Страница 4 из 13
Димон. Успеется. Мы же убегать не собираемся. Я, по крайней мере, с места не двинусь.
Лавруша. Не убегать, а попросить, чтобы они позвонили нашим в Зипуны. У них здесь должен быть телефон или что-нибудь.
Стеша. Ой! Мои, наверно, с ума сходят.
Киля. И мои.
Стеша. А мы сидим тут, пируем, как в ресторане.
Киля. Я сейчас.
Прихрамывая, Киля идёт к раздаточному окну и ловко пролезает в него головой вперёд. Проходит несколько секунд, и вдруг из полумрака кафетерия раздаётся истошный вопль. Димон и Лавруша кидаются к окну и втаскивают Килю обратно.
Димон. Ты что? Увидел кого? Там кто-нибудь есть?
Киля (заикаясь). Как… как он на меня посмотрел…
Лавруша (громким шёпотом). Да кто?
Киля. Покойник.
Димон. Чего?
Киля. Верно вам говорю. Покойник там. Сидит и вот так смотрит.
(Показывает, как смотрит «покойник». Ребята испуганно пятятся от тёмной щели окна.)
Картина пятая
Кабинет директора Научного городка. Угол письменного стола накрыт чистым листом ватмана, Тамара Евгеньевна расставляет на нём кофейные чашки. Из-за приоткрытой двери доносится голос радиста: «Карточный домик», «Карточный домик», почему молчите?.. Вас не слышу, вас не слышу… Перехожу на приём.»
Директор и Капитан милиции стоят у большой настенной карты.
Капитан время от времени делает записи в блокноте.
Директор. Вот здесь — мы, Научный городок. А это «Карточный домик». Красная линия — обычная трасса нашего вертолёта. При спокойной погоде и хорошей видимости долетаем за тридцать-сорок минут.
Капитан. Ну, а если буран, вроде сегодняшнего? Снегопад, пурга? Такое, наверно, и раньше бывало?
Директор. Бывало. Тогда ползли на вездеходе. С хорошим водителем укладывались часа в три. Груза вездеход поднимает столько же, но вот беда — ему нельзя подъезжать к «Карточному домику» ближе, чем на полкилометра. Поэтому дальше приходится перетаскивать на руках. Удовольствие маленькое.
Капитан. Кстати, я с самого начала хотел спросить: почему так далеко от города и от шоссе? И почему нельзя близко подъезжать? И откуда такое название — «Карточный домик»?
Тамара Евгеньевна. Кофе готов.
Директор. Идём.
(Оба отходят к столу.)
Видите ли, за последние десять лет в науке всё чаще приходится пользоваться сверхчувствительными приборами и системами. Для таких приборов жизнь в городах — сплошная тряска. Проедет по улице гружёный самосвал, заработает отбойный молоток, включат в подвале насос, и стрелки их немедленно начинают дрожать и метаться.
Капитан. Этакие принцессы на горошине.
Директор. Вот именно. И не только механические вибрации. В эфире тоже постоянные помехи, треск, разряды. Поэтому и было решено для всех таких сверхчувствительных «принцесс» выстроить специальный институт. На идеально спокойной земле. С идеально чистым, непотревоженным эфиром. Наш «Карточный домик».
Тамара Евгеньевна. Вы не смотрите на название. На самом деле фундамент и стены у него в два раза массивнее обычных.
Капитан. И всё же, несмотря на эту сверхпрочность, что-то там случилось, в вашем домике. Хотя, пока, по сути, единственное событие, достоверно нам известное, — обрыв радиосвязи.
Директор. И пропажа вездехода с водителем.
Тамара Евгеньевна. И ещё выстрелы, услышанные Андреем Львовичем по радиотелефону.
Капитан. Давайте ещё раз по порядку. Первая версия, самая простая: в «Карточном домике» испортился передатчик. Раньше такое случалось?
Директор. Да, один раз. Этим летом. Но тогда через полчаса починили. Мы даже встревожиться не успели по-настоящему. Честно говоря, и сегодня надеялись, что то же самое.
Капитан. Надеялись и поэтому не очень спешили что-нибудь предпринимать?
