Страж штормов

День показался мальчику бесконечным. Погонщики шутили и шумели все громче, предвкушая, как окажутся в городе, получат причитающуюся им плату и повеселятся с женщинами в городских харчевнях. Слыша вокруг эти разговоры, Джарик слегка приободрился, поднял голову и посмотрел вперед. На востоке вдалеке появились тонкие, как штрихи пера, шпили Корлина. Дорога сбегала в долину, вела к переправе через Красную реку, а на том берегу петляла светлой лентой на фоне темного леса Сейт. Джарик окинул взглядом телеги и гурты скота, сгрудившиеся у переправы: по меньшей мере четыре каравана дожидались парома. Мальчик задумался о том, успеет ли он перебраться через реку до заката. К ночи стражники Корлина закроют ворота, а разбойники начнут искать, чем бы поживиться на торговом пути. Джарик был один и не умел обращаться с оружием — для грабителей он станет легкой добычей. Забеспокоившись, он заставил лошадь перейти на рысь, и этот тряский аллюр добавил ему проблем.

Джарик был так измучен, что его сбивчивые мысли начали походить на видения горячечного бреда, поэтому он не сразу обратил внимание на предупреждающий укол заклятия Анскиере. Он уже достиг вершины холма, с которого хорошо была видна дорога, уходящая на север, к парому, как вдруг почувствовал необъяснимое желание свернуть на узкую тропинку, тянущуюся вправо. Мальчик отчаянно боролся с этим желанием: свернуть с проезжей дороги было бы просто безумием! Джарик решительно повернул лошадь к парому и ударил пятками в ее бока.

Но заклятию, которое отныне управляло его судьбой, похоже, не было дела, выживет мальчик или нет. Едва Джарик достиг того места, где тропинка ответвлялась от большой дороги, как под копытами его лошади взвихрился небольшой смерч, завертевшись вокруг вороной и всадника и не позволив им проехать мимо. Лошадь в ужасе встала на дыбы, ее развевающаяся грива хлестнула мальчика по глазам, он с трудом удержался в седле.

Что-то чуждое вторглось в сознание Джарика, и он вскрикнул, увидев вместо парома и дороги обледенелые скалы, о которые бились буруны. Сырой воздух пропах травой, с неба доносились унылые крики чаек. Это место было полно тоски, и Джарик понял, что волшебный зов утихнет только тогда, когда он доберется до этого пустынного берега. То, что долг крови Ивейна лег на хилые плечи, было не важно: Анскиере не отменит приказа, даже если сами огни Коридана вознегодуют при виде страданий мальчика. Джарику придется следовать туда, куда его гонит заклятие, как осенний бурный ветер гонит опавший лист.

Видение исчезло, и Джарик обессиленно вцепился в седло. Лошадь под ним испуганно дрожала, и мальчик машинально погладил ее загривок. Аромат моря исчез, его сменил запах пыльной травы. Боковая тропа белой веревкой вилась по лугам на дальнем берегу Красной реки, а потом исчезала во мраке леса Сейт. Мгновение Джарик все-таки отказывался сдвинуться с места, и порыв ветра опять грозно взвихрился под ногами лошади. Заклятие Анскиере не желало оставить его в покое. Мальчик устало вздохнул, признав свое поражение, подобрал поводья и повернул вороную на юго-восток, прочь от многолюдной безопасной переправы. На лице Джарика застыло выражение усталой безнадежности: заклятие будет гнать его вперед, как теленка на бойню, пока не доведет до погибели.

Едва большая дорога осталась позади, как лошадь успокоилась.

Джарик старался не оглядываться на башни Корлина. Заходящее солнце окрасило траву в красный цвет, она блестела так, словно ее залили свежей кровью. Потом луга остались позади, тропа нырнула в лес Сейт.

Лес пронизывали косые закатные лучи; древние дубы и старые березы поднимались над изящно вырезанными листьями папоротника. Тропинка тянулась между поросшими мхом стволами, массивными, словно колонны в замке, кроны деревьев в свете закатного солнца сияли, как фонари на летней ярмарке. Но несмотря на свое колдовское великолепие, лес Сейт издавна считался пристанищем разбойников, поэтому Джарик еле дышал от страха. Только самые отважные люди осмеливались проезжать по здешним извилистым тропам без факелов и армии крепких слуг! Казалось, огромный лес приготовился бесследно поглотить Джарика; даже стук лошадиных копыт полностью заглушали полуистлевшие листья.

