Застава

– Полозов. Слушаю… Лис, это ты? – Ворон облегчённо вздохнул, услышав на другом конце провода искажённый помехами голос брата, и в следующую секунду нахмурился. «Междугородка» и Лис как-то не вязались в сознании. – Погоди, погоди! Ты откуда?

Лис покосился на призрачного подопечного, терпеливо ожидавшего своего проводника, и, понизив голос, сообщил:

– Я с вокзала пробовал звонить, но твой сотовый не отвечал, а Всеволод на операции. Я в Вышнем Волочке. Влад, ты только не ругайся сразу, хорошо? Понимаешь, в универе произошло ЧП… Нет, я не при чём! То есть, я в порядке! Кое-кого сопровождаю… Ну, так надо. Я вернусь к ночи, наверное…

Тут уже Ворон позволил себе высказаться от души и в адрес «ЧП», и в адрес неугомонного Лиса.

– Кого ты там сопровождаешь? – закончил он и прибавил для убедительности парочку любимых выражений.

Ответ братишки заставил его надолго замолчать.

– Влад, ты слушаешь? – забеспокоился Лис. – Я серьёзно… Я обещал помочь… Нет, мотоцикл я оставил на стоянке около вокзала в Твери… Какие поезда?

– Всё, конец дебатам, – оборвал Ворон и выложил брату своё неукоснительное решение, – никаких электричек, понял? Я за тобой приеду. Делай, что обещал, и жди меня… Где там у них людное место?.. Вот-вот. Около театра. Это тебе твой новый приятель подсказал? Отлично. Мобильник с тобой?.. Я позвоню.

Опустив трубку, Ворон чертыхнулся, а вспомнив, что ретрансляторы сотовой связи исправно работают далеко не в каждом районном центре, саданул кулаком по стене.

– Ты, это, чего? – из пространства возник Дед. – Из-за машины, что ли?

Вторая проблема облила Ворона, как ушат холодной воды.

– Ненавижу понедельники, – выговорил он.

В гараже БМВ укоризненно глянул на хозяина белыми дисками фар. Ворон с тоской осмотрел автомобиль. Чтобы заменить детали в подвеске и выправить бампер, требовалось не так уж много времени, но запчасти отсутствовали, а часовая и минутная стрелки нагло вытянулись по диаметру циферблата: шесть вечера.

– Ладно. Час на перекладных до областной больницы и полтора по шоссе на «шестёрке» до Волочка, – рассудил Ворон вслух. – К полуночи вернёмся.

«А можно я с тобой?» – встряла Кикимора.

– Ты домашняя, вот и сиди дома. Дед, это и тебя касается. Эх, почему до сих пор телепортёр не изобрели!

Городок утопал в свежей зелени. Воздух благоухал чистотой и, насыщенный влагой, омывал лица прохожих заботливым крылом. Узкие улочки и каналы, мосты и грунтовые дорожки уводили в маленькую российскую Венецию, созданную три века назад отважной мыслью крепостного инженера. Лис готов был наслаждаться уютом ухоженной природы бесконечно. Молчаливый памятник художнику в парке вызвал лавину внутреннего восторга. В камне жила добрая память о талантливом человеке, некогда создавшем школу живописи для простого люда. Лис полюбовался на работу двух юных художниц в сквере, погладил уродливого льва-недомерка, охранявшего аллею, и долго стоял на гранитной набережной канала, пытаясь представить, как давным-давно тут проходили гружёные баржи.

«Борис, – окликнул юношу призрак-Николай, – я дом найти не могу. Кругом одни мосты, как прутья в клетке!»

Лис опомнился, быстро огляделся по сторонам и, убедившись, что поблизости пусто, отозвался вслух.

– Не волнуйся. Посмотри, какой чудесный вечер! Природа и город, как сама память. Каждая мысль, поступок, взгляд – это информация, которая оседает на деревьях, мостовых, домах. Жаль, что человек не умеет её читать. Это была бы самая объективная история, оставленная земной памятью!

«Может оно и так, но мне к отцу надо засветло, пока в стельку не надрался после работы».

Слегка огорошенный, юноша посмотрел на погибшего студента.

– Почему ты решил, что твой отец напьётся?

«Алкаш потому что. Но ты не подумай, я его и такого всегда любил. У нас мужики через одного пьют по-чёрному».

