Страница 20 из 27
— Такой, как ты? — вставил Иван.
— Да, такой, как я! Мы находим дверцы Мироздания. И мы нашли ещё одну, Иван. Ты помог нам. Мы войдем на Землю через Систему. Когда ты перечислял известные тебе миры, ты почему-то позабыл про неё. Или ты умолчал умышленно? Сейчас это безразлично, Иван. Система — это четвёртый мир. Мы многое знаем о нем. Но и туда доступ для нас был закрыт. Ну хватит… тебе пора!
Иван попробовал вырваться. Охранники удержали его. Хрустальный пол постепенно утратил прозрачность, снова стал чёрным, скрывающим потаенные глубины.
— Ещё один вопрос! — выкрикнул Иван. — Ведь для тебя время ничего не значит. Ты сам говорил, что можешь ждать вечно.
— Хорошо, Спрашивай!
— Полигон проектировали и создавали ваши?
— Да, именно поэтому обитатели Пристанища и зовут их Первозургами.
Полигон выносили и воплотили именно те, кого у вас тайно, скрытно называют выродками-дегенератами, представители расы дьяволочеловеков. Они не знали, для чего они это делали. Им казалось, что лишь жажда новых знаний движет ими, научное любопытство… но это мы вели их по пути, проложенному нами!
— А как же тот, кого вы собираетесь убрать?
— Исключения бывают везде. Но и он ведь, когда создавал Полигон, работал на нас. Он чудом ушёл от нас. Но его время закончилось, Иван.
— Значит, и Сверхпрограмма по его уничтожению создавалась и закладывалась вами?
— Слишком много вопросов! — судороги недовольства тронули чудовищный лик.
— И последнее! Секретные работы по спецпроекту в потусторонних мирах, ты должен знать о них, что это?
— Хе-хе-хе!!! — Авварон рассмеялся. — Я должен сказать тебе, Иван, то, что там, на Земле, замышляют против нас, оригинально! Тебе это знать не нужно. Одно скажу, больше половины ваших секретчиков уже работают на нас, Иван. Когда же ты поймешь, что с нами нельзя тягаться? Когда ты поймешь, что разрушение — это основной закон Мироздания?! Всё, что было когда-то создано, будет и разрушено, Иван! Мы — это не просто нечистая сила, потусторонние миры. Мы — это разрушение миров созданных, мы — это дегенерация, вырождение, распад, тление, уничтожение. Если исходить из привычной для тебя логики, Силы Света — это жизнь, здоровье, созидание это Бог! А Силы Тьмы — это смерть, болезнь, разрушение — то есть дьявол! Но мы смотрим иначе. Вы созданы для того, и только для того, чтобы мы могли вас сокрушить, разрушить, уничтожить! Хотите вы этого или нет, но рано или поздно победим мы! Всё, Иван. Прощай!
С последним словом Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении Ога Семирожденного поднял над головой Кристалл и жутко осклабился. И именно сейчас Иван понял — всё, что говорил этот посланец Тьмы, правда. И именно поэтому тратятся триллионы на закрытый проект, именно поэтому человечество никак не может наладить свою жизнь и, несмотря на то, что у него есть всё, чтобы процветать, чтобы всем жить в счастье, просвещении, достатке, на Земле и в Федерации по-прежнему льется кровь, творится насилие, царят ложь, обман, подлость, безверие, дьявольщина. Раса! Раса дьяволочеловеков, ведущая Землю по пути в Преисподнюю! Да, это так, это именно так!
Первозург наивный материалист, ему бы жить в наивном двадцатом веке! Тьма, дотоле заключенная где-то в полуреальной преисподней, доселе переполнявшая лишь мозги и души выродков-дегенератов, сатанистов, ведьм и колдунов, вот-вот выплеснет чёрным водопадом на Землю. И всё! И больше не будет ничего: ни улыбок, ни цветов, ни долгой беседы по вечерам, ни лёгких облаков в бездонном небе… ничего. Иван не думал о том, что он скоро умрет, что в этом идиотском Пристанище, где никто никогда не умирает, а только воплощается в кого-то или перевоплощается, он станет первой воистину смертной жертвой. Нет, он не думал об этом, хота любил жизнь и был готов цепляться за неё до последнего глотка воздуха; Он думал, что станет не просто жертвой, а первой жертвой, первым звеном в страшной кровавой цепи, которой Смерть захлестнет земную цивилизацию. И в предчувствии этого запредельного вселенского Апокалипсиса его «я» превращалось в бесконечно малую величину.
И всё же Иван решил держаться до конца.
Иди, и да будь благословен!
