Винный склад

Нѣкоторые изъ тѣхъ, которые оставалисъ въ людской въ ночь кутежа, должны были взять разсчетъ и искать работу на другахъ мызахъ. Товарищи были возмущены. Готовились удары кинжаловъ. Пьяницы! Изъ-за четырехъ бутылокъ вина они продали дѣвушекъ, годившихся имъ въ дочери!..

Хуанонъ однажды очутился глазъ на глазъ съ надсмотрщикомъ.

— Итакъ, — сказалъ онъ, плюнувъ на полъ съ презрителънымъ видомъ, — ты доставляешь хозяину дѣвушекъ изъ людской, чтобы онъ позабавился? Ты пойдешь далеко, Рафаэль. Мы теперь знаемъ, на что ты пригоденъ.

Надсмотрщикъ вскочилъ, точно его ударили ножомъ.

— Я самъ знаю, на что я пригоденъ. А также и на то, чтобы убить человѣка лицомъ къ лицу, если ояъ оскорбитъ меня.

И уязвленный въ своей гордости, онъ съ вызывающимъ видомъ смотрѣлъ на Хуанона и на самыхъ отважныхъ изъ поденщиковъ, держа наготовѣ ножъ въ карманѣ своей куртки, всегда на чеку, чтобы кинуться на нихъ при малѣйшемъ вызовѣ. Желая доказать, что онъ не боится людей, которые хотятъ дать выходъ старому злопамятству своему противъ надзирателя за ихъ работой, Рафаэлъ старался оправдать хозяина.

— Это была шутка. Донъ-Луисъ выпустилъ быка, чтобы позабавиться, никому не вредя. To, что произошло, было лишь несчастной случайностью.

И изъ гордости Рафаэль не говорилъ, что именно онъ отвелъ животное въ конюшню, освободивъ бѣдную цыганку отъ роговъ, которые жестоко разрывали ей платье. Точно также умолчалъ Рафаэль и о своей стычкѣ съ хозяиномъ, послѣ того какъ онъ спасъ Мари-Крусъ; о томъ, съ какой откровенностью онъ его порицалъ, о бѣшенствѣ донъ-Луиса, собиравшагося дать ему пощечину, точно онъ былъ одинъ изъ головорѣзовъ его свиты.

Рафаэль крѣпко стиснулъ ему руку своей рукой, повернувъ его какъ ребенка, и одновременно другой рукой сталъ доставать свой ножъ съ такимъ рѣшительнымъ видомъ, что Чиво не отважился подойти къ нему, несмотря на громкій зовъ сеньорито, приказывавшаго ему убить этого человѣка.

И тотъ же храбрецъ, страшась надсмотрщика, уладилъ дѣло, поучительно объявляя, что всѣ они трое одинаково доблестны, а доблестные люди не должны ссоритъся другъ съ другомъ. И они вмѣстѣ выпили послѣдній стаканъ вина, въ то время, какъ Маркезита храпѣла подъ столомъ, а дѣвушки, внѣ себя отъ испуга, убѣжали въ людскую.

Когда недѣлю спустя Рафаэль былъ вызванъ въ хозяину, онъ поѣхалъ въ Хересъ въ полной увѣренности, что не вернется больше въ Матансуэлу. Его навѣрно вызвали для сообщенія ему о томъ, что на его мѣсто найденъ другой надсмотрщикъ. Но безумный Дюпонъ встрѣтилъ его съ веселымъ видомъ.

Наканунѣ онъ окончательно поссорился съ своей двоюродной сестрой. Ея капризы и скандалы надоѣли ему. Теперь онъ будетъ серьезнымъ человѣкомъ, чтобы не причинять непріятностей дону-Пабло, замѣняющему ему какъ бы отца. Онъ думаетъ посвятить себя политикѣ, сдѣлаться депутатомъ. Другіе его земляки состоять же депутатами, не обладая иными достоинсгвами, кромѣ такого же состоянія и рожденія, какъ и его. При томъ же, онъ разсчитываетъ на поддержку отцовъ іезуитовъ, бывшихъ своихъ учителей, которые сочтутъ за счастье для себя видѣть его въ домѣ дона-Пабло, превратившагося въ серьезнаго человѣка и занятаго защитой священныхъ общественныхъ интересовъ.

Но онъ быстро утомился говорить въ такомъ тонѣ, и взглянулъ на надсмотрщика съ нѣкоторымъ любопытствомъ.

— Рафаэлъ, знаешь ли ты, что ты храбрецъ?

Это было единственнымъ его намекомъ на сцену той ночи. Затѣмъ, словно раскаявшись въ томъ, что онъ выдалъ такъ безусловно этотъ аттестатъ храбрости, донъ-Луисъ скромно добавилъ:

— Я, ты и Чиво, мы трое самые величайшіе храбрецы во всемъ Хересѣ. Пусть бы только кто-нибудь всталъ бы намъ на дорогѣ.

Рафаэль слушалъ его безстрастно, съ почтительнымъ видомъ хорошаго слуги. Единственное во всемъ этомъ, интересовавшее его, была увѣренность, что онъ остается въ Матансуэлѣ.

Затѣмъ хозяинъ спросилъ его, что новенькаго на мызѣ. Могущественный донъ-Пабло, всегда все знавшій, выбранилъ его за его кутежъ, о которомъ много разговора въ Хересѣ (эти слова онъ говоридъ съ нѣкоторой гордостью), упомянулъ о какой-то цыганкѣ, будто бы заболѣвшей отъ испуга. «Что это такое?» И онъ съ видомъ досады выслушалъ объясненія Рафаэля.

