Оружейник-3

— Сколько же здесь! — восхищенно выдохнул Загребельный.

— Не так много, если учесть ту скорость, с которой вы все это тратите.

Произнося «вы», я конечно же имел в виду не присутствующих здесь людей, а все те поселения Подмосковья, которые я вот уже два года исправно снабжал оружием и боеприпасами.

— Не думаю, полковник, что это твой единственный склад, — Владимир Фомин чисто деловым взглядом оценил общее количество оружия. — Ты давно комерсуешь. Уже бы не один такой склад опустошил.

— Угадал, были и другие, — мне нечего было скрывать. — Только до них теперь не добраться. Все «сумерками» покрыло.

— «Сумерками»?

Петровича очень заинтересовало это название. Должно быть о «сумерках» он что-то слыхал, да только мало, может краем уха. Это была одна из тех историй, о которых болтают много, да только все разное. А тут такой случай — настоящий живой свидетель.

— Не терпится познакомиться? — я криво усмехнулся. — Не волнуйся, от этого дела не отвертишься. Завтра в самое их логово полезем. — Произнося эти слова, я взглянул на Главного. Пожалуй, это был единственный человек, который понимал, о чем это полковник тут толкует.

— Куда полезем? — помрачнел Фома.

— Вглубь Проклятых земель, куда же еще! — я в упор поглядел на экс-старосту Рынка. — Это только здесь, в приграничье, Проклятые такие тихие. А там дальше начнется...

— Ничего себе тихие! — майор мотострелок поежился, очевидно припоминая встречу со «сваркой», а затем стал жадным взглядом оглядывать разложенное на ящиках оружие. — Надо взять побольше, чтобы как следует всыпать всей этой нечисти.

Всыпать аномалиям из пулеметов и автоматов у нас вряд ли получится, но пыл Петровича оказался весьма кстати. Нам действительно следовало поторапливаться.

Отыскав длинный узкий ящик, я махнул Лешему:

— Андрей, помогай, а то дура еще та... больше полтинника весит, а с ящиком все шестьдесят.

Пока Загребельный пробирался ко мне, майор поинтересовался:

— А нам что делать?

— Там, слева от входа два ПКТ стоят. Не новые, но рабочие. Бери любой. — Подумав немного, я передумал: — Отставить! Саша, ты ленты снаряжать умеешь?

— Что за вопрос! — Петрович даже обиделся.

— Тогда бери себе в помощь Фомина и займись.

— А пулемет? — майор уже держал в руках ПКТ.

— Пулемет отдай... — я чуть не сказал Главному. — Пулемет пусть Олесь возьмет.

— Добро.

Петрович вручил белорусу 7,62 миллиметровый пулемет Калашникова, а сам принялся нагружать на своего бывшего шефа пустые патронные ленты. Делал майор это с нескрываемым удовольствием. Сейчас они с Фоминым поменялись ролями, и начальником был он.

Взявшись за ручки на торцах деревянного ящика, мы с Лешим потащили его к бронетранспортеру. Впереди вышагивал Главный. Он держал ПКТ как обычный автомат. Кабель электроспуска извивался около его руки, штепсельного разъема видно не было, отчего казалось, что Главный подключился к управлению пулеметом и в любой момент может открыть огонь. Конечно же умом я понимал, что такого быть не может, но ощущения остаются ощущениями. От них сложно отделаться, тем более когда понимаешь кто на самом деле этот человек.

Около БТРа уже пахло закипевшей кашей. Сперва я даже не узнал запах. Что-то далекое, совсем из другой жизни, из другого мира. Вдруг до меня дошло — гречка! Лиза готовит гречневую кашу!

— Это правда? — я поглядел на приятеля. — Я не сплю?

— Ты о чем? О каше? — подполковник улыбнулся. — Точно. Есть такое дело. Гречка в припасах Фомина была.

Вдыхая аромат давно забытого деликатеса, я не знал радоваться этому или негодовать. С одной стороны сейчас мы попробуем настоящую гречневую кашу, но с другой... С другой, в некоторых поселениях люди едят заплесневелое зерно из заброшенных, зачастую зараженных элеваторов.

