Страница 9 из 44
«Несдержанность в половой жизни, - говорит В. И. Ленин, - буржуазна: она признак разложения. Пролетариат - восходящий класс. Он не нуждается в опьянении, которое оглушало бы его или возбуждало. Ему не нужно ни опьянения половой несдержанности, ни опьянения алкоголем. Он не смеет и не хочет забыть о гнусности, грязи и варварстве капитализма. Он черпает сильнейшие побуждения к борьбе в положении своего класса, в коммунистическом идеале».
Октябрьская революция нанесла удар не только по буржуазно-капиталистической экономике, но и буржуазному представлению о браке, любви, о половых взаимоотношениях. Тот наглый разврат, который существовал в буржуазной России до революции, не имеет места в России советской. Это - факт неоспоримый, который может вызвать сомнения только у наших врагов, у различных элементов прошлого, слоняющихся по заграничным кафешантанам.
«…» Из того, что буржуазия с особенным трепетом говорила о «невинности» девушки, вовсе еще не вытекает, что нужно устраивать общества «долой невинность». Это есть безусловное извращение тех требований, которые предъявляют коммунисты к новому быту. Новый быт таким путем не будет построен, наоборот, вышеуказанные поступки комсомольцев могут только затормозить процесс строительства нового быта. Эти поступки отталкивают от нас те широкие рабоче-крестьянские массы, которые и подлежат перевоспитанию в духе нового быта.
Нам сообщают из Бийского уезда (Сибирь), что там комсомольцы не пользуются почетом у крестьянства только потому, что эти комсомольцы, вместо того, чтобы поднимать общий культурный уровень деревенского молодняка, занялись пропагандой «свободной любви». Конечно, такой уклон чрезвычайно опасен, с ним нужно бороться в рядах ВЛКСМ. Не следует забывать, что основной вопрос нашей революции заключается вовсе не в развитии идеи «свободной любви», а в искоренении безграмотности, невежественности, некультурности многомиллионного крестьянства - все это чрезвычайно мешает нашему хозяйственному строительству. Рост нашего хозяйства, внедрение социалистических элементов в крестьянскую экономику (кооперация, тракторизация, кредит), культурный рост деревни - все это вместе взятое создаст условия для новых форм половых взаимоотношений. Форсировать разрешение полового вопроса вовсе не следует, ибо это может нас оторвать от самого основного, от того необходимого, без чего вообще немыслимо построение коммунистического общества.
Насколько велик уклон некоторых товарищей в сторону форсирования полового вопроса, указывает хотя бы такой факт. Ячейка ВЛКСМ литейного цеха Людиновского завода (Брянская организация) постановила по докладу «О половых сношениях» следующее: «Половых сношений нам нельзя избегать. Если не будет половых сношений, то не будет и человеческого общества». Под видом сохранения «человеческого общества» ячейка ВЛКСМ литейного цеха выносит категорические резолюции о необходимости половых сношений. Товарищи из литейного цеха вовсе не видят угрозы этому «человеческому обществу» с другой стороны. Они не понимают, что беспорядочность в половых отношениях также приводит общество к вырождению, потому что это отнимает у общества много живой человеческой энергии.
Никто не думает советовать нашей молодежи вести аскетический образ жизни. Это было бы монашеством. Но весь вопрос заключается в том, что эта половая жизнь должна быть так регулируема, чтобы она не приносила вреда обществу в целом. А это можно достигнуть в том случае, если каждый вступающий в половую связь подумает хоть немного о последствиях этой связи.
Вот что говорит по этому поводу старейший член нашей партии тов. Сольц:
«Беспорядочная половая жизнь, несомненно, ослабляет каждого как борца. Во-вторых, несмотря на то, что область эта вполне законная, что мы не аскеты, проповедующие воздержанность, отказ от каких бы то ни было радостей жизни, но мы говорим, что должна быть сохранена такая пропорция, которая все-таки в основе оставляет человека борцом, а большое разнообразие в этой области слишком много силы, ума, чувства должно отнимать у человека».
