Истоки тоталитаризма

Без организационного деления движения на элитные подразделения, членов партии и сочувствующих, ложь вождя не была бы действенной. Градация цинизма, отраженная в распределении презрения, оказывается по крайней мере такой же необходимой перед угрозой постоянного опровержения, как и простодушная доверчивость. Дело в том, что сочувствующие, объединенные в фасадных организациях, презирают сограждан, никаким образом не приобщенных к движению, члены партии презирают доверчивость сочувствующих и отсутствие у них радикализма, элитные подразделения презирают по тем же самым причинам простых членов партии, а внутри элитных групп сходная иерархия презрения сопутствует каждому новому образованию.[844] Результат этой системы состоит в том, что доверчивость сочувствующих делает ложь приемлемой для внешнего мира, тогда как в то же самое время цинизм, пропорционально распределенный между членами партии и людьми элитных структур, устраняет опасность, что вождь в один прекрасный момент сам поддастся воздействию собственной пропаганды и на деле осуществит свои заявления и оправдает свою притворную респектабельность. Одним из главных препятствий воздействию внешнего мира на тоталитарные системы было то, что он игнорировал эти системы и тем самым надеялся, что, с одной стороны, сама чудовищность тоталитарной лжи сделает их недееспособными, а с другой стороны, что есть возможность поймать вождя на слове и вынудить его, с его подлинными намерениями, сдержать это слово. К сожалению, тоталитарная система защищена от таких нормальных умозаключений; ее изобретательность основывается исключительно на устранении той реальности, которая может как разоблачить лжеца, так и заставить его быть достойным своих претензий.

Хотя члены партии не верят заявлениям, сделанным на потребу публике, тем яростнее они верят в стандартные клише идеологического объяснения, эдакому ключу к прошлой и будущей истории, который тоталитарные движения взяли из идеологий XIX в. и превратили, внедрив в свои организации, в действующую реальность. Эти идеологические элементы, в которые массы так или иначе начинают верить, хотя по большей части неопределенно и абстрактно, превратились в фактическую всеобъемлющую ложь (захват мира евреями вместо общей расовой теории, заговор Уолл-стрита вместо общей классовой теории) и вошли в общую схему действия, по которой единственным препятствием на пути тоталитарного движения предполагаются так называемые вымирающие — вымирающие классы капиталистических стран или низшие нации. В противоположность тактической лжи движения, которая словесно меняется день ото дня, в эту, идеологическую, ложь нужно верить как в сакральную неприкосновенную истину. Эта идеологическая ложь окружена тщательно разработанной системой «научных» доказательств, которые и не должны быть убедительными для абсолютно «непосвященных», но еще апеллируют к некой вульгаризованной жажде знания, «демонстрируя» неполноценность евреев или безобразную нищету людей, живущих в условиях капиталистической системы.

Элитные формирования отличаются от обычных партийных подразделений тем, что они не нуждаются в подобной демонстрации и даже не предполагается, что они верят в буквальную истину идеологических клише. Эти идеологические клише сфабрикованы для того, чтобы помочь массам в их поисках истины; в своем стремлении к объяснению и демонстрации массы еще имеют много общего с нормальным миром. Элиты не формируются идеологами; образовательная цель была направлена на уничтожение у представителей элиты способности различать истину и ложь, реальность и вымысел. Их превосходство состоит в способности немедленно потопить любые рассуждения о фактах в разглагольствованиях о цели. В отличие от людей из массы, которые, например, нуждаются в некоторой демонстрации неполноценности еврейской расы перед тем как, можно будет безопасно требовать уничтожения евреев, элитные кадры понимают, что заявление о том, что все евреи неполноценны, означает, что все евреи должны быть уничтожены; когда им говорят, что только Москва имеет метро, они знают, что реально это заявление означает, что все другие метро должны быть разрушены, и их уже особо не удивляет наличие метро в Париже. Чрезмерный шок от разрушения иллюзий, который испытала Красная Армия в ее победном походе по Европе, можно вылечить только в концентрационных лагерях и насильственной высылкой большей части этих оккупационных войск. Однако охранные спецформирования, которые сопровождали армию, были подготовлены к этому шоку, и вовсе не какой-то другой и более правильной информацией (в Советской России нет секретных учебных заведений, которые давали бы подлинную информацию о жизни за границей), а просто общим натаскиванием в крайнем презрении ко всем фактам и к любой реальности.

