Страж штормов

Джарик смахнул с фартука крошки хлеба и снова вернулся к работе. Ветер раскачивал фонарь, во дворе мелькали зыбкие тени. Забыв, зачем она явилась сюда, Таэн настолько увлеклась наблюдением за работой Джарика, что почти пропустила то, что случилось у нее на глазах. Юноша, крепивший доски к корпусу, нанес неточный удар молотком и попал себе по большому пальцу. Он беззлобно выругался и обернул кровоточащий палец манжетой рубашки. Ранка была небольшая, но Джарик так устал, что даже эта боль лишила его самоконтроля. Сила заклятия взвихрилась в нем могучим ураганом, стремясь разрушить тонкую плотину разума.

По двору промчался порыв ветра, едва не задув пламя фонаря. Джарик вскрикнул и согнулся, прижимая окровавленную руку к груди. Ветер трепал его волосы, и на мгновение Таэн увидела, как над головой юноши заплескал крыльями штормовой сокол.

Потом видение исчезло.

Ветер стих, теперь был слышен лишь далекий шум прибоя.

Джарик встряхнулся, выпрямился и потянулся за молотком. Его движения были медленными и механическими — движениями отупевшего от усталости человека.

Не в силах больше на это смотреть, Таэн разорвала мысленный контакт и вернулась в рощу. Здесь было, как всегда, тихо и спокойно, однако сейчас это спокойствие действовало ей на нервы.

Таэн закуталась в шелковую мантию, хотя не чувствовала холода, и громко позвала Тамлина.

Ваэре появился в ту же секунду; на этот раз у него не было трубки, и его колокольчики молчали.

— Ты видела штормового сокола, — тихо проговорил он.

Таэн разрыдалась. Сердясь на себя, что не может удержаться от слез, она крикнула:

— Как ты догадался?

Тамлин опустился на свой любимый камень.

— Я не угадывал, девочка, но я знаю законы магии. Анскиере сплел вызывающие шторм чары, придав им облик сокола. Птица принесла на крыльях ураган, как и было задумано Стражем штормов, — ураган, который потопил военный флот Кисберна. Но дело в том, что такое заклинание не может существовать само по себе. Обычно оно дремлет, пока не понадобится своему создателю. Так и случилось: ураган потопил королевский флот и утих. Но когда Татагрес нарушила целостность заклятия, наложенного на Джарика, она нарушила и равновесие между двумя заклинаниями; и этого Анскиере, конечно, не ожидал. Из-за того, что равновесие оказалось нарушено, начали действовать и все другие дремлющие заклинания волшебника: в данном случае ты видела, как проснулся штормовой зов.

Таэн смяла тонкий шелк своей манжеты.

— Что же теперь будет с Джариком?

«И с Эмиеном», — тревожно подумала она, но не сказала этого вслух.

Тамлин шевельнулся, тихо звякнул один из его колокольчиков.

— Заклятие и штормовой сокол теперь связаны друг с другом. Скоро разразится шторм, который будет бушевать все сильней. Если Джарику повезет, он выйдет в море раньше, чем это произойдет.

Но Таэн знала: «Каллинде» не успеет отчалить вовремя. Девушка с трудом сглотнула, отказываясь сделать неизбежно напрашивающийся вывод.

Шторм Анскиере разнес в щепки целую эскадру королевских кораблей. С ужасом представив, что ураган сделает со старой лодкой Джарика, Таэн наконец заговорила:

— Джарик может не добраться до Скалистой Гавани.

Она надеялась, что ваэре успокоит ее, скажет, что ее страхи напрасны. Но Тамлин, в руке которого внезапно появилась трубка, просто молча выпускал густые кольца дыма — до тех пор, пока за ними стало невозможно разобрать выражение его лица.

— Не исключено, — сказал он наконец. — Мы можем только за него молиться. Он сын Ивейна. Значит, нам надо верить в него.

Но пока Джарик трудился до потери сознания, приводя в порядок потрепанный корпус «Каллинде», надежда Таэн постепенно угасала. Пробоины в бортах заделывались, на ее взгляд, слишком медленно. Когда же юноша закончил чинить рулевое весло, над Меаррен Ардом уже воцарился мертвый штиль, в который, как помнила Таэн, попал «Ворон», перед тем как разразился ураган.

