Страница 6 из 6
Истина - в представлении о мире как тексте, в котором добро и зло составляют нерасторжимое единство, в котором существует и верность, и предательство, в котором любая деталь наделена высшим смыслом. Прочесть этот текст значит принять его как целое. Если мир существует, значит, он является разумным порядком. Сам факт его существования предусматривает организацию, противостоящую хаосу. Порядок не может быть несправедлив - иначе он сам станет хаосом. Пусть для установления этой справедливости требуется чудо. Сверхъестественное здесь только рычаг, приводящий мир в состояние правильной уравновешенности.
Писатель не сам создает эту гармонию сфер. Она существует извечно. Но можно сказать, что именно в слове гармония обретает свою форму. Только чудодейственная способность писателя угадать истину и создает ее. Вселенная каждый раз реализуется в слове: они творят друг друга.
Конечно, в рамках такого мировоззрения нет ни пространства, ни времени (эти измерения и не работают в «Мастере и Маргарите»). Конечно, мир, понятый таким образом, нельзя ни улучшить, ни ухудшить. Его можно только написать, понять, прочесть.
8.
Булгаков совершил переворот в сознании 60-х годов прежде всего потому, что он отрицал суть общественного процесса того времени - представление о ценности и неизбежности прогресса. Кощунственная мысль, вычлененная критиком из булгаковских произведений: «история не развивается, а длится», - лишала смысла яростную борьбу за светлое будущее. Ведь по Булгакову нет разницы между прошлым и настоящим, а значит - нет и будущего.
«Рукописи не горят» - отнюдь не означает грядущее торжество социальной справедливости (т. е. правда выйдет наружу, как бы преступно ее ни скрывали).
Рукописи не горят потому, что они равнозначны неуничтожимой вселенной. Справедливость же торжествует в момент создания рукописи, а не в момент ее публикации. И эта идея отменяет всю концепцию борьбы за правду.
Конечно, приятно наказать буфетчика, перебить окна критику или даже зарезать Иуду. Но ничего - ничего! - от этого не изменится. Просто потому, что измениться вообще ничего не может.
Конечно, хорошо быть человеком порядочным. Культ порядочности породил сопротивление интеллигенции непорядочной советской власти. Но порядочность у Булгакова - не средство достижения царства истины, а средство сохранения порядка в уже существующем (и существующем вечно) мире.
Напротив, борьба за правду только извращает вечные истины, превращая их в тактические приемы. А именно соображения сиюминутной пользы и были главными в жизни 60-х.
Появление «Мастера и Маргариты» открыло иной путь. Советское общество вынесло из книги Булгакова представление об условности всех ценностей, которыми оно жило. Благодаря «Мастеру и Маргарите» в плоскую картину мира вклю-чилась метафизическая реальность, за которую даже теоретически нельзя было воевать.
Сегодняшний день с его насущными задачами, обнаружив свою незначительность, стал абсурдом. Под глобальным булгаковским углом зрения действительность превратилась в пародию на тот единственный мир, который включал в себя добро и зло, прошлое и будущее.
Если жизнь - это постижение вечного текста, то такое откровение достигается не коллективным трудом, а личным творческим актом.
Нельзя утверждать, что творчество даже такого значительного писателя, как Булгаков, могло привести к огромным сдвигам в сознании советской интеллигенции. Излишне говорить, что причин, вызвавших окончание такого важного исторического этапа, каким были 60-е годы, множество.
Но все же именно в Булгакове сконцентрировались все линии идеологических напряжений. Благодаря именно его книгам родилось новое мировоззрение, подготовленное рядом культурных и политических явлений.
Булгаков стал именем всех этих революционных перемен. Читатели придали «Мастеру и Маргарите» значимость нового евангелия, потому что они искали откровения в окружающей нравственной атмосфере. Глубокая булгаковская философия позволила обществу найти себе модель именно в его романе.
Шумные веселые реформисты 60-х превращались в затворников-одиночек, ищущих истину в метафизических моделях. Лучшей стала считаться профессия ночного сторожа, то есть место, где действительность как можно меньше вторгалась во внутреннюю жизнь. Все реже появлялись энергичные комсомольские работники, романтические геологи, бессребреники-правдоискатели.
Закончилась пора критических баталий в толстых журналах. Русская литература перестала стремиться к непосредственному воздействию на общество. Она открыла для себя метафизику и абсурд, погрузившись в поиски своего прочтения мира-текста.
В России писатели рождаются не когда хотят, а когда это нужно читателям.
Михаил Булгаков к концу 60-х годов оказался не столько автором гениального романа, сколько основоположником новой идеологической системы. Книга его породила не столько литературное направление, сколько мировоззрение. "Мастера и Маргариту" окружают не столько поклонники, сколько адепты. Все это было бы невероятным явлением в культуре любой страны. Но не в России, где не писатели создают читателей, а читатели - писателей