Застава

– Сработало… Ждём сигнала Ворона.

Повеяло холодком. Лис передёрнулся и поднял стекло. Брат скрыл тоскливый вздох. Не открытое окно салона было причиной мёрзлого дуновения. Он незаметно для Лиса натянул на посиневшую кисть чёрную перчатку и взялся за руль.

Шины мягко шаркнули по влажному асфальту, машина поползла вдоль тротуара. Лис навострил уши. Тишина… И вдруг где-то в темноте заурчал чужой мотор.

– Тур, за нами «хвост»! – юноша завертелся на сиденье. – Тур, у меня отличный слух! Тормозни. Тормозни!.. Вот. Слышишь, они тоже остановились.

– Я помню про твой непревзойдённый слух, равно как про твои непревзойдённые фантазии, – довольно резко отозвался Тур.

Лис не потрудился определить причину раздражения старшего брата и по привычке просто обиженно надулся.

Тур достал сигарету. Лис краем глаза проследил за рукой в перчатке, вернувшей прикуриватель в гнездо приборной панели. Показалось, что пальцы брата чуть-чуть дрожат.

– Ладно, – юноша решил отставить обиду на задний план. – Я прогуляюсь здесь, рядом. Осмотрюсь.

Долговязая фигура с ярко-рыжей шевелюрой маячила на противоположной стороне улицы. Тур усмехнулся. В чёрной куртке Ворона младший брат выглядел как вертлявая ходячая вешалка. Он то прижимался к стене здания, будто изображал тайного агента, то, напротив, выскакивал на середину переулка и, исступлённо задрав голову, втягивал носом городские запахи.

«Для него Переход видится романтичной приключенческой картиной, – тоскливо подумал Тур. – Не следовало брать его с собой. Это не приобщение к команде, а дурацкая авантюра… Учитывая наличие оружия, вдвойне дурацкая».

Когда Ворон предложил взять пистолет, Тур наотрез отказался. Однако близнец проделал недозволительный, с его точки зрения, приём: передал «Р226» через Лиса.

Раздражение нарастало с каждой минутой. Пустое одинокое ожидание. Мелькание Лиса, возомнившего себя новым Джеймсом Бондом. Сомнительный «хвост». Руки стали совершенно холодными. Тур размял правую, левой опустил стекло до предела, поправил зеркало и…

Автомобиль стоял поперёк соседней улицы. Мрачный силуэт с выключенными фарами и габаритными огнями.

Тур машинально отправил сигарету в пепельницу. Оглянулся. Чужая машина, замеченная в зеркале, не испарилась, подобно неприкаянному призраку. Более того, неестественное положение автомобиля относительно проезжей части наводило на мысль о слежке. Он прикинул область обзора, доступную наблюдателям. Получилось, что в подобной позиции им виден задний бампер БМВ и практически вся длина переулка. Следовательно, не составит труда определить, когда и в каком направлении поедет автомобиль по завершении операции.

«Всё-таки Беляк что-то заподозрил», – решил про себя Всеволод Полозов и мысленно обругал близнеца за необузданный язык и такое же любопытство. Затем возник вопрос: как себя вести в сложившихся условиях? И, наконец, третье, вызвавшее лёгкий озноб: почему они не пытаются скрыться из поля зрения? Ведь каждому известно о существовании зеркал заднего обзора.

Тур беспокойно посмотрел по сторонам. Лис прохаживался по тротуару напротив. Он ещё раз взглянул на отражение машины-«хвоста». Стекло переднего пассажирского места опущено. В салоне темно, однако виден продолговатый проблеск света на предмете, выглядывавшем наружу.

Ледяной пот потёк по спине. Рука непроизвольно потянулась к мобильнику.

Стоп.

Тур стиснул зубы. Любой звук, тем более характерный для «сотового» электронный перепев, на спящей улице моментально разнесётся в ночи. А если они собираются стрелять…

Всеволод Полозов, наконец, допустил до рассудка страшное объяснение и странной позиции чужой машины, и назначение предмета, замеченного в темноте. Тонированные стёкла делают водителя БМВ невидимым, значит…

– Лис. Вернись. Лис! – позвал Тур одними губами.

Юноша не отреагировал.

– Лис, вернись в машину немедленно, – как мог, тихо прошептал Тур.

Брат повернулся, мельком глянул на БМВ, но призывного взмаха из салона не заметил и медленно побрёл по улице. Тур затаил дыхание. Лис остановился и принялся втягивать носом ночные запахи.

Большая стационарная мишень.

