Застава

Ворон издали заметил брата и двинулся навстречу.

– Что так долго? Тяжёлый случай? – осведомился он, доставая зажигалку.

Тур молча вынул из кармана пачку сигарет. Закурил.

– Очень тяжёлый, – выпустив дым, ответил он в сторону.

Ворон снял очки, внимательно изучил близнеца и повёл бровью: мол, бывает.

– Если бы мы занимались лишь тем, чем хотели бы заниматься, мы были бы самыми счастливыми людьми на этом свете. Не переживай. Ни репутация, ни квалификация твои не пострадали.

Тур усмехнулся.

– Что мы пропустили?

– Обеденный перерыв. Не фатально. Я знаю, куда она отправится после работы.

Всеволод Полозов взял брата за плечо.

– Ты как?

Головной боли Ворона он не ощущал, но тревога проползла по спине ледяной каплей.

– Никаких проблем. Нашёл осведомителей. Видишь их?

Он весело показал в сторону парковых елей. В тени породистой хвои жались друг к другу два контрастных силуэта: долговязый и шарообразный.

– Кто такие? – насторожился Тур.

– Понятия не имею. Бродили здесь в парке независимо друг от друга. По пьяни замёрзли этой зимой, кажется.

– И что с ними теперь делать? – Тур кивнул на неприкаянных блазеней.

– Пусть обитают на белом свете. Ничего у них за спиной нет: ни родства, ни корней. Так хоть, может, подружатся и друг дружке спины прикроют. Наработают после смерти то, что в жизни пропили.

Ворон замолчал, прямо взглянул на слабые информационные сгустки и медленно добавил:

– Пусть видят мир живых. И сами найдут потерянное.

Тур задумчиво снял перчатки.

– Найдут и возьмут в себя, коли смелости хватит.

– У нас с тобой есть сорок минут, – Ворон непринуждённо обернулся к брату. – Предлагаю завернуть в пиццерию.

Пыльный асфальт покрылся мелкой влажной сыпью. Женщина приостановилась, нервно вскинула голову и торопливо расстегнула сумочку. Достала складной зонт. На больших дымчатых очках, закрывавших большую часть острого удлинённого лица, осели дождевые капли. Зонт заупрямился, и дождь не преминул расписаться на тёмно-зелёном жакете и белом воротничке шёлковой блузы. Маленькие губы скривились, выражая досаду. Длинные аккуратные ногти, которые хозяйка, безусловно, тщательно берегла, мешали пальцам должным образом нажать защёлку. Женщина встряхнула непослушный зонт раз, другой, и вдруг испуганно замерла. Прямо перед ней будто из ниоткуда возникла фигура мужчины.

– Что? Что вам нужно? – страх облил белизной напудренные щёки.

– Извините, я не хотел вас напугать.

Она шумно выдохнула волнение.

– В таком случае – всего хорошего.

Забыв про нераскрытый зонт, она шагнула в сторону и едва не упёрлась в грудь преградившего ей дорогу.

– Почему вы написали в отчёте, что претензии местных жителей не обоснованы?

Голос раздался сзади. Тот же голос, что принадлежал стоящему перед ней человеку.

Женщина испуганно сжалась.

– Потому что жалоба не имела под собой реальных фактов, – скороговоркой ответила она и попыталась оглянуться.

Что-то или кто-то не позволил ей обратить взгляд назад.

– Неправда. Вы были на свалке и своими глазами видели безобразие, которое там творится.

Она отчаянно посмотрела на человека в сером классическом костюме, молча стоящего перед ней. Фигура атлета. Руки, скрещённые на груди. На кистях – чёрные кожаные перчатки. Строгий тёмный галстук. И… тень вместо лица.

– Что вам нужно от меня? – пробормотала женщина.

– Профессиональный подход к делу, Инна Владленовна, – мягко произнёс человек без лица. – Вы – работник природоохранной прокуратуры. Прокурор. Вы видели данные, присланные вчера из лаборатории. Вы лучше других понимаете, что они означают.

– Я видела только любительские фотографии. Вы, наверное, сын старика? – она задохнулась торопливой речью. – Того пожилого человека, который был у меня на приёме? Он сказал, что его сын сфотографировал свалку, – воспоминания о реальном событии придало ей уверенность на несколько следующих секунд. И она продолжила чуть твёрже и разборчивее: – Передайте ему, пожалуйста, что опасности для жителей деревни нет. Это простая свалка. Позвольте мне пройти.

