Страница 21 из 48
Теперь вопрос. За какие идеалы воевали под разными флагами сторонники Верховного Совета, Руцкого и Хасбулатова?
Не буду разбирать подробно, каким ноевым ковчегом в идейном смысле был тогдашний Белый дом. Но всех этих людей, даже считавших себя антисоветчиками, объединяло это чувство: они все хотели что-то «отстоять», «сохранить».
В то страшное время у людей отняли последнее - их жалкие социальные гарантии, их лядащие доходы, их маленькое самоуважение и духовно-нравственые ориентиры. Советское ощущение «нам бы удержать свое кровное» тогда обострилось до крайности, будучи подкреплено практикой: пресловутая «духовность» ненадолго обрела осязаемую плоть.
Но. На такой идеологии - «удержать что-то, не знаем что» - гражданские войны не только не выигрываются, но и не начинаются.
Все, на что оказался способен советский народ - это на попытку бунта. Которую подавили при помощи другой части того же народа.
Александр Храмчихин
Пир победителей
Штурм Белого дома и его последствия
21 сентября 1993 г. в 20.00 я, как обычно, собрался посмотреть программу «Вести» по РТР. Вместо часиков на черном фоне на экране появились слова на синем фоне: «Обращение президента РФ Б. Н. Ельцина к народу». Я мгновенно понял, что именно скажет сейчас президент и что за этим последует. Это единственный момент во время тех событий, когда мне было страшно. Причем уже почти год было ясно, что без силового решения не обойдется, поскольку ни президентская сторона, ни ее противники уступать не собирались. Но одно дело понимать, что это будет когда-то, а другое дело - узнать, что вот оно пришло. Через несколько дней начнут стрелять, причем совершенно неизвестно, каковы будут масштабы стрельбы и каков будет ее исход. Потом, когда «процесс пошел», было уже легче, даже вечером 3 октября.
Могло ли превращение СССР в Россию обойтись без гражданской войны? Видимо, нет. Ломка политического, экономического, социального уклада была слишком радикальной, а 73 года Совдепии слишком глубоко прошлись по стране и ее обитателям. Можно удивляться как раз тому, что война получилась очень короткой, очень ограниченной в пространстве, обошлась относительно небольшим числом жертв и закончилась сокрушительным поражением противников Ельцина. И это при том, что война пришлась на период, когда экономическое положение большей части населения было крайне тяжелым, а оппозиция единственный раз в современной российской истории была объединена общей целью и общим врагом. Более того, формально она даже не была оппозицией, а обладала высшей легитимностью. Съезд народных депутатов правил конституцию произвольным образом (ее в тот период правили с такой скоростью, что печатного варианта просто не существовало, т. е., по сути, не было в России никакой конституции, поэтому и нарушать было нечего) и мог решать «любые вопросы, относящиеся к ведению Российской Федерации». Кроме того, во Фронт национального спасения, для которого Съезд стал просто ширмой, входили люди, не имевшие вообще никаких комплексов. Этим ФНС был особенно страшен. В тот момент перед Россией всерьез стояла угроза национал-социалистической диктатуры, очень похожей на гитлеровскую.
Впрочем, в широте оппозиции была не только ее сила, но и ее слабость. Различные группировки, входившие в ФНС, и люди, их возглавлявшие, ненавидели друг друга лютой ненавистью. При этом никого не устраивало, что фактическим лидером всей компании оказался Руслан Хасбулатов, человек патологически властолюбивый, к тому же бывший соратник Ельцина, да еще и чеченец. Однако его приходилось терпеть, поскольку он обладал должностью председателя Верховного Совета, то есть был первым лицом в стране по конституции, которая действовала в тот период.