Нет, не быть ему благословенным, ибо презрел он предначертание, нарушил заветы, стал исполнителем воли Темных Сил. Да, пусть вольно, пусть невольно, но он им помог. Чёрное Благо?! У него осталось совсем мало времени, чтобы искупить свою вину. У него почти не осталось для того возможностей, «…да не придёт он в этот мир мстителем… или я прокляну его…» Как понимать эти слова?! Почему от него отказались те, кто должен был вести его во тьме, указывать дорогу и хранить его? Потому и отказались, что отрекся от них — отрекся не словом, а делом.
Иван почувствовал, как стальными обручами сдавили его предплечья костлявые лапы охранников. Но он ещё стоял перед огромным ухмыляющимся Аввароном. Он смотрел прямо в чёрные страшные глаза, в которых не было зрачков, но была зато тьма, ужас, безумие. И он знал — это последний шанс.
Если у него ничего не выйдет, он погубит себя, Первозурга, Аленку с их сыном, всех заложников в Пристанище, Землю, Земную Федерацию, а заодно с ней и все иные цивилизации Вселенной. Он не имел права на ошибку. Боль в предплечьях усиливалась. Он уже был не просто Иваном, он был седым высохшим стариком, отдавшим последние годы жизни, но превратившим себя в алмазную палицу Индры. И потому охранники, шипастые, гребнеголовые, оскаленные, клацающие чёрными зубами, не могли его сдвинуть с места. Он был сильнее их!
Боковым зрением он видел, как огромные сморщенные лапы Авварона с сатанинской силой сжимали костяные подлокотники кресла, как царапали мраморный пол его птичьи когтистые лапы. Но смотрел только в глаза только в эту тьму, ужас и безумие. Он отделялся от собственного тела, покидал его — и входил в чёрного колдуна, в его непостижимый мозг, в его сознание, рассеянное по нескольким измерениям, он погружался в этот дьявольский мрак, переполненный злобой, ненавистью, манией разрушения, нечеловеческим коварством. Он превращался во внепространственную, сверхреальную иглу чёрного бога первославян-ариев Кришны. И препятствовать движению этой иглы не мог ни Белый Свет, ни Чёрный Мир. Теперь Иван был вне времени, вне мировой всё же на кончике иглы Кришны он нес всего себя со своими собственными сознанием, подсознанием и сверхсознанием, с программами и сверхпрограммами, с памятью и забытьем. Его душа леденела от чудовищного погружения в потусторонний мрак, она была готова сорваться с кончика иглы и уйти в пропасть, кануть в вечную пустоту.
Но Иван держал её. Его окостеневшее тело оставалось в зале, оно было недвижным несмотря на отчаянные усилия уже не двух, а шести стражников, тело было заговоренным, и нечисть ничего не могла поделать с ним. Но глаза всё передавали в мозг, сосредоточенный на кончике иглы Кришны. Иван видел, как искажается гримасами боли, страха и непонимания искореженная морда демона Авварона, как ломают подлокотники его лапы, как течёт чёрная слюна с вислого подбородка на сутану-балахон, как пузырится пена в уголках бескровных жёлтых губ. Он входил всё глубже и глубже. Он уже был не тем Иваном, что стоял в зале, он был сверхчеловеком, почти божеством, он был орудием в руках Бога… И потому, когда отголоски первой программы пробудились в нём, заставляя замереть, прекратить движение, когда адская боль пронзила его сверхчувственное «я», Иван даже не приостановил своего погружения, он лишь усилием воли навсегда добил программу, задавил её, растоптал и выбросил из своего сверхсознания — он боролся с ней столько времени, что стал сильнее её, и она не выдержала на последнем этапе борьбы, да, они просчитались, они не знали, с кем имеют дело! Сейчас его окружало столь жуткое и чуждое, что все видимые, реально живущие па разным уголкам Вселенной чудища казались в сравнении божьими коровками и мотыльками. Он не ожидал встретить в мозгу демона такую Тьму! Он знал, что ещё немного — и он никогда не вырвется из Её плена. И потому, достигнув ядра, изливавшего Чёрный Свет, он полностью блокировал своё сверхсознание, за исключением крохотного участочка, он спустил с цепи Сверхпрограмму, он рисковал, он мог ошибиться, разрушить себя самого. Но он чувствовал, что некая Сила помогает ему! И это окрыляло! — Это давало второе, третье, четвёртое дыхание. Да, он смог, он сумел — Сверхпрограмма цепным псом сорвалась с привязи, обожгла покидаемый мозг своей скрытой силой, яростью, убийственностью — и нырнула во Тьму.