Страница 28 из 48
Это не значит, что в России нет никакого самоуправления - в международно-гражданственном смысле этого слова. Почему же, оно есть. Надо же как-то отчитываться перед Европой (которая громко лечит) и Америкой (которая больно учит). Некие структуры «местного самоуправления» у нас поддерживаются. Правда, на следующих условиях: вы, конечно, живите, но без бюджета - потому что право распоряжаться деньгами, самым святым, не может быть передано в руки каких-то случайных людей, это прерогатива законной правильной власти - и без каких бы то ни было значимых полномочий. Соответственно, чем больше денег в регионе и чем он важнее для общей картинки, тем меньше самоуправления в нем. Например, в Москве его извели под корень, а, скажем, в Подмосковье местные структуры обладают кое-какими реальными возможностями, в Восточной Сибири, говорят, этого еще больше. Места не нужные начальничкам вообще живут без присмотра. Вот если там что-то появляется (хотя бы подобие организованной жизни), тогда да, тогда туда приходят государственные люди и наводят порядок - то есть все разоряют, ломают головы и кости, чтобы было что лечить и чему учить.
И народ эту систему принимает. Понимает, отлично понимает - но принимает. Потому что самоорганизовываться не умеет и не хочет.
III.
Как выглядит самоуправление на практике?
В уме человека с образованием и воображением рисуется то ли патриархальная община, где все дела решаются сходом седобородых старцев в косоворотках до колен, то ли вольный Техас, где рейнджеры с длинными кольтами пуляют в черные небеса, а всей власти - шериф со звездой да пастор с протестантской этикой и духом капитализма.
Это, конечно, все образы из кинофильмов, каковым верить как-то глупо. Люди более современные и осведомленные вспоминают каких-нибудь кавказцев или там китайцев, хорошо умеющих «самоорганизовываться». Люди же еще более осведомленные сравнивают диаспорально-тусовочные приемы самоорганизации с теми, которые практикует разнообразный криминал, начиная от «братвы» и кончая личными тусовками, где делят хоть какие-нибудь деньги.
Заметим для начала вот что. Все эти картинки не вызывают у простого человека - которому вроде бы и положено желать самостоятельного жизнеустройства - никакой симпатии: слишком видно, что это либо сказки, либо это самоуправляются люди, которым лучше бы и не жить, а не то что самоуправляться. Ибо так уж заведено от века, что владеет навыками самоорганизации у нас только и именно криминал. Плохие люди. А если учесть, что самой крутой группировкой в России является «законная власть», которая, как уже было сказано выше, самоуправствует, то круг замыкается. В кругу топчется так называемый «обычный человек» - не гопник, не кавказец, не член правящей партии, не приписанный ни к какой тусе, кагалу или шайке-лейке, две ноги, две руки, русский человек без роду-племени. Который вроде и хотел бы «сам большим пожить», но совершенно не видит себя ни в какой банде. Который хочет просто жить себе спокойно и все. И не хочет быть плохим, равно как и жертвой плохих.
Последнее очень важно. Всеобщая убежденность, что самоорганизовываться умеют только плохие люди, имеет и обратную сторону: считается, что попытка организации какого-либо общего дела является заведомым жульничеством, и ведутся на это только дураки. Поскольку дураком себя выставлять никому не хочется, никто и не ведется. Даже если кажется, что уж тут прямая выгода.
Вернемся опять к лампочке. Окуджава-то вон еще когда пел про подъезд со страшным черным котом - «надо б лампочку повесить, денег все не соберем». Никто на эту несчастную лампочку не даст ни копейки. А кто даст, будет долго мучиться, чесаться, и еще попросит никому не говорить, что он дал.
Да- да, именно так. Потому что у него будет чувство, что он сделал глупость.
Такое поведение обычно объясняют нехваткой солидарности. Но в том-то и дело, что солидарность русские люди проявлять боятся.