Такой образ мысли у представителей элиты не просто массовое явление, не просто следствие социальной неукорененности, экономического кризиса и политической анархии; он требует тщательной подготовки и культивирования и составляет более важную, хотя и не так легко распознаваемую, часть программы обучения в тоталитарных элитных школах, например, в нацистском центре «Ordensburger» для группировок СС или большевистских учебных центрах для коминтерновских агентов, нежели расовые доктрины или техника гражданской войны. Без элиты и ее искусственно вызванной неспособности понимать факты как факты, различать истину и ложь движение никогда бы не смогло продвигаться в деле реализации своего замысла. Отличительное негативное качество тоталитарной элиты выражается в том, что она никогда не останавливается, чтобы подумать о мире, как он существует на самом деле, и никогда не сравнивает ложь с реальностью. Соответственно, ее наиболее лелеемая добродетель состоит в преданности вождю, который, как талисман, гарантирует окончательную победу лжи и вымысла над истиной и реальностью.

Самый верхний слой в структуре тоталитарных движений составляется из ближайшего окружения вождя, которое может быть формальным институтом, как большевистское Политбюро, или некой группой с постоянно меняющимся составом приближенных, которые не обязательно имеют должности, как свита Гитлера. Для них идеологические клише — это просто приемы для организации масс, и они не испытывают угрызений совести при их смене согласно требованиям обстоятельств, если только организующий принцип сохраняется нетронутым. В этом отношении главной заслугой гиммлеровской реорганизации СС было то, что он нашел очень простой метод для «действенного решения проблемы крови», т. е. для селекции членов элиты по принципу «хорошей крови», и подготовил их для «ведения расовой борьбы без сожаления» против всех, кто не смог проследить свое «арийское» генеалогическое древо до 1750 г., или был меньше 5 футов 8 дюймов ростом («Я знаю, что люди, имеющие определенный рост, могут обладать некоторой долей желаемой крови»), или не имел голубых глаз и светлых волос.[845] Важность этого действующего расизма заключалась в том, что организация стала независимой почти от всех конкретных учений, неважно какой, расовой «науки», независимой даже от антисемитизма, так как он был специфической доктриной, касающейся природы и роли евреев, и его полезность убывала бы по мере их ликвидации.[846] Расизм был защищен и независим от научности пропаганды тем, что однажды некая «расовая комиссия» уже провела селекцию элиты и чистота ее охранялась авторитетом специальных «брачных законов»,[847] в то время как на противоположном конце и под юрисдикцией этой «расовой элиты» существовали концентрационные лагеря для «лучшей демонстрации законов наследственности и расы».[848] Пользуясь силой этой «живой организации», нацисты могли позволить себе не впадать в догматизм и предлагать дружбу семитским народам, таким, как арабы, или заключать союз с самими яркими представителями «желтой опасности» — японцами. Реальность расового общества, формирование элиты, отобранной будто бы и с расовой точки зрения, действительно должны были лучше охранять доктрину расизма, чем самые научные или псевдонаучные доказательства.

844

"Национал-социалист презирает своих немецких сограждан, члены СА — других национал-социалистов, СС — СА" (Heiden K. Op. cit. Р. 308).

845

Гиммлер обычно отбирал кандидатов в СС по фотографиям. Позже Расовая комиссия, перед тем как кандидат должен был появиться лично, подтверждала или опровергала его расовую принадлежность (см.: Himmler Н. Organization and obligation of SS and the police // Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 616 ff.).

846

Гиммлер хорошо осознавал, что одно из его "важнейших и прочнейших достижений" состояло в том, что ему удалось преобразовать "негативное понятие, основанное на само собой разумеющемся антисемитизме" в "организационную задачу для создания СС" (см.: Der Reichsfurer SS und Chef der deutschen Polizei. Под грифом: "Для служебного пользования", без даты). Так, "впервые расовый вопрос был помещен в фокус или, мягче говоря, стал центральным вопросом, при этом продвинулся намного дальше вперед от негативного понятия, лежащего в основе естественной ненависти к евреям. Революционная идея фюрера обогатилась новым источником жизненных сил" (Der Weg der SS. Der Reichsfuhrer SS. SS-Hauptamt-Schulungsamt. Под грифом: "Не для публикации", без даты, S. 25).

847

Сразу после своего назначения шефом СС в 1929 г., Гиммлер предложил принципы расового отбора и брачные законы, при этом он добавил: "СС хорошо знает, что такой порядок имеет большое значение. Упреки, насмешки, заблуждения не трогают нас; будущее в наших руках" (цит. по: Alquen G. de. Op. cit). И после, 14 лет спустя, в своей речи в Кракове, Гиммлер напомнил своим эсэсовским руководителям, что "мы в первую очередь должны на деле решить проблему крови… и под проблемой крови мы, конечно, не подразумеваем антисемитизм. Антисемитизм есть то же, что санитарная обработка. Уничтожение вшей не есть идеология. Это вопрос чистоты… Но для нас вопрос крови остается вопросом нашего собственного достоинства, остается тем, что реально является основой, объединяющей немецкий народ" (Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 572 ff.).

848

Himmler H. Op. cit. // Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 616 ff.