Василевский Лев Маркович, Василевская Лидия Абрамовна.
Проституция и новая Россия. Тверь, 1923
Проституция в Советской России
«…» Омертвелый, бесчеловечный институт регламентации, существовавший в крупнейших городах России в силу знаменитого «Положения» 1843 г. был сметен революцией наравне и одновременно с охранкой, с полицейскими участками, зданиями суда - как одно из самых ненавистных звеньев разорванной цепи царизма. Старый гнилой порядок пал: публичные дома были уничтожены, а их жертвы, белые невольницы, вырвались на свободу… Все это было прекрасно, как светлый праздник, как день воскресения, и глубокий смысл есть в том, что аболиционизм в области проституции победил именно в эти дни общего освобождения.
Но отмена старого гнета - этого еще не достаточно, положительной же программы борьбы новая Россия не имела, не имеет и сейчас, или во всяком случае, не осуществила еще и в малой доле.
Уже в медовый месяц русской свободы, в мае 1917 г., в Саратове около 600 проституток, выпущенных революцией из духоты местных притонов, ходатайствовали перед революционным городским общественным управлением о разрешении открыть снова притоны и возобновить врачебные осмотры: с тех пор, как нет врачебных осмотров, жаловались несчастные, отравленные неволей, - потребители боятся брать их и без «домов» им вообще грозит голодная смерть. И вот - назад, под ярмо запросились они, эти 600 гражданок освобожденной России…
В этом маленьком эпизоде необыкновенно ярко сказалась вся жуткая сложность, весь трагизм разбираемого явления: приступать к нему с голым принципом, с доктринерским аршином, с прямолинейной теорией немыслимо. Надо учитывать все особенности времени и места, а мерам борьбы с проституцией придавать жизненную гибкость и приспособляемость.
Это не значит, конечно, что отмена регламентации где бы то ни было и когда бы то ни было несвоевременна - полицейский надзор и регистрация, принудительные осмотры должны быть уничтожены, с корнем вырваны всегда и везде, как рабство негров, как крепостная зависимость крестьян в свое время. Но дальнейший план действий, положительная программа может и должна в известной степени варьировать в зависимости от условий.
«…» Уже упоминавшиеся нами бессмысленные обвинения Советской России в свальном грехе, в «национализации» женщин и пр. - это, разумеется, заведомая и злонамеренная ложь. Напротив, в первые послеоктябрьские годы проституция явно стала уступать напору революционной волны, и на улицах Москвы и Петрограда она почти совершенно исчезла. Приписывать это явление, удостоверенное много раз самыми объективными наблюдателями, одному только очистительному пламени революции, высокому идейному строю эпохи, который захватил и рядовую женщину, поднял ее над жизнью будней, - было бы неправильно, но отрицать благотворное влияние эпохи тоже немыслимо.
Тысячи девушек и женщин, охваченные жаждой подвига и жертвы, внезапно открывшаяся для них масса самого разнообразного творческого дела, необычайная напряженность эпохи, насыщенность ее событиями, красками, величием, все это увлекало сердца, подымало их ввысь, давало силы не замечать материальных лишений, отводило на второй план вопросы личной жизни, в частности - материальные лишения. Потускнела временно и жажда половой любви.
Такова главная причина того резкого и повсеместного падения проституции, каким были отмечены 1918-1919 гг.
«…» Для того чтобы существенно ограничить рост венерических болезней, Наркомздравом уже проведена и проводится планомерно целая сеть мер, направленных к тому, чтобы венерологическая помощь больным была бесплатной, общедоступной и высококвалифицированной. Самое ценное в системе этих мер - организация венерологических амбулаторий, и главное, таких же диспансеров, наподобие получивших уже столь большую популярность диспансеров туберкулезных.