Что будет, если ты дашь денег на лампочку? Все примут тебя за дурака, ведущегося на тупые разводки (а всякая попытка воззвать к солидарности считается тупой разводкой). Такого не грех и обобрать или хотя бы высмеять. Завтра же в твою дверь постучится бомж и попросит денег на опохмел. У сына отберут самокат - пущай-ка папашка тебе новый купит, у него дурных денег много, небось, раз на лампочку дал. Соседки будут презирать в спину, а то и в рыло. И так далее.
Если все это сказать простому человеку, он закряхтит, признает справедливость упреков, да хитренько усмехнется - дескать, сам все знаю, а отстань от меня, мил человек, никуда ты меня не вытащишь, хоть режь, хоть ешь, а ни на какую лампочку денег не дам, лучше уж ногу сломаю, чем в дураках ходить. Не-е-т, меня в дураки не заманишь. Ты меня не учи, ты меня не лечи, я битый-ученый, сам с усам, ага-ага.
Несколько лучше работает самоуправление в случае разовых акций, не предполагающих сбора денег или участия в труде. Трудно собрать людей на субботник, несколько легче - на какой-нибудь бессмысленный сход, поорать, особенно если все твердо уверены, что им за это ничего не будет. Иногда под видом этого самого бессмысленного схода можно даже сделать что-то полезное - ну хотя бы устроить встречу с кандидатом в местные депутаты. Впрочем, сейчас и собрать-то никого невозможно. Люди, избирающиеся в местные органы власти, уныло констатируют: если раньше на собрания ходили хотя бы бабушки с дедушками, то сейчас не ходит никто. Никому ничего не надо и не интересно. Хоть трава не расти.
Еще иногда можно собрать какие-нибудь подписи под какой-нибудь жалобой. Но и этого сейчас уже боятся. Времена сейчас эвон какие, строгие времена. Пожалуешься - так тебя на карандашик возьмут, на заметочку. Лучше промолчать, прижухнуть. Авось пронесет. А как высунешься - тут-то и прилетит. Сверху. От властей законных. И никто не посочувствует даже, все отшатнутся. И даже не так обидно пострадать от властей, от них всегда страдание, так уж заведено. По-настоящему обидно, что тебя будут считать дураком.
IV.
Есть, однако, область, в которой самоуправление возможно. Правда, о ней мало кто вспоминает. Между тем с нее-то все и начинается.
Это если начать с себя. Самоуправляться в буквальном смысле слова: управляться с самим собой.
Обычное состояние человека - любого человека - это выполнение чужих приказов и распоряжений. Это так, даже если кажется, что он что-то делает «сам», потому что часть приказов отдается ему не в явной форме. Окрик жены, презрительная гримаса соседа, наглое требование постороннего - все это приказы. Некоторые из них человек, конечно, не исполняет, но тогда казнится, что не исполнил.
Некоторые приказы вообще безличны. Например, идет человек мимо питейного заведения, видит вывеску - и заходит. Потому что признает над собой власть «этого самого». Да-да, признает. Это называется «зависимость», не так ли? А зависимость - подчинение приказам. Вот он и исполняет приказ: накатить. И накатывает, да.
Вырваться из-под власти приказов можно только аскезой.
Не нужно бояться этого слова, оно означает всего лишь «упражнение», «практику». Например, человек, ходящий в спортзал, учащий иностранный язык по самоучителю или хотя бы регулярно моющий посуду и убирающийся в квартире, уже занимается аскезой. И получает от своих занятий не только материальную, но и духовную пользу. Он учится управлять собой.
Такая же аскеза возможна в делах общественных. Главным секретом солидарности является вот что: настоящая солидарность начинается там, где человеку становится наплевать на общественное мнение. Общественное мнение всегда пропитано низкими чувствами, оно всегда будет пытаться истолковать любой поступок как проявление глупости или корысти. Поступить иначе, например, сделать что-то в интересах общества - означает выступить против общества, оскорбить его чувства. Но и бросить ему вызов.
Это может проявиться в чем угодно. Например, человек, категорически не бросающий мусор под ноги, окурки кладущий исключительно в урну и так далее, поступает в каком-то смысле антиобщественно. Он отказывается вести себя так, как другие.