— Въ сущности ровно ничего. Мы отлично знаемъ, какъ цыгане всегда все преувеличиваютъ. Это пустяки. Испугъ изъ-за выпущеннаго на дворъ быка!.. Но вѣдь шутка эта самая что ни на есть обыденная.

И онъ перечислилъ всѣ деревенскіе кутежи богатыхъ людей, финаломъ которыхъ была остроумная эта шутка. Потомъ, съ великодушнымъ жестомъ, онъ издалъ приказаніе своему надсмотрщику:

— Дай этимъ добрымъ людямъ все, чтобы имъ ни понадобилось. Выдай дѣвушкѣ ея поденную плату за время ея болѣзни. Я хочу, чтобы мой двоюродный братъ убѣдился бы, что я не такой дурной человѣкъ, какъ онъ думаетъ, и тоже умѣю оказывать милосердіе, когда мнѣ вздумается.

Выйдя изъ дома хозяина, Рафаэлъ, сѣвъ верхомъ, пришпорилъ лошадь, чтобы побывать въ Марчамало прежде, чѣмъ вернуться на мызу, но его задержали около «Собранія ѣздоковъ».

Самые богатые сеньоритосы Хереса побросали свои стаканы съ виномъ, чтобы выбѣжать на улицу, окруживъ здѣсь лошадь надсмотрщика. Они хотвли подробнѣе узнать о случившемся въ Матансуэлѣ. Этотъ Луисъ такъ часто хвастаетъ, разсказывая о своихъ подвигахъ. И когда Рафаэль отвѣтилъ имъ серьезно, въ нѣсколькихъ словахъ, они всѣ разсмѣялись, найдя подтвержденіе уже слышаннымъ ими извѣстіямъ. Выпущенный быкъ, преслѣдующій пьяныхъ поденщицъ, вызывалъ шумные взрывы хохота у молодыхъ людей, которые, распивая вино, укрощая лошадей и толкуя о женщинахъ, ожидали то время, когда они отъ отцовъ своихъ унаслѣдуютъ богатство и земельную собственность всего Хереса. Вотъ такъ молодецъ этотъ донъ-Луисъ! И подумать, что они не присутствовали при этой его затѣѣ. Нѣкоторые съ горечью вспоминали, что онъ ихъ приглашалъ на кутежъ и сѣтовали на свое отсутствіе.

Одинъ изъ нихъ спросилъ, вѣрно ли, что дѣвушка изъ людской заболѣла отъ внезапнаго испуга? Когда Рафаэль сообщилъ, что это цыганка, многіе пожали плечами. Цыганка! Она поправится скоро! Другіе, знавшіе Алкапаррона и разныя плутовскія его продѣлки, смѣялись, услыхавъ, что больная изъ его семьи. И всѣ, забывъ о цыганкѣ, опять принялись обсуждать остроумную выходку безумнаго Дюпона, и обращались съ новыми вопросами къ Рафаэлю, желая узнать, что дѣлала Маркезита въ то время, какъ ея любовникъ выпускалъ быка, и долго ли быкъ бѣгалъ на свободѣ.

Когда Рафаэлю ничего больше не оставалось сообщить, всѣ юнцы вернулись въ «Собраніе», не простившись съ нимъ. Разъ ихъ любопытство было удовлетворено, какое имъ было дѣло до рабочаго, для котораго они такъ поспѣшно повставали изъ-за стола.

Надсмотрщикъ пустилъ свою лошадь галопомъ, желая какъ можно скорѣе добраться до Марчамало. Марія де-ла-Лусъ не видѣла его въ теченіе двухъ недѣль и встрѣтила его непривѣтливо. Также и до нихъ дошла преувеличенная разными пересудами вѣсть о случившемся въ Матансуэлѣ.

Приказчикъ качалъ головой, порицая происшествіе, и дочь его, воспользовавшись тѣмъ, что сеньоръ Ферминъ вышелъ на нѣкоторое время, накинулась на своего жениха, точно одинъ онъ былъ отвѣтственъ за скандалъ, случившійая на мызѣ. Ахъ, проклятый! Вотъ почему онъ столько времени не пріѣзжалъ на виноградникъ! Сеньоръ возвращается снова въ прежнимъ своимъ нравамъ веселаго кутилы и превращаетъ въ домъ безстыдства эту мызу, о которой она мечтала, какъ о гнѣздышкѣ чіистой, законной любви.

— Молчи, безсовѣстный. He хочу слышать твоихъ оправданій, я знаю тебя…

И бѣдный надсмотрщикъ почти что плакалъ, оскорбленный несправедливостью невѣсты. Обращаться съ нимъ такъ, послѣ испытанія, которому его подвергло пьяное безстыдство Маркезиты, о чемъ онъ умалчивалъ изъ уваженія къ Маріи де-ла-Лусъ. Онъ оправдывался, указывая аа свое подчиненное положеніе. Вѣдь онъ же не болѣе, ккжъ только слуга, которому приходится закрывать глаза на многія вещи, чтобы не лишиться своего мѣста. Что могъ бы сдѣлать ея отецъ, еслибъ владѣлецъ виноградника былъ бы такимъ же кутилой, какъ его господинъ?…