Тамара Евгеньевна (поворачивается к Капитану). Что вы имеете в виду под «не спешили предпринимать»? То, что директор Научного городка в праздничный день немедленно бросает все семейные дела и мчится в свой кабинет по первому знаку тревоги, — это называется «не спешили»? Через полчаса вызван обратно вертолёт, организовано постоянное дежурство в радиорубке, вездеход снаряжён и заправлен топливом — тоже «не спешили»? А где искать водителя? И не любого, а такого, чтоб знал дорогу к «Карточному домику»?
Директор. Тамара Евгеньевна, вы опять даёте волю эмоциям. Когда-нибудь я повешу у отдела кадров объявление: «С эмоциями не берём». Не будем отвлекаться. Мы рассматривали первую версию: случайные технические неполадки в передатчике. Какие у нас «за», какие «против»?
Капитан. Случайности, конечно, бывают на свете, и любая техника может отказать, Но почему тогда замолчало радио вездехода? Совпадение случайностей? По теории вероятностей это невозможно.
Директор. Последнее сообщение от Сазонова мы получили часа в три. Он сказал, что добрался благополучно, остановился, как положено, за полкилометра. Ничего необычного в «Карточном домике» не заметил, если не считать, что в некоторых окнах горит свет. Днём — немного странно? Правда, издали из-за начинавшейся пурги видно было плохо. Последние слова его были: «Оставляю вездеход, иду в сторону домика». И всё.
Капитан. Вот видите. Значит, радио работало нормально. То есть, нет сомнения, что и с ним что-то случилось. Поэтому я считаю, что первую версию можно отбросить.
Директор. Что же остаётся?
Капитан. Второе возможное объяснение: произошло что-то серьёзное — взрыв, пожар. Там хранились взрывоопасные материалы? Ядохимикаты? Радиоактивные вещества? Припомните подробно.
Тамара Евгеньевна. Да, во второй лаборатории был уран. Но очень немного и вполне надёжно упакованный. У химиков, кажется, нитроглицерин, но тоже чуть-чуть — в лабораторных дозах.
Директор. А у Сильвестрова?
Тамара Евгеньевна. Нет, у него ничего опасного.
Директор. Но сам его аппарат? Эта машина — памяти или антипамяти?
Тамара Евгеньевна. «Мнемозина»? Что в ней такого страшного? Она безобидна, как магнитофон.
Директор. Нет, Тамара Евгеньевна, я отказываюсь вас понимать, Год назад, когда ваша дочь просилась на работу к Сильвестрову, каких только ужасов вы не говорили про его аппарат. Думаете, я не помню? «Нельзя вмешиваться в человеческую память… Человек должен всё помнить… Кощунство… Запретить…» А теперь, когда Этери добилась своего и работает у Сильвестрова, вы говорите — «ничего опасного».
Капитан. Кто этот Сильвестров?
Директор. Заведующий четвёртой лабораторией в «Карточном домике». От Академии медицинских наук.
Капитан. А что за аппарат у него? Как вы его назвали?
Директор. «Мнемозина». Так звали богиню памяти у древних греков. Он работает на принципе биорадиоволн. Настраивается на биотоки мозга и снимает возбуждение клеток. Задуман был для лечения психических травм, нервных заболеваний. Может усыпить человека, может заставить забыть, что с ним было. Такова, во всяком случае, конечная цель. Но до неё ещё очень далеко, опыты пока идут только на животных.
Тамара Евгеньевна. Но Сильвестров очень продвинулся. Помните его последний доклад? Когда он демонстрировал собак и кошек, лис и кур в одной клетке? Животные явно впали в младенчество, утратили всё, что было в их «взрослой» памяти.
Директор. Подробнее об этом аппарате рассказать не берусь — не специалист. Да и вряд ли здесь, в Научном городке, кто-нибудь сможет.
Тамара Евгеньевна. Если не считать Этери. Она прилетела вчера последним рейсом вертолёта.
Директор. Что же вы молчите?
Капитан. Нельзя её позвать сюда?
Тамара Евгеньевна. Наверно, она спит… Вид у неё был такой усталый и измученный, что я дала ей снотворное.