Страница 1 из 50
Русская жизнь
№18, январь 2008
Потребление
* НАСУЩНОЕ *
Драмы
Приговор
Одному 17, другому 15. Это не переделанный слоган фильма «1814». Это вполне реальный приговор Северо-Кавказского военного суда. Офицеры внутренних войск Сергей Аракчеев и Евгений Худяков приговорены к 15 и 17 годам лишения свободы за убийство мирных жителей Чечни в 2003 году. Кроме того, Аракчеев и Худяков лишены воинских званий, а Аракчеев - медали Суворова (у Худякова наград нет). По версии обвинения, Аракчеев и Худяков, будучи пьяными, расстреляли троих сотрудников строительной фирмы и сожгли их тела.
К моменту вынесения этого приговора дело Аракчеева и Худякова уже перестало быть рядовым эпизодом судебной практики. Дважды - в 2004 и 2005 году - офицеры были оправданы судом присяжных, дважды Верховный суд передавал дело на новое рассмотрение. Обвинительный приговор был вынесен после того, как в 2006 году Конституционный суд постановил, что дела по тяжким преступлениям, совершенным в Чечне, должны рассматриваться только военными судами без участия присяжных, а также после возмущенных заявлений чеченских властей, в том числе лично Рамзана Кадырова, считающего, что присяжные «не учли волю чеченского народа».
Первоначальные решения присяжных могли выглядеть сомнительными - заведомо античеченски настроенные южнорусские обыватели, собранные в коллегию присяжных, вряд ли могли быть беспристрастны в своем вердикте. Да и в роли невинных жертв офицеры внутренних войск, воевавшие в Чечне, выглядят достаточно странно. Но теперь это все не имеет значения - по сравнению с нынешним надругательством над принципами правосудия. Тут и явное давление на суд (к тому же исполненное не кем-нибудь, а массово нелюбимым президентом Чечни), и обратная сила закона, которой вообще-то быть не должно, и невероятно суровые приговоры, еще более ярко выглядящие на фоне других громких дел (например, владивостокского дела Гамидова - когда за беспричинное убийство суд приговорил преступника к трем годам условно). В деле Аракчеева и Худякова российское государство, кажется, поставило себе цель добросовестно обежать все разбросанные по земле грабли - и достигло этой цели, превратив обычное уголовное дело в нераспутываемый узел правовых, социальных и политических проблем.
«Наши»
Все- таки симметрия -главное свойство нашей жизни. В прошлом номере журнала мы писали об антикремлевской журналистке Наталье Морарь, которую не пускают в Россию, теперь своя Морарь появилась и у сторонников Кремля. Участницу молодежного движения «Наши» Марьяну Скворцову, которая в новогодние праздники решила отдохнуть в Финляндии, не пустили в эту страну по политическим мотивам. Стараниями Эстонии, вошедшей с 2008 года в Шенгенскую зону и получившей право вносить кандидатуры в общеевропейские списки нежелательных персон, принадлежность к «Нашим» в одночасье превратилась в отягчающее обстоятельство. Первой «невъездной» оказалась Скворцова - а мог оказаться любой из десятков тысяч активистов движения, всю прошлую весну устраивавшего антиэстонские акции у стен посольства этой страны в Москве.
Велик соблазн произнести что-нибудь злорадное в адрес тех молодых людей, которым три года внушали, что они - национальная элита, и которые вдруг оказались транснациональными изгоями («Пусть отдыхают в Туркмении!» - улюлюкают в блогах активисты либеральных и, что особенно смешно, правозащитных организаций). Но и злорадство - само по себе нехорошо, и сам по себе прецедент никаких положительных эмоций вызвать не может.
Во- первых, ставить право пересечения границы в зависимость от политических воззрений -это как-то слишком тоталитарно. Политические акции протеста, пусть даже у заборов посольств, - это не преступление, и если эстонские власти считают иначе, это свидетельствует только об их низкой политической культуре. Во-вторых, лишение права въезда в Шенгенскую зону участников созданного Кремлем и лояльного Кремлю молодежного движения - это, в общем, достаточно яркое свидетельство нынешнего уровня международного влияния России: попробовали бы европейцы принять такие же меры по отношению, например, к молодым американцам из YMCA/YWCA (организационно ничем не отличающихся от «Наших»). В-третьих, еврорепрессии против «Наших» заставляют вспомнить о проблеме соблазненных малых сих - мальчики и девочки из регионов фактически лишаются права на передвижение, а их соблазнители и спонсоры как ездили, так и будут ездить в Европу: туда, где у них и недвижимость, и деньги, и собственные дети учатся.
Ну и наконец - сама прецедентность случая. Если сегодня «старая Европа» не возразила против сомнительной инициативы Эстонии, нет никакой гарантии, что завтра шенгенские страны не включат в черные списки, например, тех, кто не считает членство республик Прибалтики в СССР оккупацией. Или тех, кто оспаривает Голодомор. Или тех, кто считает Гагарина первым космонавтом планеты, - да мало ли что можно придумать. Культивируя провинциальные комплексы «новых европейцев», «старая Европа» даже готова отказаться от весьма выгодных ей российских туристов - и это тоже стоит учитывать как показатель реального отношения к нашей стране в западном мире.
«Ликвидация»
Вечно второй телеканал «Россия» в конце 2007 года неожиданно стал по-настоящему первым - 14-серийный фильм Сергея Урсуляка «Ликвидация» можно считать ключевым событием в отечественном масскульте последних лет. История о противостоянии властей и бандитов в послевоенной Одессе собрала рекордные зрительские рейтинги. DVD с сериалом уверенно занимает первые места в топах продаж соответствующих магазинов. Фамилия главного героя - Гоцман - уже сейчас не менее знаменита, чем фамилия Жеглов. Иными словами - есть все основания считать «Ликвидацию» тем самым общенациональным художественным продуктом наподобие «Семнадцати мгновений весны» или того же «Места встречи», при том что еще в девяностые утвердилась точка зрения, согласно которой общенациональный продукт невозможен в условиях, когда количество телеканалов исчисляется десятками, а интеллектуальная мода требует вообще не смотреть телевизора. «Ликвидация» продемонстрировала, что если сериал того стоит, то любая теория будет вынуждена отступить, и можно прекращать разговоры о невозможности общенационального продукта и об интеллектуалах, которые никогда не включат телевизор.
О секрете успеха «Ликвидации» критики и комментаторы за последние недели написали много правильных слов - и о захватывающем сюжете, и об актерской игре (среди исполнителей главных ролей в «Ликвидации» - обладатель Золотой пальмовой ветви Каннского фестиваля 2007 года за лучшую мужскую роль Константин Лавроненко), и о «несериальном» бюджете фильма (стоимость некоторых серий доходила до миллиона долларов). Многие обращают внимание и на всемирную тенденцию, в которую ложится и фильм Урсуляка: сейчас во всем мире модно смотреть сериалы, один «Лост» чего стоит.
Но есть еще одно важное обстоятельство. Среди наиболее успешных телепроектов последнего года-полутора большую часть составляют (и «Ликвидация» в том числе) фильмы о советской жизни двадцатых-сороковых годов - «Завещание Ленина» по Шаламову, «В круге первом» по Солженицыну, «Мастер и Маргарита» по Булгакову, «Штрафбат» и «Диверсант» по произведениям современных авторов. Наверное, это уже стоит считать тенденцией - отечественная телекиноиндустрия наиболее уверенно чувствует себя только при соприкосновении с тем русским языком, который уже переварен очень серьезной (да прямо скажем - великой) литературой. С тем языком, который можно считать состоявшимся явлением и которого давно нет.