Вдруг в бледно-розовом свете заката из дебрей впереди вынырнул лесник в кожаной одежде, с ягдташем и птичьими силками на поясе. Лесник остановился на тропе, глядя на всадника.

— Парень, — негромко окликнул он, — тебе лучше вернуться. Послушай моего совета, заночуй у парома. Если тебе обязательно надо ехать на восток, подожди хотя бы, пока по этой тропе двинется кто-нибудь с охраной. Одиноким всадникам в этом лесу приходится плохо.

Джарик не ответил. Его все еще преследовало воспоминание об унизительной жалости Кенси, поэтому он не стал останавливаться и пускаться в объяснения, а просто молча проехал мимо. Лесник, пожав плечами, скрылся в кустах, и Джарик крепче сжал поводья, борясь с желанием позвать его обратно.

Скоро лес стал еще гуще, тени удлинились, и наконец сквозь листья, словно драгоценный камень, заискрилась первая звезда. Джарик пересек несколько полян, одна из которых выглядела безмятежнее другой, но красота природы не могла унять его тревогу… И наконец, когда закат почти угас, его настигли-таки знаменитые разбойники леса Сейт.

Услышав, как в кустах кто-то зашевелился, мальчик потянулся к мечу у седла. Меч был такой тяжелый, что Джарик смог поднять его только двумя руками. Но не успел он полностью вытащить клинок из ножен, как из кустов выскочил человек и попытался схватить уздечку вороной руками в латных рукавицах. Лошадь резко попятилась в заросли орляка, Джарика швырнуло к загривку, и он наконец-то высвободил меч. Ударив пятками в лошадиные бока, попытался наехать на нападавшего, но тот с гневным воплем отскочил в сторону.

Лошадь с болтающимися поводьями поскакала через поляну. Поверх лезвия меча Джарик увидел, как из-за деревьев выбегают другие разбойники, преграждая ему путь; у некоторых из нападавших были дубинки. Испуганная вороная свернула в сторону, помчавшись сквозь молодую поросль. Ветви захлестали по клинку, Джарик изо всех сил старался удержаться в седле, но внезапно уздечка зацепилась за куст. Лошадь тщетно рванулась вперед, потом подала назад, и Джарик услышал, как кто-то охнул. Жесткие пальцы вцепились в его колено, он взмахнул мечом, и сталь клинка звякнула по окованной металлом дубинке. Обрушившийся на Джарика удар ослабил его хватку.

Меч выпал из руки мальчика, скользнул между ветками и воткнулся в землю. Бандит выдернул Джарика из седла, и мальчик слетел с лошади, расцарапав щеку о металлические украшения на одежде нападавшего. Он с шумом рухнул в орляк и сквозь резные листья увидел лицо со шрамом и поднятую дубинку.

— Нет! Прошу, пощадите! — Джарик поднял руку, закрываясь от удара.

Сквозь топот копыт он услышал смех, потом дубинка опустилась. Треснула кость, Джарик закричал от боли, и тут его ударили снова. Джарик перекатился, следующий удар пришелся ему по затылку, и он провалился в кромешную темноту.

Лесник вышел на поляну, чтобы проверить ловушки в свете полной луны, и вдруг замер, прислушиваясь. Что-то было не так. Здесь всегда звучали голоса дроздов, а теперь раздавался только стрекот сверчков. Заросли орляка у тропинки были истоптаны и смяты; повсюду болтались сломанные ветки. Леснику все это сказало гораздо больше, чем сказало бы остальным людям. Наклонившись, он стал осматривать землю: так и есть, на мягком мху отпечатались копыта лошади, причем ее явно сильно испугали, потому что она мчалась галопом. Нападавшие тоже оставили следы: лесник нашел отпечаток каблука мужского башмака. Гневно сжав кулаки, следопыт стал рыскать в молодой поросли и наконец нашел жертву грабителей. На куче листьев вниз лицом лежал мальчик, на его обнаженных руках, как прожилки на мраморе, темнели струйки крови.

Скорее всего, малыш был мертв. Такие трагедии часто случались в лесу Сейт. Лесник вздохнул, опечаленный тем, что злодеи не погнушались убийством столь маленького и беспомощного путника.