– Хм… Давай адрес. Я сам искать буду, – вздохнул младший Полозов. – А мосты не тебя одного с толку сбивают. Даже в народных поверьях такое есть: перенести покойника через мост или перекрёсток, чтобы дорогу назад забыл.

Восторженность опустилась в тёмные воды реальности. Монументальный театр, обшарпанный забор школы, пошатывающийся пешеход, окрылённая молодая парочка, белокаменная церковь над каналом, дряхлая нищенка с гремящей сумкой пустых бутылок, пузатый владелец новенькой «Лады», грязный велосипедист, памятник в тихом сквере – всё перемешалось в один путаный клубок. Но осталось чувство красоты, осевшее глубоко в душе, невзирая на возмущения рассудка и принципы здравого смысла.

А почему бы нет? – решил Лис, когда попытки не замечать нежелательные элементы обозримого пространства не увенчались успехом. – Они все и есть этот город!

В доказательство фантазия стёрла с улицы пьяницу, петлявшего по тротуару. Вместе с ним испарились школьная ограда и театр. Без велосипедиста с граблями, привязанными к раме, из глаз пропала старая пожарная вышка и чудесный зелёный мыс, врезавшийся в водные магистрали.

Лис улыбнулся.

– Всё правильно, – тихо доложил он сам себе.

«Ты о чём?»

– Всё ещё о природе и истории… Смотри, кажется, это твой дом.

«Батька… Я пойду, Борис. Спасибо!»

– Иди. Пусть дорога твоя будет гладкой. Не навий ты. И не родитель. Но предки примут тебя в свой вечный дом. А когда-нибудь тебе откроется новый Переход, и возвестит о нём первый крик рождённого.

Лис наблюдал, как дух плывёт над травой, слышал его виноватое «пап, прости» и удивлённый мужской бас за забором: «Кать, ты чего сказала-то?» Над деревянным домом взлетела одинокая птица. Ветром вздохнула земля. С ветки сорвалась нечаянная капля…

Понедельник, которому осталось царствовать всего четыре часа, преподнёс Ворону последний, самый неприятный сюрприз. «Шестёрка», начавшая путешествие на четвёртой передаче, закончила «за упокой» на полпути до цели. Прокопавшись в моторе до темноты, Владимир Полозов сдался.

К счастью, сотовый, со следами собачьих зубов и кое-как замотанный изолентой, сработал, несмотря на порядочное расстояние от города. Тур откликнулся на вызов.

– Я заглох. Намертво, – сообщил Ворон брату. – Если Лис позвонит, передай, пусть топает в гостиницу… Зачем тебе-то приезжать?.. Мне тоже сие не нравится, но две няньки слишком много для одной бестолковой рыжей морды.

Тур придерживался другого мнения, и переубедить его не представлялось возможным. Ворон закрыл аппарат, удручённо посмотрел на приборную панель «жигулёнка» и пробормотал:

– Чем быстрее мы тебя заменим новой моделью, тем лучше для всех. Откатался, друг. Хватит.

Лис мчался в темноте, не разбирая дороги. Топот позади то приближался, то отставал. Собственное бурное дыхание глушило звуки, а отдельные выкрики за спиной казались оружейным грохотом. Сбоку мелькнула тень. Юноша шарахнулся в сторону, споткнулся и понял, что проиграл. Отвратительный едкий запах дурмана навис над ним вместе с телом догнавшего, а пинок ускорил неминуемое падение.

Рассчитывая удрать от компании, воняющей перегаром и табаком с примесями веселящей «травки», Лис не учёл направление. Следовало бежать через парк назад, к театру, где он безуспешно прождал Ворона до полуночи. Но коварные мосты увели его во тьму робких дремлющих улиц, заканчивавшихся пустырём.

Избиение грозило состояться немедленно. Не позволив жертве встать, группа подростков-акселератов, выкрикивая бессмысленные ругательства, обступила лежащего. Кто-то ударил его ногой в бок. Лис охнул и тем самым вызвал бурю звериного восторга у искателей острых ощущений. Второй удар пришёлся в лицо. Сознание на несколько секунд отключилось, а очнувшись, Лис обнаружил, что с него пытаются снять кожаный пиджак. Обрушилась обида. Так глупо попасться в лапы накурившихся хулиганов, и это после первого в жизни самостоятельного освобождения заложного!