Пихты на склонах застыли, даже легкий ветерок не шевелил их ветвей. Рыбаки в гавани покрывали лаком дерево рангоутов и ругали погоду. И хотя никто из них не говорил об этом вслух, все думали о юноше, которого настигло проклятие волшебника. Завсегдатаи в таверне беспокойно судачили о том же самом.

Но Джарик как ни в чем не бывало продолжал лихорадочно трудиться. Он залатал порванные паруса и продел новые фалы в блоки мачты «Каллинде». И в тот самый час, когда он спустил наконец лодку на воду, начался шторм. Племянница Келдрика под порывами ледяного ветра отважилась дойти до доков, чтобы принести юноше зеленый шерстяной плащ.

— Это тебе, — крикнула она; ее голос был еле слышен сквозь пронзительные завывания ветра в снастях.

Джарик стоял на палубе, ветер трепал его золотистые волосы. Приняв подарок, он поблагодарил, но не смог не бросить на девушку озадаченного взгляда.

— Ну, примерь же. — Племянница Келдрика прикоснулась к его руке, и Джарик, вздрогнув, отпрянул.

Не понимая, почему он на нее так смотрит, девушка пробормотала извинения и пошла по мосткам прочь, а едва очутившись на берегу, пустилась бегом.

Джарик смотрел ей вслед; он хотел крикнуть, позвать ее назад, извиниться, но слова застряли у него в горле. Поэтому он только молча провожал девушку глазами, а ветер выл и рвал у него из рук подаренный плащ.

— Шторм все крепчает, — предупредил Келдрик, приковылявший на пристань, чтобы проводить юношу. — Тебе лучше переждать.

Но Джарик молча покачал головой. Он бросил плащ в кормовой ящик, а потом отвязал концы, державшие «Каллинде» у причала. Юноша поднял грот, и парус захлопал как безумный. Над вершиной мачты клубились облака, порывы ветра взбивали воду, волны кипели у рулевого весла. Старик сплюнул и прикусил костяшки пальцев. Только безумец или отчаянный храбрец мог выйти в море в такую погоду.

Лодка отошла от причала, она казалась совсем игрушечной на фоне взбесившихся валов. Джарик повернул рулевое весло и почувствовал, как грот наполняется ветром, как дрожат штаги. «Каллинде» пошла вперед, вибрируя от бьющих в борта волн.

Стоя на причале, старик Келдрик увидел, как лодка развернулась, словно девушка на каблучках, и помчалась в открытое море.

— «Каллинде» позаботится о тебе, — пробормотал он.

Ветер ерошил мех плаща из ледовой выдры, накинутого на сутулые плечи, но шкуры, которым обрадовался бы любой принц, ничего не значили для старого рыбака. Келдрик сквозь слезы смотрел, как лодка, когда-то принадлежавшая его отцу, а теперь доставшаяся чужому человеку, становится все меньше и меньше… И наконец исчезает из виду.

19. ШТОРМОВОЙ СОКОЛ

НЕ ТОЛЬКО КЕЛДРИК наблюдал, как «Каллинде» покидает Меаррен Ард. На острове ваэре Таэн склонилась над хрустальной чашей, пристально глядя на парус лодки, выходящей в открытое море.

Едва «Каллинде» отошла от берега, пенные волны стали захлестывать ее нос. Джарик держал курс в открытое море, прочь от Скалистой Гавани. Рулевое весло дрожало в его руках, лодку трясло и подбрасывало, за ее кильватером бурлила пена, но юноша упорно не давал «Каллинде» сойти курса, хотя суденышко и казалось беспомощной игрушкой стихии.

При виде пенных валов, обрушивающихся на «Каллинде», Таэн вспоминала о крушении «Ворона» — а еще о буре, разразившейся некогда над Имрилл-Канде.

Изображение в чаше исчезло. Сжимая в потных руках прохладный хрусталь, девушка продолжала бороться с угрызениями совести.

«Если бы не я, Джарик сейчас по-прежнему ставил бы ловушки вместе с Телемарком».

Таэн дрожащими руками подняла чашу, но вода продолжала волноваться, и девушка снова поставила сосуд на траву… Вода закапала на ее пальцы, словно слезы.

Таэн вдруг поняла, что трусит. Победа над сатидом оставила ужасный след в ее душе: она убедилась, что Эмиен скорее предаст дорогих его сердцу людей, чем признает, что ошибается.

Девушка стала задумчиво наматывать на пальцы свои длинные шелковистые волосы.