Разумеется, невозможно точно сказать, как развивались бы события в случае победы ФНС, хотя наиболее вероятной представляется война (в прямом смысле этого слова) между входящими в него группировками. «Президент» Руцкой в лучшем для него случае стал бы декорацией, а скорее всего, был бы просто выброшен на свалку истории. Старые партаппаратчики из КПСС-КПРФ столкнулись бы с молодыми волками нацистской ориентации, и те, и другие попытались бы привлечь на свою сторону силовые структуры, которые, очевидно, поделились бы примерно пополам, а не устраивающий никого Хасбулатов для удержания власти использовал бы вооруженные формирования своих соотечественников. При этом разумеется, не остался бы в стороне нарождающийся класс предпринимателей, часть которого наверняка попыталась бы сопротивляться. Победил бы кто-нибудь в этой борьбе или страна сразу развалилась бы - ответа нет и быть не может. То, что счет жертв шел бы на миллионы, - сомнений не вызывает. Однако ФНС проиграл.
Причин поражения несколько. Одна из них - вышеупомянутая внутренняя раздробленность оппозиции. Впрочем, при наличии общего врага она сказывалась не очень сильно. Чрезвычайно угнетающе подействовало на лидеров и сторонников ФНС тяжелое поражение на апрельском референдуме («да-да-нет-да»). Противники Ельцина настолько активно доказывали, что выражают интересы народа, что сами в это поверили, поэтому столкновение с действительностью их ошеломило. Референдум очень сильно укрепил легитимность президента, что оказало влияние на поведение силовых структур. Нет сомнения, что очень значительная часть офицеров Вооруженных сил, МВД и спецслужб сочувствовала оппозиции. Но они понимали, что за президентом стоит огромная часть населения, а разобраться в юридической стороне противостояния в тот момент и юристам было нелегко, не то что военным. Фактически, в стране действовали две параллельные законодательные системы, президентская и съездовская. В такой ситуации «государевым людям» оставалось только самоустраниться. Тем более, они прекрасно помнили, как их многократно подставляли и делали крайними при Горбачеве.
Вполне естественно, что в условиях самоустранения силовиков главную роль играли позиция населения и сила лидеров противоборствующих сторон. Как известно, судьба революций решается в столицах, и в этом плане президенту повезло. Москва была настроена радикально демократически, здесь он сразу получал широчайшую поддержку. Впрочем, и в провинции никакой по-настоящему серьезной, организованной поддержкой оппозиция не обладала. Главное же в том, что демократически настроенным москвичам было вокруг кого сплотиться. Вечером 3 октября огромную роль сыграло выступление по телевидению Гайдара, призвавшего народ сопротивляться начавшемуся вооруженному мятежу. До сих пор даже не все сторонники Ельцина уверены в том, что Гайдар был прав, призывая безоружных людей идти, фактически, под пули боевиков. Однако другого выхода, по-видимому, не было. Надо было продемонстрировать и противнику, и колеблющейся армии, что президент имеет реальную поддержку.
В ночь с 3 на 4 октября у Ельцина оказалось значительно больше сторонников «из народа», чем у ФНС. Более того, у «защитников парламента» было две недели на сбор сторонников не только со всей России, но и всего бывшего СССР. Ельцинисты собрались всего за пару часов из Москвы и ближнего Подмосковья. Это и было решающим фактором победы. Увидев, сколько людей собралось на Тверской, военные со скрипом выползли из казарм. Остальное было «делом техники» в прямом и переносном смысле.
Как мне приходилось уже замечать, осенью 93-го в России правые победили левых, граждане - люмпенов, русские - советских. Излишне напоминать о том, что победа была использована не слишком эффективно. И тем не менее событие было поистине историческим. Левая и нацистская сволочь встретилась с настоящей силой, с той, которой не нашлось в 1917-м. Силой власти и силой народа. Последнее им признавать особенно тяжело, поэтому они до сих пор так бесятся. Вечером 3 октября у Моссовета граждан России вообще и русских по национальности в частности за пару часов собралось в несколько раз больше, чем у Белого дома за почти две недели. И конечно, наличие воли народа должно было сочетаться с наличием воли у власти. Много всякого сброда сидело во властных кабинетах, но был Ельцин и это все решило.