Застава

Бесшумный официант ненавязчиво скользнул возле вновь прибывших с подносом, уставленным бокалами, принял вежливый отказ и растворился среди чёрных фраков, белых костюмов, оголённых плеч, острых лопаток и неприкрытых талий. Фоном для невнятных мужских переговоров, девичьего смеха, звона хрусталя и демонстративного шуршания дорогих украшений звучала бетховенская соната.

Ну и? – взглядом спросил Ворон.

Тур едва заметным движением головы показал на кресла напротив маленького бара, только что освобождённые двумя деловыми господами.

Братья двинулись в намеченном направлении. Взоры «дорогих» гостей проскальзывали мимо, и Тур подумал, что приблизительно так же чувствуют себя призраки, потерянные среди живых: невидимые, беззвучные, но существующие.

Юная девица в красном платье, подчёркивающем все прелести фигуры, задержала взгляд на Вороне, затем заметила Тура и, приоткрыв рот, принялась теребить за локоть своего кавалера, увлечённо беседовавшего с партнёром. Кавалер, вернее, патрон, – ибо девица годилась ему в младшие дочки, – недовольно оглянулся, слегка удивился, рассмотрев близнецов, и как ни в чём не бывало вернулся к разговору.

Две дамы средних лет тем временем придирчиво рассматривали костюмы незнакомцев. Наконец, прозвучал вердикт: да что вы, даже не Германия.

С другой стороны Полозовы услышали мимоходный диалог: «А это ещё кто?», – «М-м, не знаю».

Среди серьёзных гостей преобладало мужское общество. Как водится, господа с бриллиантовыми запонками привлекали на подобные мероприятия юных особ для показа богатых туалетов, приобретённых, разумеется, на личные средства. Неудобство существовало одно: юные особы зевали от тоски. Появление в зале идентичных близнецов пришлось как нельзя кстати. Девицы беззастенчиво рассматривали их издали, а одна – та самая, в красном платье – продефилировала вдоль стойки бара, чтобы разглядеть уникальное явление в профиль.

Тур размял ладони, надеясь разогнать ледяную стынь, скопившуюся в кистях. Ворон тщательно прятал глаза, чтобы из-под чёрных ресниц ненароком не сверкнуло «бесовское пламя».

– Ещё десять минут на этой арене, и моё терпение лопнет, – вполголоса предупредил он брата.

– Подумай о чём-нибудь приятном. Или, чего доброго, сейчас дом подожжёшь, – ответил Тур.

– И ты туда же? – Ворон охотно вступил в словесную игру. – Я полагал, ты в этом вопросе не воспринимаешь Лиса всерьёз. И кстати…

Затрещала и звякнула галогеновая лампа на стене. Визгнула какая-то девушка, кто-то ахнул, кто-то рассмеялся.

– Кстати, я только пошутил, – с хитринкой в глазах предупредил Тур.

Ворон прижал губой ус.

– А жаль, – с такой же хитринкой сообщил он.

– Всеволод Васильевич, Владимир Васильевич, – вдруг прозвучало рядом. – Добрый вечер. Павел Симеонович ждёт вас в кабинете.

Говорил низенький округлый мужчина лет сорока, подвижный и на вид добродушный. Взмахнув короткими руками так, будто хотел обнять желанных гостей, он повернулся и, призывно оглядываясь, направился к изящной деревянной лестнице, дугой восходящей на второй этаж.

Оказавшись вне досягаемости любопытных зрителей, Полозовы почувствовали себя значительно лучше. Провожатый распахнул перед ними широкую дверь и церемонно произнёс: – Прошу вас.

Навстречу вошедшим из глубокого кресла тяжело приподнялся высокий сухой старик. Тур, намеревавшийся произнести приветственное слово, опешил при виде стремительно прогрессирующих ухудшений, отразившихся на всём облике пациента.

– А я-то думал, Володя, ты мне что-нибудь хорошенькое про меня скажешь, – грустно засмеялся хозяин дорогого особняка.

– Здравствуйте, Павел Симеонович, – Всеволод Полозов поборол эмоции, недопустимые для профессионала. – Рад вас видеть. Вы помните моего брата?

– Конечно! – Павел Симеонович, за глаза именуемый «Деканом», улыбнулся Ворону. – Тоже Володя, да?

– Для удобства общения – Влад, – поправил Владимир Полозов.