Тур не шелохнулся.

– Вы брали пробы лакокрасочных отходов, – раздалось за спиной. – Областная лаборатория представила вам анализ. А что такое диоксины вам, надеюсь, известно.

– Свалка находится рядом с зоной водозаборных сооружений города, – подхватил Тур. – Дайте делу ход, Инна Владленовна. Свалку необходимо ликвидировать, пока не грянула катастрофа.

– Послушайте, – женщина передёрнулась всем телом, – я не начальник. Это вообще не моя компетенция! Отойдите немедленно. Или я закричу.

– Кричать вы не станете, – спокойно ответили за спиной.

– От содержания вашего рапорта зависит поведение начальства. Почему вы боитесь сказать правду?

Прокурор неожиданно для Полозовых расправила плечи.

– Почему? У меня двое детей. Вот почему!

– Вам угрожали, – констатировали сзади.

– Инна Владленовна. Подумайте, ведь там в районе гораздо больше детей, и ещё больше в городе, – начал было Тур, но женщина отчаянно перебила.

– Я не имею права допустить, чтобы мои остались без матери!

Она решительно двинулась вперёд. Всеволод Полозов вынужден был отступить. Огненный взгляд его брата метнулся в погоню за вспыхнувшей волей и разбился о мощный щит, поднятый материнством.

Тур почувствовал, как стремительно леденеют руки и мороз ползёт по лицу. Ворон подался, как качнулся, в его сторону.

– Упустили…

И тут раздался звонкий детский голосок.

– Бабушка-а, смотри, дяденьки одинаковые!

Прокурор резко обернулась. Теперь, когда мистическая вуаль растворилась без следа, она отчётливо разглядела двух мужчин, похожих друг на друга, будто дождевые капли.

«Забудь!» – скользнула в голове чужая поспешная мысль.

В память впечаталась чёрно-белая картинка, всё равно что грубый «фоторобот».

Женщина попятилась, изо всех сил сжала нераскрытый зонт и быстро, почти бегом, бросилась прочь из парка.

Ворон зажал ладонью покрасневшие глаза.

– Всё. Мне её не достать.

– Она ничего не станет предпринимать, – торопливо успокоил его Тур. – Она слишком… О, нет.

Рука Ворона медленно опустилась, размазав по щеке дождевую влагу. Он мог бы и не оглядываться, ибо понял, кого увидел брат.

Марина в прозрачном «дождевике» под большим цветастым зонтом стояла на соседней аллее и заворожённо смотрела на близнецов-Полозовых. Объёмная хозяйственная сумка приткнулась возле её ноги, частично нырнув в лужу. А рядом на дорожке, весело позвякивая велосипедным звонком, сиял Ваня-призрак.

– Кажется, фортуна показала нам зад, – пробормотал Ворон.

– Мы обязаны ей всё объяснить, – Тур сделал шаг в направлении Марины.

Та опомнилась, подхватила сумку и, не замечая, что грязь брызнула на туфли и колготки, заторопилась к трамвайной остановке.

«Она теперь всё про вас знает! Она никогда не будет вас любить!» – дождевой поток обрушился на парк. Липы отчаянно застонали, хрустнул старый тополь, в ужасе прильнули к траве молодые клёны.

«Мама только моя! – блазень раздулся до великанских размеров и поднялся над вершинами елей. – Убирайтесь в своё змеиное болото! Мама никогда не будет вас любить!»

– Я вышвырну его с этого света! – Ворон рывком выпрямился, невзирая на шквалистый ветер, бивший в лицо.

«Я буду с мамой! А не ты!» – гремел призрак сквозь шум проливного дождя.

Тлеющие угли в глазах яростно полыхнули.

– Ворон, нет!

Нарастающую боль в затылке Тур ощущал как свою собственную.

– Не мешай!

«Я буду с мамой! Я!» – блазень поравнялся с тучами, повис над парком и трамвайной остановкой и исчез за стеной дождя. Никакого эффекта горящий взгляд на него не произвёл.

– Ворон, успокойся, – тёплая рука сжала окаменевшее в судороге плечо. – Успокойся. Он не враг нам. Он был сыном Марины.