Тур схватился за ручку дверцы.

Нет. Заметив движение, они выстрелят без промедления.

Ворон в своём кабинете потянулся за сотовым. Почуял состояние близнеца.

Звонок сработает как катализатор!

Тур схватил свой аппарат и вдавил кнопку отключения.

Остаётся одна минута. Ворон, не дозвонившись ему, наберёт номер Лиса.

В зеркале движение. Кто-то в чужом автомобиле придвинулся к опущенному стеклу.

Тур представил в руках исполнителя взведённый пистолет и прицел, в котором стоял, ничего не подозревая, его младший брат.

Кровь ударила в виски.

Цена велика. Но это сейчас единственная допустимая плата за жизнь.

Холодная рукоять «ЗИГ-Зауэра» застыла в онемевшей ладони. Привычно, будто перед фанерно-компьютерным боем, снят предохранитель. Локоть упёрся в раму. Заныло левое плечо. Неудачный расклад: стрелять назад из-за бокового стекла машины. Но другого выхода нет.

Незнакомец с пистолетом в прицеле.

Когда?

Тур медлил. Крошечная капля сомнения звенела в рассудке: не ошибся ли? Если бы чуть ближе. Чуть светлее. Чуть виднее…

Ворон торопливо щёлкает по строкам «записной книжки» мобильника. Ищет номер Лиса.

Вот сейчас. Пора… Не опоздать бы! Ну же?

Пора.

– Эй, док!

Тур вздрогнул всем телом.

– Сдался тебе этот шестёрка. Подумаешь, машину заметил! Не бери грех на душу. Не стоит он того.

Всеволод Полозов медленно отодвинулся вглубь салона. Бурное дыхание рвалось наружу, но скрученные в пружину нервы как будто поселились в лёгких. В глазах поплыло.

– Убери ты свой ствол. В дерьмо влезешь, не отмоешься, – продолжал кто-то, стоявший на улице. – Слушай, док, я ж тебе плохого не хочу. Ты меня однажды с того света вернул. Помнишь? Меня порезали: четыре ножевых, одно под сердце. Ты мне ещё сказал: от ножа теперь точно не помру. Помнишь?

– Помню, кажется, – выдохнул Тур.

– Прав ты был, док. Не от ножа помер.

Блазень рассмеялся.

– Постой, – Всеволод Полозов всеми силами старался сохранить внешнюю невозмутимость, – кто в той машине? Почему они держат в прицеле моего брата?

– Док, езжай домой и проспись. У этого сосунка не то что ствола, финки нет! Сидит, вон, пиво из банки дует.

Ночное молчание разорвал отчаянный перепев сотового. Лис вздрогнул всем телом и суетливо полез в карман.

Тур опустил плечи.

– Спасибо.

– Ты как домой-то поедешь? – блазень сочувственно оглядел доктора Полозова. – Может, помочь чем? Я, к примеру, умею гаишникам мозги дурить. Враз дорожку расчищу!

– Не строит. А если хочешь помочь, – Тур с опаской посмотрел в зеркало на тёмный абрис любителя пива, – задури мозги этим ребятам. Чтобы они нас упустили.

– С удовольствием, док!

Ворон выслушал близнеца, не перебивая. Лишь взгляд его то и дело замирал на чёрном «ЗИГ-Зауэре», оставленном на столе. Лис помалкивал, тем более что его присутствие старшие братья во внимание не принимали.

– А ты куда смотрел? – вдруг громыхнуло в гостиной.

Лис опомнился. Реплика принадлежала, без сомнения, Ворону.

– Я? – уши моментально вспыхнули и приобрели багровый оттенок.

– У тебя под носом хозяйничали чужие заложные! – продолжал Ворон. – Ты понимаешь, что могло произойти, если бы не бывший пациент Тура?

– Ворон, оставь, – Тур тяжело вздохнул. – Не было там никаких заложных. В конце концов, действительность – это преломление объективной реальности через сферу индивидуального мироощущения. Мы списываем на заложных то, что остальные списывают на случайности.

– А на чей счёт ты запишешь пивную банку, прикинувшуюся пистолетом? – насторожился Ворон.

– На собственный. Я не сказал Лису, что для меня Переход. Я открыл его один. Без страховки за спиной, понимаешь? И оказался лицом к лицу с матушкой-смертью. Дальше всё стало накручиваться, как снежный ком. Ощущение одиночества, досада, злость. Пистолет в кармане. И надуманный страх. Вот вам и ствол вместо жестянки.