Страница 81 из 98
16
ШТОРМОВОЕ ПЛАВАНИЕ
КОЛОКОЛЬЧИКИ, которые рыбаки Имрилл-Канде вешали на карнизы, чтобы отогнать штормовые ветры, позванивали под легким бризом. Каждое утро этот звук и крики детей, гнавших коз по улицам на пастбища в холмах, напоминали Таэн о том, что она дома. И когда девушка открывала глаза, она видела знакомую комнатку и натягивала на уши такое же знакомое выцветшее одеяло. И все-таки все здесь было теперь по-другому, слишком многое изменилось за год ее отсутствия. И брат, который раньше всегда спал в соседней комнате, теперь попал в руки демонов.
Таэн встала, быстро натянула брюки и рубашку Эмиена, а поскольку было прохладно, накинула еще старую куртку Корли, вместо пояса стянув ее веревкой, на которой матросы с «Безлунного» на память завязали узлы. Серебристо-серое одеяние сновидицы лежало в кедровом сундуке с того дня, как Таэн вернулась на Имрилл-Канд. Эта мантия слишком явно напоминала здешним жителям, что дочь Марла стала колдуньей, всего за год превратившись из десятилетней калеки во взрослую женщину. Таэн давно привыкла к отчуждению, и все же эта новая преграда между нею и земляками не могла ее не мучить. Однако девушка не в силах была справиться с этой бедой, поэтому старалась просто не думать о ней.
Деловито расчесав волосы, Таэн заплела косы и спустилась по лестнице на кухню.
Мать, месившая тесто, сразу узнала ее шаги, хотя Таэн больше не подволакивала больную ногу. Не отрываясь от работы, вдова Марла крикнула дочери:
— Опять разгуливаешь босиком? Вот пропорешь ногу или простудишься, тогда не говори, что я тебя не предупреждала!
— Ну и кто из нас двоих ведьма? — Таэн с улыбкой спрыгнула с последней ступеньки. — Мои сапоги со вчерашнего вечера сушатся у печки, разве ты не видела их, когда разжигала огонь?
Мать фыркнула.
— Значит, опять бродила до рассвета, дочка? Негоже в темноте по холмам гулять, еще упадешь со скал!
Судя по запаху, первые буханки уже пропеклись. Таэн обернула руки полой куртки Корли и вытащила противень из печи.
— Знаю, знаю! — выпалила она, едва мать открыла рот, чтобы сказать, что так хлеб из печи не вынимают — можно обжечься.
В следующее мгновение Таэн торопливо поставила противень на стол и сунула в рот обожженный палец.
— Вот упрямая!
Вдова Марла оставила тесто подниматься и повернулась, вытирая руки о фартук. Раньше времени состарившаяся от горя, потерявшая и мужа и сына, она посмотрела на дочь, которую ваэре превратили в незнакомку.
— Опять идешь в холмы?
Таэн кивнула. Она предпочитала работать в одиночестве, чтобы не видеть, как знакомые с детства люди делают у нее за спиной знак, защищающий от злого колдовства.
— Может пойти дождь, — предупредила вдова Марла и погрозила Таэн, которая оторвала корочку свежеиспеченного хлеба и сунула в рот. — Ты уже слишком большая для таких штучек!
— Вот и кок на «Безлунном» то же самое говорил.
Таэн вздохнула, когда мама убрала от нее хлеб подальше; взамен ей предложили ячмень и копченую рыбу, но это было уже не так вкусно.
Девушка уныло ковырялась в тарелке, в который раз думая о грозящей Джарику опасности. Но здесь она ни с кем не могла поделиться своими тревожными мыслями. Весть о том, что Эмиеном овладели демоны, словно затянула весь дом паутиной, и Таэн старалась говорить только на самые обыденные темы.
— О чем это недавно кричал дядя Эвертт?
Вдова Марла разгневанно посмотрела в окно, выходившее в Крысиный переулок.
— Он хочет, чтобы бригантины Килмарка убрались из наших вод, кого бы они тут ни защищали. Я сказала, что, если он хочет поскандалить, пусть идет в таверну!
— А он не пошел, — догадалась Таэн без всякой горечи.
Жизнь дяди и раньше была нелегкой, а после того, как он лишился шлюпа, стала еще трудней.
На Имрилл-Канде ценилась любая еда, включая озимый ячмень. Таэн тщательно выскребла миску и завернула рыбу в платок, чтобы взять с собой.
— Если хочешь, я принесу к ужину душистые травы, — предложила она, вставая.
— Ты ведь сама знаешь, что к ужину не вернешься.
Вдова Марла вышла в кладовку и вскоре вернулась с корзинкой, а Таэн тем временем натягивала влажные сапоги.
— Возьми, дочка. Начинаются холода, как бы тебя не продуло.
Подняв голову, Таэн увидела, что мать протягивает ей плащ из тончайшей козлиной шерсти, коричневый с синей каемкой. При виде такого богатого подарка девушка лишилась дара речи — она лучше многих других знала, как туго с деньгами у ее родных. Таэн пристально посмотрела на мать, и ее первый восторг уступил место тревоге: разве они могли позволить себе такую роскошь?
Вдова Марла заметила колебания дочери и нахмурилась:
— Что, недостаточно шикарно для тебя?
Таэн заставила себя весело улыбнуться:
— Что ты, вовсе нет! Но я уж испугалась, что ты его украла! — и, чтобы не расплакаться, крепко обняла перепачканную мукой женщину.
— С ткачом я рассчиталась деньгами, которые заработала вязанием свитеров, — призналась вдова Марла. — Против этого Эвертт не сможет возразить! А я буду крепче спать, зная, что моей девочке не приходится носить обноски всяких там пиратов.
Таэн отскочила.
— Это ты про Корли? — изумленно сказала она и чихнула, когда ей в нос попала мука. — Он лучший капитан Скалистой Гавани, а не «всякий там пират»!
— Иди, — велела мать. — Беги давай, пока я тебя не отшлепала за отломанную горбушку!
И она вытолкала Таэн за дверь, на мокрые камни Крысиного переулка.
Девушка погладила свой новый плащ и улыбнулась с нежностью, которая покоряла сердца самых суровых капитанов Килмарка.
— Спасибо, мам! — крикнула она, застегивая плащ простой медной брошкой.
Дверь приоткрылась, в руки ей пихнули завернутую в платок рыбу.
— Ты забыла свой обед, — сказала вдова Марла и быстро захлопнула дверь, но дочь успела разглядеть стоящие в ее глазах слезы.
Таэн в который раз подумала о том, насколько изменилась ее жизнь с тех пор, как она попала на остров ваэре. Она вернулась домой, но Имрилл-Канд казался ей теперь совсем другим, здешняя каждодневная борьба за существование была ей почти чужда. Девочкой она мечтала поправиться, чтобы выходить на лов на рыбацком шлюпе; если бы она тогда знала, что ей суждено будет стать волшебницей, ученицей ваэре!