В этот момент мне до зуда в костяшках пальцев захотелось расквасить рожу Фомина. Живут же такие гниды! Жируют, когда все вокруг пухнут с голоду. И как нас только угораздило связаться с такой сволочью!

Как угораздило, я прекрасно помнил. Фома дал нам топливо, снаряжение и продовольствие. Без него вся наша экспедиция практически не имела шансов, что было весьма неприятно, тем более, если на кону стояло ни много, ни мало, а спасение человечества, спасение нашей планеты. Подумав об этом, я стал успокаивать себя, уговаривать, что Фомин это то неизбежное зло, с которым надо смириться, которое лучше по-возможности просто не замечать.

Это самое зло, словно протестуя против моего решения, тут же прогромыхало, вернее пробряцало рядом. Как мне показалось, Петрович нагрузил на него все имеющиеся у меня пулеметные ленты, отчего Фомин стал похож на елку, обвитую черными гирляндами, точь в точь как после веселенького новогоднего пожара. Сам мотострелок показался следом. Он сгибался под тяжестью ящика с 14,5 миллиметровыми патронами.

— Внутри машины еще ленты есть, — напомнил я майору. — И не забудь сперва все это хозяйство в бензине промыть.

— Да знаю я, — пропыхтел мотострелок.

— Знает он... — буркнул я себе под нос. — Все всё знают, только как положено ни хрена не делают.

В тот самый момент когда мы с Андрюхой опустили ящик с КПВТ около колес «302-го», к нам подошел Нестеров.

— Давайте подзаправимся сначала, а уж потом вплотную займемся делами, — предложил милиционер.

— Разве готово? — Загребельный покосился в сторону шипящего примуса и суетящейся рядом Лизы.

— Минут через десять будет в самый раз, — заверил Анатолий. — Как раз свои миски да котелки достанете.

В моем животе громко и протяжно заурчало, что без всяких сомнений являлось знаком полного согласия. Как говорится, война войной, а обед по расписанию.

— Идемте, — я кивнул Нестерову и тут же громко объявил: — Приготовиться к принятию пищи! Даю полчаса.

Котелки мы достали вовсе не за десять минут. Для этого дела потребовалось минуты полторы, от силы две. Единственный, кто остался в пролете, так это Главный. У него из личных вещей был лишь патронташ да то самое знаменитое помповое ружье.

— Отдай ему крышку, — попросил я Лешего.

Подполковник ничего не ответил. Пожал плечами и стал отстегивать продолговатую алюминиевую посудину.

— И еще одну капсулу энергона, — попросил Главный. — Или лучше две.

— Тоже подсел на эту штуку? — Леший с подозрением покосился на нашего старого знакомого.

— Не для меня, — Главный отрицательно покачал головой. — Пока есть время, пойду, подзаряжу мальчишку.

Он так и сказал «подзаряжу», словно речь шла о какой-то машине.

— Да ради такого дела хоть все забери, — Загребельный плюхнул узелок в крышку от котелка и протянул весь этот комплект Главному.

Я поморщился. Вдруг вспомнилось где именно Нестеров раздобыл клетчатый сверток. По-моему, там было полно разлагающихся трупов, и за километр разило смертью. Я все это вспомнил, но промолчал. Зачем портить человеку аппетит?

Однако, похоже, Главный все прекрасно знал. Глядя на мою слегка перекошенную физиономию, он криво усмехнулся, затем вынул узелок из своей будущей тарелки и принялся его развязывать. Чтобы камни не рассыпались, Главный был вынужден положить сверток на броню танка, около которого мы стояли.

От нечего делать мы с Андрюхой следили за его руками. Надо признаться, что крупные голубые кристаллы вольно или невольно всегда притягивали к себе внимание. Под их оболочкой словно заключалась целая вселенная, в которой то клубились плотные газовые облака, то вспыхивали яркие огни сверхновых звезд. Красиво, черт побери!

Когда Главный откинул края клетчатой ткани, мы увидели горку искусственных самоцветов. За последние дни их немного поубавилось, но те что оставались, были по-прежнему великолепны. Картину портил лишь край угольно-черного диска. Он сантиметра на три выступал из горки кристаллов. Странно, но мне показалось, что черноту материала, из которого он был сделан, не могли осветить даже лежащие рядом камни. Это был глубокий, мрачный порез, располосовавший мир голубого света.