Старик протянул ему руку. Ворон ответил на рукопожатие и тревожно покосился на близнеца. Декан намеревался от души поздороваться со своим хирургом-спасителем. Тур продолжал сдержанно улыбаться. Но в пространстве пронеслось отчаянное: выручай, близняшка.

В первый момент Ворону показалось, что брат хочет от него «давления на мозги»: мол, давно обнялись, поцеловались, поздоровались и уже разошлись. Он приготовился к реализации, но рядом вспыхнуло едва ли не кровожадное ожидание. Добродушный коротышка будто почуял заготовленный приём. И Ворон изменил тактику.

Декан берёт ладонь Тура в свои костлявые руки. Не успев удивиться мертвенному холоду, чувствует человеческое тепло. Тур улыбается. Что-то говорит старику.

Остывший взор спрятался под ресницами. Ворон изо всех сил старался сдержать бурное дыхание. В глазах кружился туман, а мозг, привыкший к логическим конструкциям, бунтовал перед лицом невероятного, ставшего вдруг очевидным. Огненный взгляд разрезал пространство, словно мост лёг между берегами, и по этому мосту от жаркого сердца в призрачно мёртвые руки перекинулось пламя жизни.

Недоумение за левым плечом проступило настолько отчётливо, будто зашуршала шёлковая ткань. Коротышка не получил желаемого. Но чего именно? Оглядываться Владимир Полозов повременил.

Хозяин вернулся в своё кресло, а гости разместились напротив.

– Кофе? Сигареты? – появился перед Полозовыми примелькавшийся округлый добрячок. – Вы, кажется, такие курите? Я не ошибся?

Он выложил на журнальный столик целенькую открытую пачку.

– Нет, вы не ошиблись, – медленно ответил Всеволод Полозов.

– Дымите, дымите, пока молодые, – махнул рукой Декан и спохватился. – Выскочило из головы совсем! Лёша, извини бога ради, – и показал на своего помощника. – Алексей Аркадьевич, мой личный секретарь.

– Можно просто Алексей, – скромно вставил тот и отступил в тень.

«Какой он тебе Алексей Аркадьевич? Как был Лёша, так Лёшей и остался. Экстрасэкс недоделанный!»

Ворон вздрогнул и непроизвольно обернулся на странный голос. На диване возле окна, по-хозяйски развалившись на подушках, сидела пожилая толстая женщина. Излив негодование, она отвернулась и засунула в рот длинный мундштук с дымящейся сигаретой.

Владимир Полозов осторожно покосился на брата. Врач внимательно слушал Павла Симеоновича и старательно избегал взгляда в сторону дивана. Секретарь Лёша, прилежно стоящий поодаль, участливо вздыхал, внимая невесёлым репликам своего патрона. Получалось, толстую женщину никто, кроме Полозовых, не слышал и не замечал.

Ворон стал наблюдать за блазенем. Та, сделав пару затяжек, зажала мундштук зубами и принялась теребить огромный перстень с рубином на указательном пальце левой руки. На каждом её пальце было что-то нанизано, однако мешал ей только рубин. Оставив тщетные попытки снять украшение, дама опять взялась за мундштук.

– Павел Симеонович, – заговорил доктор Полозов, – прежде чем принимать такое решение, я должен тщательно изучить результаты ваших последних функциональных исследований. Я наблюдаю вас не первый год, но теперь… В общем, целесообразность операции для меня пока не очевидна.

– Знал, знал, что ты так скажешь, Володя. Толя вот тоже не советует. Анатолий Абрамович, то есть. Но мне-то что? Пан или пропал. Может, – старик вкрадчиво понизил голос, – ты мне ещё годик-другой накинешь? Руки-то у тебя золотые, Володя.

– Я обычный хирург. Если опытный онколог не советует вам оперироваться…

– Володя, – перебил Декан, – Всеволод Васильевич, дорогой. Я прошу тебя.

Ворон с тоской смотрел на брата. Доктор Полозов понимал лучше всяких онкологов, к чему приведёт хирургическое вмешательство. Но доктор Полозов не мог отказать Декану.

– Толю я сегодня тоже позвал. Пойдём-ка, погутарим втроём. Лёша, а ты проводи Влада к Кутепову. Он уж заждался. Влад, – Декан обратился непосредственно к Владимиру Полозову и вдруг подмигнул. – Там о-ой какое дело намечается. Уверен, ты не устоишь. Такой мастер компьютерных авантюр как ты не устоит от предложения Кутепова.