на фронте самоупразднился.
Силы, которые атаман Дутов мог противопоставить большевистскому натиску, были незначительны и состояли из небольших офицерских, юнкерских и добровольческих отрядов, а также нескольких станичных дружин.
Как раз в это время в войско стали прибывать, с Австро–Венгерского и Кавказского фронтов, строевые части — полки и батареи, но рассчитывать на их помощь оказалось совершенно невозможно: они и слышать не хотели о вооруженной борьбе с большевиками.
У казаков–фронтовиков, утомленных войною — а частью настроенных большевистски, была одна мысль, одно стремление — поскорее попасть в родные станицы. Распропагандированные на фронте, они не отдавали себе ясного отчета в происходящих событиях, не понимали сути большевизма со всеми его пагубными последствиями как для России, так и для казачества. Среди них появились уже настоящие большевики, которые вели разлагающую пропаганду, сначала в полках, а потом и в станицах.
Большинство казачьих эшелонов прибыло в войско без оружия: большевики их разоружали в пути — в Москве, Киеве, Харькове, Самаре, Ташкенте и других крупных центрах, где имелись в наличии большие гарнизоны. (15–й Оренбургский казачий полк, бывший на Юго–западном фронте, чтобы не отдавать большевикам оружия, прибыл в войско с одной из войсковых батарей походным порядком, пройдя через всю Южную и Юго–Восточную Россию. — И. А.) К чести казаков надо сказать: выдачи офицеров нигде не было, несмотря на энергичные требования и угрозы большевистских комиссаров, почти В каждом городе, через которые проходили казачьи эшелоны.
Таким образом, в начале борьбы Оренбургского войска с советской властью строевые части в защите войска никакого участия не принимали. Наоборот, многие казаки — фронтовики и даже некоторая часть, правда незначительная, офицеров, как например, братья Каширины, — старались помогать большевикам. Эти отщепенцы вскоре открыто перешли на сторону Советов и образовали так называемое «трудовое казачество».
Вея тяжесть борьбы в начальный период легла на офицерские и добровольческие отряды; станичные дружины оказались мало боеспособными и при первом случае расходились по домам.
В силу таких неблагоприятных обстоятельств натиск большевиков сдержать не удалось, и 31 января 1918 года Оренбург был сдан.
* * *
Атаман Дутов с войсковым правительством и группой офицеров переехал в глубь территории войска — во 2–й округ — и обосновался в городе Верхнеуральске, удаленном от железных дорог и больших центров. Часть офицеров, добровольцев и юнкеров, во главе с начальником Оренбургского казачьего военного училища Генерального штаба генерал–майором Слесаревым, [122] ушла походным порядком по левому (киргизскому [123]) берегу реки Урала к уральским казакам, которые в это время не выступали против большевиков. Многие офицеры — в одиночку и небольшими партиями — укрылись по станицам, хуторам и киргизским аулам.
В начале февраля войсковое правительство созвало в Верхнеуральске чрезвычайный войсковой Круг, на котором были представлены главным образом 2–й, 3–й и 4–й округа. Большинство депутатов 1–го округа на заседания Круга прибыть не могли: к этому времени все станицы в районе Оренбурга и Орска были заняты большевиками. На вопрос войскового правительства, что делать дальше, — войсковой Круг вновь подтвердил свое декабрьское решение: продолжать борьбу с большевиками во чтобы то ни стало. Но опять‑таки никаких действительных средств на ведение борьбы войсковое правительство от Круга не получило. Были приняты строгие резолюции, выпущены воззвания с призывом к населению — вооружаться против большевиков и объединяться вокруг войскового правительства.
С переездом в Верхнеуральск войсковое правительство не имело в своем распоряжении никаких денежных средств — ни для своего существования, ни на ведение борьбы с большевиками. Необходимо было изыскать средства. Первый взнос в пустую войсковую казну был сделан Самарским лесничеством в размере 30 тысяч рублей. Попытка атамана Дутова побудить местных купцов прийти на помощь войсковому правительству успеха не имела: верхнеуральские купцы, как и оренбургские, крепко держались за свои кошельки, совершенно не отдавая себе отчета в том, что с приходом большевиков они потеряют все.
Чувствовался недостаток в денежных знаках, особенно в мелких купюрах. Население прятало деньги по кубышкам и не выпускало их из рук. В местном казначействе, после потери связи с центрами, не хватало денежных знаков даже для очередных расплат по ассигновкам казенных и общественных учреждений.
Атаман Дутов приказал сделать выемку из уездного казначейства некоторого количества «Займа Свободы», билеты которого имели право хождения с кредитными билетами — царскими и «керенками».
В местном отделении Сибирского банка хранилось небольшое количество золота (что‑то около полпуда) в слитках, принадлежащее местным золотопромышленникам. На случай перехода города в руки большевиков золото было передано в распоряжение войскового правительства, о чем был составлен особый акт. (Никакой практической выгоды из этого золота войсковое правительство не извлекло. Впоследствии весь «золотой запас» был сдан в Омск, Омскому правительству. С владельцами золота был произведен расчет по курсу дня. — И. А.)
122
Слесарев Константин Максимович, р. в 1870 г. Из казаков Терского казачьего войска. В службе с 1889 г., офицером с 1892 г. Генштаба генерал–майор, начальник Оренбургского военного училища. В марте 1918 г. увел училище в Уральск. В белых войсках Восточного фронта на той же должности. Взят в плен в марте 1920 г., служил в Красной армии начальником военной школы. Расстрелян в марте 1921 г. по обвинению в связи с сибирскими повстанцами.
123
Киргизами до 1920–х гг. именовались казахи.